А Манштейн действительно в какой-то момент мог остаться без танков, а позже получить их. Мало того, он говорил только о вермахте и не учитывал танки, находившиеся у СС («Лейбштандарт») и у румын.
Но вернёмся к наступлению немцев на Перекоп. Наступление на правом фланге вдоль Сиваша быстро захлебнулось. Там заранее были размещены фугасы – морские мины типа КБ, управляемые по проводам. Взрыв фугасов нанес большой урон противнику. Много немцев погибло от огня морских батарей № 124 и 725.
В ночь на 25 сентября передовые части 156-й стрелковой дивизии были отведены на основной рубеж обороны: дамба, в 4 км юго-восточнее деревни Перво-Константиновка – отдельный дом, расположенный в 1,2 км юго-восточнее отметки 22. С рассветом немецкая авиация усиленно бомбардировала передний край нашей обороны, Турецкий вал и глубину обороны до села Ишунь. В 10 часов утра противник силой до четырёх пехотных полков при поддержке более 50 танков и под прикрытием сильного артиллерийского и миномётного огня перешел в наступление на основную оборонительную линию перекопских позиций, нанося главный удар вдоль Перекопского залива. После упорных боев наши части оставили город Перекоп и отошли за Турецкий вал, за исключением третьего батальона 417-го стрелкового полка, саперной роты и двух батарей, которые продолжали вести бой севернее Перекопа в районе Кантемировки.
Контратака 14 танков Т-37 и Т-38, приданных 156-й стрелковой дивизии, не удалась. Все 14 машин были уничтожены.
По приказу Манштейна к Перекопу подошла 50-я пехотная дивизия, прибывшая из района Одессы.
Бестолковое командование Ф.И. Кузнецова и Ко должен был признать и советский историк Басов. Правда, сделал это он весьма деликатно: «Сложилась редкая в военной практике обстановка. Обороняющиеся в Крыму войска имели 8 стрелковых и 3 кавалерийских дивизии. Противник активно действовал только против одной из них (156-й на Перекопе), где он создал превосходящие силы по пехоте – более чем в 3 раза, по артиллерии – в 5–6 раз и абсолютное господство в воздухе. Две другие советские дивизии (106-я и 276-я) были скованы 22-й немецкой пехотной дивизией, которая демонстрировала готовность наступать по Чонгарскому перешейку и через Сиваш. Ещё пять стрелковых и три кавалерийские дивизии были в глубине Крыма в готовности к отражению возможной высадки морских и воздушных десантов. И хотя эти дивизии были недостаточно вооружены и обучены, они могли успешно обороняться на заранее оборудованных рубежах»[56].
Стоит заметить, что в эти отчаянные дни, когда решалась судьба Крыма, наших адмиралов по-прежнему лихорадил «итальянский синдром». Так, 17 сентября нарком ВМФ сообщил Военном Совету Черноморского флота «для сведения, что в Софии 15–16 сентября ожидалось решение турецкого правительства о пропуске в Чёрное море 10 военных кораблей, купленных Болгарией у Италии»[57].
То есть Болгария должна была фиктивно купить итальянские линкоры, крейсера и эсминцы, и те под болгарским флагом должны были выйти в Чёрное море. Недаром говорят, что история повторяется дважды: первый раз как трагедия, а второй раз как фарс. В 1914 г. «Гебен» и «Бреслау» были фиктивно куплены Турцией, и это стало трагедией для русского флота, но в 1941 г. дуче не хотел и физически не мог продать свои корабли Болгарии. Любопытно, кто был автором нового фарса – сам нарком, или его кто надоумил?
До весны 1942 г. в Чёрном море не было ни одного немецкого или итальянского военного корабля или даже торпедного катера, а румынские четыре эсминца и подводная лодка «Дельфинул» ни разу не выходили на советские коммуникации. Так что конвоирование транспортов, которым занималась большая часть Черноморского флота от торпедных и сторожевых катеров до крейсеров включительно, была, как говорится, в пользу бедных. Зато адмирал Октябрьский постоянно ссылался в Москву и командованию фронта на занятость кораблей конвоированием транспортов, мол, некогда и нечем помогать сухопутным войскам.
Что же касается воздушного противника, то зенитное вооружение кораблей конвоев было довольно слабым, и чем гонять их, проще было поставить в дополнение к 45-мм пушке по четыре – шесть 37-мм автоматов 7-К и дюжину 12,7-мм пулемётов на каждый ценный транспорт. А при необходимости можно было за пару часов переставить 37-мм и 12,7-мм установки с пришедшего в порт транспорта на другой, уходящий в море.
Десантобоязнь дошла до маразма. Так, 8 июля командование 157-й стрелковой дивизии, которая обороняла берега Кавказа от вражеского десанта, приказало артиллеристам обстрелять транспорт «Громов», совершавший обычный рейс по маршруту Туапсе – Новороссийск[58].
В 7 часов утра 26 сентября две немецкие пехотные дивизии, поддержанные 100 танками (о танках упоминают только советские источники), начали наступление на позиции 156-й стрелковой дивизии. К 11 часам утра немцы заняли Турецкий вал и вышли к Армянску. Тем временем генерал Батов, командовавший советскими войсками на перешейке, подтянул свежие силы: 383-й полк из 172-й стрелковой дивизии, 442-й полк и 106-й стрелковой дивизии и 865-й полк из 271-й стрелковой дивизии. Эти три полка контратаковали противника. В течение дня 26 сентября город Армянск 4 раза переходил из рук в руки. Немцы тоже сняли с побережья Сиваша какие-то части 22-й пехотной дивизии и ввели их в дело.
