К этому времени 345-я стрелковая дивизия вела бой на рубеже балок Трензина и Графская. 138-я стрелковая бригада, заняв верховья балок Графская и Сухарная, вела бой и создавала опорные пункты для прикрытия устья Сухарной балки и бухты Голландия.
Торпедные катера Д-3 и СМ-3, выйдя в ночь на 18 июня из Анапы, произвели набеговую операцию на порт Ялта с целью уничтожения торпедных катеров противника. В 4 ч. 05 мин. наши катера выпустили по порту 4 торпеды. Одна торпеда взорвалась в районе боновых ворот, а три – в порту. Кроме того, порт был обстрелян четырьмя 82-мм снарядами М-8 и пулемётным огнём. На отходе катера были обстреляны с берега артиллерийским и пулемётным огнём и получили повреждения, два краснофлотца были убиты и два ранены. В 18 часов торпедные катера пришли в Новороссийск.
В 1 час ночи 18 июня транспорт «Белосток» в охранении базового тральщика «Якорь» и пяти сторожевых катеров прибыл из Новороссийска в Севастополь. На подводных лодках, прибывших в Севастополь 17 июня, и на транспорте «Белосток» было доставлено 360 человек маршевого пополнения, 80 человек разных воинских команд, 341 т боезапаса и 238 т продовольствия.
19 июня командующий Черноморским флотом и Севастопольским оборонительным районом адмирал Октябрьский доложил Сталину, что войска СОРа потеряли до 23 тысяч человек.
Согласно «Хронике…» «в этот день на северном участке фронта противник подошел к Северным укреплениям, занял Бартеньевку и Братское кладбище. Тем самым немцы получили возможность вести прицельный артиллерийский огонь по всему городу и лишили защитников СОРа возможности пользоваться Северной и Южной бухтами.
Из создавшейся обстановки было видно, что остатки частей четвёртого сектора, прижатые к северному побережью Северной бухты, долго не продержатся и будут истреблены немецкой авиацией…
В результате яростных атак на левом фланге северного участка фронта общий фронт 95-й стрелковой дивизии был нарушен, и дивизия вела бой на отдельных пунктах сопротивления. К исходу 19 июня наиболее ожесточенный бой продолжался в районе северных укреплений. В район расположения местного стрелкового полка к западу от северного дока прорвались тяжёлые танки противника. Группы вражеской пехоты вышли на побережье Северной бухты в районе бухты Голландия и установили на берегу 2 пушки, простреливавшие всю Северную бухту»[194].
Спору нет, положение было тяжёлым, но совсем не столь драматичное, как представлял его адмирал Октябрьский в донесении в Ставку и что нашло отражение в «Хронике…».
С тяжёлыми немецкими танками всё ясно, разве что это были наши КВ. Ну, установили немцы пару 37-мм противотанковых пушек или 75-мм пехотных орудий. И что из этого? Неужели их нельзя было уничтожить огнём береговых и полевых орудий? В конце концов, во время пребывания транспортов и боевых судов ставить на несколько часов дымовые завесы. Ведь иной раз во время налётов вражеской авиации дымом закрывали все севастопольские бухты чуть ли не на целый день.
Другой вопрос, что командование Черноморского флота, заранее зная о приближении немцев к Северной бухте, не удосужилось вывезти оттуда соединения катеров-тральщиков. В результате при обстреле порта были потоплены или повреждены (и брошены) катера-тральщики № 565 («Фрунзе»), 566 («Киров»), 553, 554, 555, 557, 560 («Вега»), которые можно было перевести в бухты Камышовая, Стрелецкая, Карантинная и замаскировать там. Эти катера-тральщики могли пригодиться при эвакуации СОРа.
«Войска СОРа будут вынуждены, – докладывал далее Октябрьский Сталину, – если не будет оказана срочная помощь, немедленно сделать переход на новый рубеж обороны, проходивший по южному побережью Северной бухты, через гору Суздальская, Сапун-гору и высоты Карагач.
Севастопольскому оборонительному району необходимо:
1) 10 000 человек маршевого пополнения, половина которого должна быть вооружена;
2) вывезти раненых, число которых достигло 12 000 и для которых не хватает места, медсостава и медикаментов;
3) усилить оборону зенитной артиллерией;
4) дать хотя бы 25 Як-1 и 10 Ил-2;
5)немедленно поставить на линию Кавказ – Севастополь обещанные 20 самолётов „Дуглас“ с ночными экипажами, так как подавать в Севастополь маршевое пополнение и все снабжение, а также вывозить раненых можно только ночью самолётами-ночниками и подводными лодками»[195].
В связи с выходом немцев к Северной бухте в районе башенной батареи № 35 у мыса Херсонес интенсивно шло строительство новой пристани.
20 июня к входу в Севастопольскую бухту подошел крейсер «Коминтерн» с маршевым пополнением в охранении базовых тральщиков «Мина», «Взрыв» и «Защитник» и трёх сторожевых катеров. Однако из-за невозможности войти в бухту по приказанию начальника штаба флота крейсер возвратился в Новороссийск. Риторический вопрос: а что, нельзя было разгрузиться в Карантинной, Стрелецкой, Камышовой бухте или даже в Балаклаве? Вспомним, что в годы Крымской войны в Камышовой бухте базировался французский флот, а в Балаклаве – английский.
