ивал план «Адлер», то есть по дороге Феодосия — Симферополь, а, учитывая обстановку, главными силами из района западнее Старого Крыма на Судак, мелкие части двинулись по прибрежной дороге Феодосия — Судак. Советские партизанские силы в горах Яйла, против которых румынский 1-й горнострелковый корпус без видимого успеха боролся в течение зимы, вопреки ожиданиям не представляли серьезной опасности для отходившего 5-го корпуса. Партизаны и плохие дороги лишь немного замедлили отход немцев по дороге Судак — Ялта. Для ускорения отхода часть корпуса (10 тысяч человек) из Судака и Алушты, а также часть войск с открытых участков крутого берега были взяты на борт 1-й десантной флотилии и доставлены в Балаклаву и Севастополь. Советские источники утверждают, что наши Ил-2 потопили между Судаком и Ялтой семь десантных барж водоизмещением по 350 т. Германские источники этого не подтверждают. Охранение десантной флотилии осуществляла 3-я флотилия артиллерийских барж.
14 апреля передовые части 5-го корпуса вошли в Севастополь, а главные силы находились еще в районе Алушты. Стянутый в Севастополь румынский 1-й горнострелковый корпус сначала занял предусмотренные для 5-го корпуса восточные оборонительные позиции Севастопольского укрепленного района. 14 апреля главные силы группы Конрада в составе 50-й, 336-й пехотных дивизий и части 111-й пехотной дивизии со всей тяжелой артиллерией корпуса (единственной, которая окажется в Севастополе) заняли оборону в северной части крепости. Перед этим заградотряд коменданта «крепости Севастополь» полковника Бееца при поддержке штурмовой авиации отбил атаку советских танков у Бахчисарая. Это помогло выиграть 12 решающих часов для отхода в крепость.
Румынский кавалерийский корпус, 10-я пехотная дивизия и 4500 человек из румынской 19-й пехотной дивизии почти полностью, если не считать незначительное количество отставших, прибыли в Севастополь.
Следует заметить, что если крымские партизаны особого вреда немцам не наносили, то здорово отыгрались на румынах. Характерный пример: «Партизанам сдался в плен в полном составе 4-й артдивизион 2-й румынской горнострелковой дивизии. Пленный капитан Теодор Велсану рассказал: "Наш дивизион охранял побережье Черного моря в районе Ускута. Мы позже других узнали о том, что русские прорвали немецкую оборону… Дивизион под командованием майора Ангелеску направился в район, где, по нашим сведениям, действовали партизаны. Подойдя к плато в горах, мы укрылись в лощинах и выслали к партизанам парламентера с белым флагом. Вскоре пришла группа партизан, которой майор Ангелеску передал весь личный состав дивизиона, орудия и боеприпасы"»[244].
Еще 9 апреля генерал Енеке издал приказ об уничтожении различного имущества при отступлении германских войск. Согласно приказу разрушению подлежали железные дороги. Так же говорилось: «Разрушить гавани, все хозяйственные постройки, уничтожить все имеющиеся потребительские и снабженческие товары, аэродромы, средства связи, чтобы на длительное время не дать противнику использовать полуостров Крым как оперативную базу…
Все железнодорожное имущество, которое будет уже не нужно в Севастополе, уничтожить путем сброса локомотивов и вагонов»[245].
И действительно, у Инкермана немцы сбросили несколько сотен паровозов и вагонов. Эта огромная свалка существовала до 1948 г.
В том же приказе говорилось: «Алкогольные напитки не уничтожать, а оставить русским. Практика показывает, что, когда они захватывают такие трофеи, их наступление замедляется»[246].
Исполняя приказ, фашисты оставили нетронутыми все винные погреба Южного берега Крыма. Однако наши бдительные чекисты сорвали коварный замысел врага. Срочно на базе 95-го ордена Ленина полка НКВД была создана специальная маневренная группа, которая еще до подхода частей Красной Армии захватили погреба винкомбината «Массандра» и ряд других погребов винсовхозов. Затем «маневренная группа в течение месяца выполняла задачу по охране винных погребов» от частей Приморской армии и партизан[247]. Только в Массандре бойцы НКВД спасли один миллион (!) литров высококачественного вина[248].
15 апреля генерал Ф.И. Толбухин поставил войскам 4-го Украинского фронта задачу овладеть Севастополем. В тот же день началась подготовка к передаче Отдельной Приморской армии в состав 4-го Украинского фронта. Поглядеть на штурм Севастополя из Москвы в Крым прибыл маршал К.Б. Ворошилов.
18 апреля по приказу командующего фронтом после артиллерийской и авиационной подготовки в 16 ч 00 мин войска фронта начали решительное наступление. На отдельных участках части Отдельной Приморской армии, сломив упорное сопротивление противника, продвинулись на 4–7 км и овладели селами Нижний Чоргунь, Камары, Федюхиными высотами, поселком Кадыковка и городом Балаклава.
Однако в целом штурм закончился неудачно, а войска понесли большие потери. Так, к примеру, на 18 апреля 19-й танковый корпус имел исправными 71 танк и 28 САУ, но на 19 апреля оставалось исправных 30 танков и 11 САУ. С 23 по 29 апреля вокруг осажденного Севастополя шли позиционные бои.
