Вечером 30 октября Манштейн приказал 30-му армейскому корпусу в составе 72-й и 22-й дивизий как можно скорее захватить Симферополь и затем прорваться к Алуште, чтобы лишить советские войска возможности занять оборону по северным отрогам гор. 54-й корпус (50-я, 132-я пехотные дивизии, моторизованная бригада Циглера) направлялся по западной части полуострова через район Евпатория – Саки, чтобы затем с ходу захватить Севастополь. 42-му армейскому корпусу в составе 46, 73 и 170-й пехотных дивизий было приказано стремительно продвинуться на Керченский полуостров с тем, чтобы упредить советские войска и не дать им возможность создать оборону на Ак-Монайских позициях и в конечном счёте захватить порты Феодосия и Керчь. Горнострелковый румынский корпус в составе двух бригад двигался во втором эшелоне.
30 октября организованное сопротивление советских войск на севере Крыма прекратилось и началось повальное бегство. Кому мои слова покажутся слишком резкими, я отправлю к «Хронике…»: «По отдельным отрывочным сведениям, поступавшим в течение дня, было известно, что в 11 ч. 40 м. 45 автомашин с немецкой пехотой подошли к станции Карагут (10 км севернее Саки). Около 13 часов в районе деревни Икар (12 км севернее Евпатории) противник выбросил воздушный десант, и 40 человек этого десанта двигались к железнодорожной станции Евпатория.
В 13ч. 10м. по дороге вдоль западного побережья Крыма между деревнями Ивановка (16км южнее Саки) и Николаевка было обнаружено движение четырёх танкеток, а в 13ч. 30м. по дороге из Евпатории в Симферополь прошли 12 танков противника. В 15ч. 10м. немцы заняли город Саки. В 16 часов из деревни Бурлюк по дороге на восток показались бронемашины противника. В 16ч. 15м. из штаба ПВО донесли, что противник перерезал шоссе между Симферополем и Евпаторией на 37-м км»[69].
31 октября немцы установили две артиллерийские батареи: в 2км севернее железнодорожной станции Альма и в 1,5км восточнее её. Германские пушки начали обстрел железной дороги и шоссе, прервав сообщение между Симферополем и Севастополем. В частности, эти батареи в ночь на 1 ноября расстреляли наши бронепоезда №1 и 2[70], прорывавшиеся в Севастополь.
В связи с этим командование Приморской армии приказало своим частям пробиваться через горы. Узнав об этом, Манштейн приказал 132-й пехотной дивизии и моторизованной бригаде Циглера наступать на Севастополь, а 50-й пехотной дивизии повернуть на юго-восток и во взаимодействии с 30-м корпусом в горах севернее Ялты уничтожить Приморскую армию.
1 ноября передовые части 72-й пехотной дивизии вошли в Симферополь, а 124-й полк этой дивизии начал движение по шоссе к Алуште. Вскоре стала пробиваться в горы и далее к морю 22-я пехотная дивизия.
К исходу 3 ноября с занятием селений Шуры, Улу-Сала, Мангуш немцам удалось перехватить пути отхода советских войск. Штаб нашей армии в это время находился в Балаклаве. Генерал И.Е. Петров по радио приказал командиру 25-й дивизии генерал-майору Т.К. Коломийцу возглавить отход соединений армии, продолжать движение к Севастополю кратчайшей дорогой через Керменчик, Ай-Тодор, Шули, разгромив части противника, если они преградят путь.
4 ноября в 2 часа ночи под проливным дождем части 95-й стрелковой дивизии и передовой 287-й стрелковый полк 25-й дивизии атаковали немцев в селении Улу-Сала. В упорном бою был полностью разгромлен моторизованный отряд и 72-й противотанковый артиллерийский дивизион, захвачено 18 орудий противника, 28 пулемётов, до 30 автомашин, 19 мотоциклов.
4 ноября 421-я стрелковая дивизия, которой командовал полковник С.Ф. Монахов, была выбита из Алушты 124-м пехотным полком 72-й пехотной дивизии.
4 ноября командующий войсками Крыма приказом № 1640 в связи с новой оперативной обстановкой в Крыму создал два оборонительных района – Керченский (КОР) и Севастопольский (СОР).
В состав Севастопольского оборонительного района были включены все части и подразделения Приморской армии, береговая оборона главной базы, все морские и сухопутные части и части ВВС Черноморского флота.
Командование сухопутными войсками и руководство обороной Севастополя было возложено на командующего Приморской армией генерал-майора Петрова, непосредственно подчиненного командующему войсками Крыма.
Заместителю командующего Черноморским флотом по сухопутной обороне главной базы контр-адмиралу Жукову было приказано вступить в командование главной базой.
В состав Керченского оборонительного района были включены все части и подразделения 51-й армии и сухопутные части Керченской военно-морской базы. Командование частями, действовавшими на Керченском полуострове, было возложено на генерал-лейтенанта Батова.
4 октября в 15 ч. 08 мин. в Ялтинский порт вошел сторожевой корабль «Петраш», имея на буксире минный заградитель «Гидрограф» (бывшее гидрографическое судно водоизмещением 1380 т). Вообще-то они, согласно «Хронике…» (стр. 213), шли в Туапсе, но зачем-то зашли в Ялту. Через 10 минут туда же пришел и транспорт «Черноморец». В тот же день «Петраш» вывел на буксире «Гидрограф», но вскоре суда были атакованы германской авиацией. «Гидрограф» получил пробоину и через некоторое время затонул в 19 милях на восток от Ялты.