К исходу 20 июня немцы заняли всю Северную сторону за исключением трёх опорных пунктов: района Константиновской батареи, которую защищал личный состав ОХРа, и береговых батарей № 2 и 12; района Михайловской батареи (по другим источникам 11 июня), защищаемой личным составом 110-го зенитного полка, береговой батареи № 702; и района Инженерной пристани.
Несколько слов надо сказать и о защитниках 30-й батареи. С 11 июня уцелевшая башня батареи вела огонь по верховьям Сухарной балки и станции Мекензиевы горы. Всего было выпущено 104 305-мм снаряда. 14 июня (по другим источникам 11 июня) 60-см немецкий снаряд, выпущенный из самоходной установки, попал в действующую башню. Снаряд не разорвался, но сорвал часть брони крыши и заклинил башню. Теперь батарея полностью вышла из строя.
Ряд германских и наших источников ошибочно приписывают уничтожение башен 30-й батареи 80-см железнодорожной установке «Дора». После оккупации Севастополя германское командование произвело тщательное изучение и анализ результатов боевого применения «Доры». Эффективность действия бетонобойных снарядов оказалась ничтожно малой, так как в большинстве случаев снаряд, проникая в грунт на глубину более 12 м, образовывал канал диаметром около 1 м с каплевидной полостью около 3 м на дне, являвшейся результатом разрыва боевого заряда. Зафиксирован только один случай удачных выстрелов – в склад боеприпасов, находившийся на глубине 27 м на северном берегу Северной бухты.
После падения Севастополя из ствола «Доры» с учетом полигонных испытаний было сделано около 300 выстрелов, и ствол ввиду полного износа отправили на ремонт в Эссен.
Как видим, проку от «Доры» под Севастополем было немного, что дало повод некоторым нашим любителям-историкам вообще отрицать факт пребывания «Доры» в Крыму.
Рельеф Севастополя позволял эффективно действовать мортирам, а «Дора» могла гораздо более успешно действовать на равнинной местности под Ленинградом.
С 17 по 26 июня бетонный блок, а также подземный город 30-й батареи штурмовали германские саперы. Командир батареи майор Г.А. Александер приказал взорвать батарею, но осуществить этого не удалось из-за повреждений электрических кабелей.
Но вернемся к обороне города. В ночь на 21 июня вдоль всего южного берега Северной бухты строилась система укреплений.
23 июня немцам удалось овладеть Константиновской батареей, а уцелевшие её защитники с наступлением темноты отправились вплавь к южному берегу. Доплыло 40 человек.
23 июня из Новороссийска в Севастополь прибыли лидер «Ташкент» и эсминец «Безупречный», а из Туапсе – подводная лодка С-32. Эти суда доставили 529 человек маршевого пополнения, 102,4 т боезапаса, 35 т бензина, 106,3 т продовольствия, а также вооружение для перебрасываемой в Севастополь 142-й стрелковой бригады.
24 июня в связи с изменениями на сухопутном фронте севастопольской обороны была произведена новая нарезка секторов.
Части первого сектора обороняли рубеж от Балаклавы до высоты 113,2 (исключительно). Состав сил сектора был усилен двумя батальонами 9-й бригады морской пехоты и одним батальоном дотов береговой обороны главной базы.
Части второго сектора обороняли рубеж от высоты 113,2 до высоты 75,0 (исключительно). Из состава сил сектора была исключена 8-я бригада морской пехоты и включены в его состав два батальона дотов береговой обороны главной базы.
Части третьего сектора обороняли рубеж от высоты 75,0 до станции Инкерман. Из состава сил сектора исключены 79-я особая стрелковая бригада и 2-й полк морской пехоты, а включены в его состав 8-я бригада морской пехоты и один батальон дотов береговой обороны главной базы.
Части четвёртого сектора получили для обороны район вдоль южного берега Северной бухты от станции Инкерман до Павловского мыска. В состав четвёртого сектора вошли 79-я особая стрелковая бригада, 2-й полк морской пехоты, сводный батальон Черноморского флотского экипажа, рота местного стрелкового полка, сводная рота 177-го отдельного артиллерийского дивизиона береговой обороны и стационарные огневые точки по южному побережью Северной бухты. Бронепоезд «Железняков» был переброшен на Килен-площадку и придан 79-й особой бригаде.
К утру 24 июня все эти части заняли оборону побережья от Инкерманской электростанции до Павловского мыска. 345-я стрелковая дивизия заняла рубеж от станции Инкерман до Инкерманской электростанции. Остатки 138-й стрелковой бригады и остатки 95-й стрелковой дивизии (сводный полк 95-й стрелковой дивизии) были отведены в глубину.
В задачу частей четвёртого сектора входило не допускать высадки вражеского десанта с Северной стороны и прорыва вдоль Симферопольского шоссе.
В ночь на 24 июня командованием береговой обороны главной базы из частей обороны города и частей береговой обороны главной базы, прибывших с Северной стороны, был сформирован полк трёхбатальонного состава численностью до 1500 человек. Ему была поставлена задача обороны побережья от станции Севастополь до Карантинной бухты. Полк к утру 24 июня занял указанный рубеж.