27 апреля генерал-полковник Енеке направил в штаб группы армий телеграмму: «Силы армии настолько малы, что уже вскоре она должна будет занять более узкую полосу обороны на рубеже долина Инкермана — южный берег Северной бухты. В течение длительного времени этот фронт удерживать будет невозможно, так как все аэродромы и причалы будут находиться под обстрелом противника. Необходимо эвакуировать людей». В ночь с 27 на 28 апреля Гитлер отклонил ходатайства Енеке.
29 апреля генерал-полковник Енеке в Берхтесгадене был принят Гитлером. В своем докладе Енеке заявил, что 17-я армия больше не имеет возможности удерживать Севастополь. Гитлер потребовал от него письменно изложить свое мнение о дальнейших возможностях обороны.
1 мая в середине дня начальник управления кадров Сухопутных войск и шеф-адъютант Гитлера генерал-лейтенант Шмундт по телефону сообщил генерал-полковнику Шернеру, что на основании письменного доклада Гитлер считает, что не может больше доверять генерал-полковнику Енеке оборону Севастополя и освобождает его от командования 17-й армией. Новым командующим назначен генерал Альмендингер.
По приказу фюрера с 1 по 12 мая 1944 г. в Севастополь было доставлено из Констанцы два маршевых батальона общей численностью 1300 человек, 15 противотанковых пушек, 10 минометов, четыре тяжелых полевых гаубицы и несколько легких орудий и минометов.
С 29 апреля наши артиллерия и авиация начали систематически разрушать укрепления противника. Авиация фронта, флота и приданная Ставкой авиация дальнего действия до 5 мая совершила 8200 самолето-вылетов.
Главный удар в новом наступлении на Севастополь Толбухин решил нанести на левый фланг силами Приморской армии и 63-го корпуса 51-й армии на участке Сапун-гора — Карань, чтобы выйти к морю западнее Севастополя. Но для введения немцев в заблуждение и чтобы сковать их силы, 5 мая войска 2-й гвардейской армии при мощной поддержке 2-й воздушной армии атаковали противника с севера. Тогда немцы перебросили на это направление часть резервов. А 6 мая частью сил перешла в наступление наша 51-я армия, и в 10 ч 30 мин 7 мая нанесла главный удар Приморская армия.
На участке обороны немцев у Сапун-горы Толбухин сосредоточил от 205 до 258 стволов артиллерии и минометов на километр фронта. Специально для Севастополя из резерва Главнокомандования были доставлены несколько десятков 203-мм гаубиц Б-4. Кроме того, из состава гвардейских минометных частей фронта здесь действовало три из четырех гвардейских минометных бригад М-31, восемь из десяти гвардейских минометных полков, три отдельных горно-вьючных дивизиона. Всего по Сапун-горе вели огонь 604 пусковые установки реактивных снарядов М-8, М-13 и М-30.
Серьезную поддержку наступавшим войскам оказывала 8-я воздушная армия, которая произвела 7 мая 2105 самолето-вылетов. К этому времени в составе 8-й армии имелось 1023 самолета, из них 141 бомбардировщик, 134 легких бомбардировщика ПО-3, 461 штурмовик Ил-2. А у немцев в Крыму осталось лишь 10 пикирующих бомбардировщиков Ю-87, 60 истребителей и 20 разведчиков.
По приказу маршала Ворошилова первыми в атаку на Сапун-гору пошли штрафные батальоны (всего не менее пяти тысяч человек). Ни один из них не дошел до вершины. В многочисленных официальных трудах, посвященных взятию Севастополя в 1944 г., нет ни слова о штрафниках. Зато о них часто упоминают в своих воспоминаниях участники штурма — солдаты и младшие офицеры.
Ураганный огонь артиллерии и мужество советских солдат сделали свое дело — укрепления Сапун-горы были взяты за девять часов непрерывного штурма.
На второй день штурма, 8 мая, больших успехов достигла 2-я гвардейская армия. Войска 13-го гвардейского и 55-го стрелкового корпусов выбили противника с Мекензиевых гор и к вечеру подошли к Северной бухте. Остатки немецкой 50-й пехотной и румынской 2-й горнострелковой дивизий были отрезаны от главных сил и прижаты к морю.
В этот же день войска 51-й и Приморской армий прорвали главную полосу обороны противника и вышли к внутреннему обводу обороны города.
Еще 22 апреля штаб Адмирала Черного моря[249] и штаб 17-й армии разработали план операции «Леопард» для планомерной эвакуации из крепости Севастополь в течение 14 дней. В соответствии с ним после эвакуации большей части армии должен был отходить северный фронт обороны, через пять дней после подхода транспортов предполагалось в течение двух суток эвакуировать оставшихся 28 тысяч солдат морем и 4500 человек авиацией.
8 мая в 21 ч 15 мин командующий группой армий генерал-полковник Шернер доложил начальнику Генштаба сухопутных войск о катастрофическом положении 17-й армии в Крыму, и в 23 ч 00 мин он получил разрешение Гитлера на эвакуацию. С 23 ч 10 мин до 23 ч 35 мин Шернер сообщил об этом приказе начальнику штаба 1-го авиационного корпуса и Адмиралу Черного моря. Отправка подкреплений в Крым отменялась. 9 мая в 2 ч 15 мин приказ был получен в штабе армии.