К вечеру Армянск остался за немцами. Но в ночь на 27 сентября в Армянск ворвалась 42-я кавалерийская дивизия. В ходе ночного боя из 2 тысяч кавалеристов было убито 500. Рано утром конницу поддержал 442-й стрелковый полк и 5-й танковый полк 172-й дивизии под командованием майора С.П. Баранова. Неприятель был выбит из Армянска. 28 сентября 5-й танковый полк, преследуя врага, перешел Турецкий вал.
Успех контрудара советских войск на Перекопе в значительной степени был обусловлен изменением ситуации в Северной Таврии, где 26 сентября войска 9-й и 18-й армий Южного фронта перешли в наступление севернее Мелитополя.
Как уже говорилось, Манштейн бросил на Перекоп лучшие части своей армии. 30-й немецкий корпус ещё кое-как держался, а вот 4-я горная дивизия (немцы иногда именовали её горной бригадой) румын бросилась бежать. В германском фронте образовалась 15-километровая ничем не прикрытая брешь. Несколько позже побежала и 6-я горная дивизия румын.
Манштейн срочно приказал повернуть назад германский 49-й горный корпус и «Лейбштандарт», двигавшиеся к Перекопу. Кроме того, из района Днепропетровска по 18-й и 9-й армиям был нанесен сильный удар 1-й танковой группой фон Клейста.
7—8 октября немецкие танки вышли к побережью Азовского моря в районе Мариуполя. В окружении оказалась большая часть войск 9-й и 18-й советских армий. Командующий 18-й армией генерал-лейтенант Смирнов был убит 6 октября, немцы нашли его труп. По германским данным, в результате окружения 9-й и 18-й армий их трофеями стали 212 танков и 672 артиллерийских орудия, было взято 65 тысяч пленных. Советские данные об этой операции до сих пор засекречены.
Одним из результатов операции стал запрет командования вермахта на использование в Крыму единственной моторизованной части Манштейна – «Лейбштандарт Адольф Гитлер». «Лейбштандарт» был включен в состав 1-й танковой группы, которая двинулась на Ростов.
А теперь вернемся к событиям в Крыму. 26 сентября Военный совет Черноморского флота доложил наркому ВМФ, что «командование 51-й армии и местные власти проявляют нервозность, непрерывно требуя помощи… Если противник прорвется через Перекоп или Чонгар, то наши наличные силы с их вооружением не смогут задерживать его дальнейшее продвижение, а все отойдут на Севастополь и Керчь. Военный совет считал целесообразным положить, если потребуется, 50 000 человек, но с Перекопа и Чонгара не отходить»[59].
Утром 26 сентября части 51-й армии попытались перехватить инициативу у немцев. Рано утром 49-я кавалерийская дивизия выбила немцев из Армянска. К утру части 172-й стрелковой дивизии заменили остатки 156-й стрелковой дивизии и заняли линию обороны от Чулга (так в документе, видимо, речь идет о станции Чонгар) до Перекопского залива.
271-я стрелковая дивизия к 17 ч. 30 мин. вышла на рубеж: южная окраина деревни Щемиловка и 2 км севернее Армянска. Дивизия потеряла до 15 % личного состава, причём потери командного состава достигли 50 %. 42-я кавалерийская дивизия к 16 часам вышла к валу в 2 км северо-западнее Армянска, но в 17 ч. 30 мин. под давлением немецкой пехоты, поддержанной сильным миномётным и артиллерийским огнём и бомбовыми ударами авиации, отошла к северо-западной окраине Армянска. Дивизия потеряла до 20 % личного состава.
Военный совет Черноморского флота приказал командиру Керченской ВМБ немедленно погрузить на железнодорожные платформы 54-й зенитный дивизион и направить его на Перекоп в распоряжение генерал-лейтенанта Батова.
В ночь на 26 сентября морская авиация в составе 7 бомбардировщиков ДБ-2 и 24 гидросамолётов МБР-2 бомбила германские позиции на Перекопе и аэродромы Берислав, Шевченко и Чаплинка.
Днём 12 Пе-2 в сопровождении 22 ЛаГГ-3 снова наносили удар по войскам противника на Перекопском перешейке. В районе Турецкого вала было выведено из строя 4 орудия, 3 автомашины, подавлена батарея и уничтожены 3 орудия полевой артиллерии и до двух взводов пехоты.
Фрайдорфская группа истребительной авиации бомбила и штурмовала войска противника на Перекопском перешейке и прикрывала наши войска, сделав 53 самолёто-вылета. Были уничтожены 10 автомашин, батарея полевой артиллерии, 2 роты пехоты и сбит один Ю-87 противника. Наши потери: 4 самолёта не вернулись с задания.
62-й авиаполк перебазировали с аэродрома Ейск на аэродром Кача.
С 13 ч. 30 мин. до 15 ч. 00 мин. авиация противника бомбила наши аэродромы Сарабуз, Кача и Евпатория. На аэродроме Сарабуз было убито 3 и ранено 12 человек, незначительно повреждены 2 ангара, выведены из строя 3 авиамотора и водомасляный заправщик, повреждены один У-2 и трактор. На аэродроме Кача поврежден один МиГ-3.