К вечеру 6 ноября в Ялту вошли 1330-й полк 421-й стрелковой дивизии, 7-я бригада морской пехоты и батальон 172-й стрелковой дивизии. Генерал Петров приказал командиру Ялтинского боевого участка комбригу Киселеву немедленно отправить на автомашинах в Севастополь один батальон 7-й бригады морской пехоты, а остальной её личный состав подготовить для переброски туда же морем. Людей иметь на причале в готовности к погрузке к 20 часам. В Ялту были направлены эсминцы «Бойкий» и «Безупречный».
25-я стрелковая дивизия (без 31-го и 54-го полков), 95-я и 172-я стрелковые дивизии частью сил сдерживали противника в районе села Коккозы, обеспечивая вывоз материальной части армии в Алупку, и частью сил продолжали движение на Южный берег Крыма. 40-я и 42-я кавалерийские дивизии находились на марше, чтобы занять в соответствии с приказанием Петрова оборону на рубеже деревня Саватка – высота 302,8 – гора Самналых и перекрыть все дороги, идущие в район Байдар.
54-й стрелковый полк 25-й дивизии оборонял высоту 1472,6 в 8 км северо-восточнее Ялты, не допуская прорыва противника к городу.
7 ноября в 3 часа ночи в Ялте была закончена погрузка войск 7-й бригады морской пехоты на эсминцы «Бойкий» и «Безупречный». Корабли приняли на борт около 1800 человек и в 3 ч. 40 мин. вышли из Ялты. На рассвете они прибыли в Севастополь.
Утром 7 ноября грузопассажирский пароход «Армения» (4727 брт) вышел из Ялты в Туапсе с 5 тыс. беженцев и раненых. Транспорт сопровождали два сторожевых катера. В 11 ч. 25 мин в транспорт попала одна из двух торпед, сброшенных одиночным Хе-111. В течение 4 минут транспорт затонул, спасти удалось только 8 человек.
Это официальная версия, появившаяся в середине 1980-х годов. До этого гибель «Армении» была засекречена для советских людей.
Г.И. Ванеев и другие историки и литераторы хором возмущаются, мол, теплоход «был атакован самолётом-торпедоносцем, несмотря на то, что транспорт имел отличительные знаки санитарного судна».
Но, увы, как говорят на Руси: «На сарае три буквы написаны, а там – дрова». Какие бы знаки ни были написаны на теплоходе «Армения», он шёл в конвое двух вооружённых катеров, а на борту теплохода были установлены четыре 45-мм пушки 21К и четыре 12,7 мм пулемёта ДШК. Так что германские лётчики действовали в данном случае в полном соответствии с международным правом, хотя, вообще-то говоря, на него в 1941–1945 годах плевать хотели обе стороны.
Но вот незадача! Севастопольские историки выяснили, что 7 ноября 6 германских торпедоносных Не-111 атаковали цели в районе Керчи, а ещё три Не-111 – у Новороссийска. И ни одного германского самолёта, ни Не-111, ни Ju-88, в районе Ялты не было.
Скрывать потопление «Армении» немцам резона не было. Наоборот, за потопление столь ценного судна, как быстроходный лайнер, можно было и Железный крест получить.
Но вот в марте 2020 г. научно-исследовательское судно с помощью беспилотного аппарата обследовало останки «Армении» в 18 милях от берега на глубине 1500 метров.
Официально было объявлено, что корпус судна цел, и версия о торпедировании «Армении» полностью отпадает.
Вместо этого было объявлено о разрушениях на палубе лайнера, которые якобы стали следствием попадания авиабомб, сброшенных с бомбардировщика Ju-88, что и привело к гибели судна.
Во-первых, разрушения на палубе были совсем невелики, а во-вторых, при попадании авиабомб, если они сразу не разрушают корпус, происходит длительный (часами) пожар, и судно попросту выгорает. Чтобы судно затонуло, необходимо выгорание корпуса.
А «Армения» по первоначальной версии оставалась на плаву всего 8 минут. Так что версия с попаданием бомбы абсолютно нелепа.
А вот севастопольские историки выдвинули версию, что «Армения» попросту наткнулась на сорвавшуюся с минрепа якорную мину. Около 4 тысяч таких мин с 23 июля 1941 года было выставлено у Севастополя по приказу адмирала Октябрьского. Мины предназначались для защиты от нападения итальянского флота. Муссолини узнал об этом, испугался и приказал флот в Чёрное море не отправлять. Зато на этих минах погибло свыше 15 собственных судов, и ни одного – вражеского, за отсутствием таковых.
Характерный пример: гибель парохода «Ленин» пассажировместимостью 569 человек. 27 июля 1941 г. «Ленин» вышел из Севастополя и где-то в районе Балаклавы то ли задел край минного заграждения, то ли налетел на плавучую мину. В 23 ч. 20 мин. пароход потряс сильный взрыв в районе между трюмами № 1 и 2. Через 10 минут всё было кончено. Судно затонуло на глубине 94 м.
По официальным данным, погибло 650 человек, а по неофициальным – от 2000 до 2500 (эвакуируемых и призывников).
Якорные мины ещё дореволюционного образца эффективно действовали по корпусу судна. «Ленин» тонул 10 минут, «Армения» – 8 минут. Похоже?