го разведывательного батальона). В боях под Лахденпохьей отважно ходила в атаку вместе с мотострелковой ротой. Находясь на переднем крае обороны во время контратаки врага, храбро сражалась вместе с бойцами, была ранена и не покинула поле боя. Вынося раненого младшего командира, была повторно ранена смертельно… Богданова Зинаида Платоновна. Фельдшер 131 Запасного Стрелкового Полка. Пала смертью храбрых на поле боя, самоотверженно оказывая помощь раненым под огнем противника, воодушевляя, подняла в атаку бойцов» [15, л. 68]. В целом фронтовые медики несли достаточно высокие потери: только при переходе из Выборга в Парлампи 101-й медсанбат потерял не менее 10 человек.
Героизм и подвижничество были характерны не только для фронтовых медиков, но также и их коллег в Ленинграде, который стал городом-фронтом. Остановимся лишь на двух примерах – госпиталь № 1012, располагавшийся в здании современного Института истории СПБГУ, и больница им. Чудновского.
Несмотря на немецкое наступление и прифронтовое положение, занятия в Ленинградском государственном университете были продолжены 1 сентября. Однако здание Исторического факультета было почти целиком отдано под эвакогоспиталь № 1012. Не сказать, что он совсем обижен вниманием мемуаристов и исследователей. Есть прекрасные воспоминания Ф. Ф. Грачева [2] – и тем не менее жизнь этого госпиталя, столь тесно связанного с нашим факультетом, в частности документы, хранящиеся в ОМ ЦАМО, еще ждет своих исследователей,
Начальником госпиталя был назначен С. А. Ягунов, в прошлом известный гинеколог, военным комиссаром – Ф. Б. Луканин, помощником по медицинской части военврач профессор Долин. К организации госпиталя приступили 12 сентября 1941 г., и уже 17 сентября он принимал первых раненых. Первоначально он был рассчитан на 200 коек, однако вскоре был увеличен до 700 коек. О том, в каких условиях работали врачи и сотрудники госпиталя, достаточно красноречиво говорит Книга чрезвычайных происшествий госпиталя.
«1. 27.09.1941. Госпиталь подвергся артобстрелу. Снаряд разорвался в стене противоположного здания. Выбито 140 окон. Окна заделаны фанерой.
2. 17.Х.1941. В 0 часов 15 на Госпиталь было сброшено около 130 зажигательных бомб. Все бомбы были обезврежены в течение 5 минут. Одновременно была оказана помощь ЭГ 1015.
3. 23.Х.1941. Вблизи госпиталя в районе Биржи разорвалась бомба большой силы. Выбито 16 окон. Все окно срочно заделаны фанерой.
4. 7.XII.1941. В 16:00, при воздушном налете против Госпиталя на расстоянии 100 м сброшена фугасная бомба замедленного действия. Больные, расположенные в 1 и 2 этажах фасада, переведены в противоположную от места падения бомбы сторону.
5. 12.ХП.1941 в 14:00 при разрядке обезвреживании бомба взорвалась. В здании Госпиталя в фасаде, выходящем на линию Менделеева, выбито 215 окон. Пострадавших из личного состава. 7 человек раненых из команды обезвреживавшей бомбу, были доставлены в Госпиталь, где им была оказана помощь» [5, л. 1–3].
Отметим, что из команды обезвреживания погибли несколько человек. Следует также упомянуть, что во время воздушных тревог больных эвакуировали со второго и третьего этажей в бомбоубежище и делали это столь оперативно, что за время бомбежек и артобстрелов за все время блокады пострадало ранеными всего 4 человека, причем из личного состава. Это произошло 21 декабря 1941 г.
«В 14:00 Госпиталь подвергся артобстрелу. Попало 3 снаряда – один непосредственно в здание Госпиталя (3 этаж комната начальника пожарной охраны). Комната разбита. Второй снаряд разорвался около помещения приемного покоя (в полутора метрах). Третий снаряд попал в стену соседнего здания. В результате обстрела 4 человека из личного состава получили контузию и одно легкое ранение. Выбито свыше 300 окон. Пострадавшим оказана немедленная помощь. Срочно заделаны 300 оконных проемов» [5, л. 3–4].
Персонал госпиталя 1012 страдал от болезней, точнее от болезни, называемой голод, свидетельством чего является докладная записка.
«Начальнику медчасти В.Ч. 1012.
Копия замначальнику.
Рапорт.
Доношу, что в 9 отделении по болезни отсутствовали с работы 2 медсестры и 5 санитаров, вследствие чего создались тяжелые условия работы отделения. В частности, не работает бригада по проверке на педикулез. Людей нет. 13.12.1941» [12, л. 1].
«Начальнику 7 хирургического отделения от старшей сестры отделения.
Рапорт.
Довожу до Вашего сведения, что сегодня 23.12 не вышли на работу две сестры – Ананьева и Грищенко – по неизвестной мне причине.
Резолюция. Учитывая, что были в строю всего четыре сестры, работа отделения явно страдает. Направьте замену».
И тем не менее, несмотря на обстрелы, бомбежки, голод, лишения, врачи и персонал госпиталя достойно решали стоявшие перед ними непростые задачи. Свидетельством этого является «Акт обследования эвакогоспиталя № 1012 20 апреля 1942 года». В нем говорится следующее: «На излечении в госпитале находятся 796 больных, из них хирургических 713, терапевтических 64 и нервных 19. Санитарное состояние госпиталя вполне удовлетворительное. Имеется рентгеновский кабинет, лаборатория, физиотерапевтический и электрокардиографический кабинеты. Имеется передвижная рентгеновская установка и физиотерапевтическая аппаратура. Качество болезней удовлетворительное» [1, л. 1].
Из недостатков отмечены. «1. Снабжение хвойным настоем недостаточное. 2. Затруднение с медикаментами – перевязочными и снотворными.
Выводы.
1. Санитарное состояние и медобслуживание вполне удовлетворительное.
2. Задержки в выписке нет.
3. Командованию Госпиталя надо расширить изготовление хвойного настоя, доведя до 250 литров в день».
Отметим, что в это время эвакогоспиталь № 701 страдал от отключения воды, электричества и недостаточного отопления. Руководство госпиталя было не в силах справиться с этими проблемами. В том же апреле 1942 г. (15.04.1942) ликвидируется хирургический стационар № 95 в стенах Аничкова дворца в силу неудовлетворительного санитарного состояния и целого ряда других причин.
В заключение несколько слов о больнице им. Чудновского.
О героизме врачей больницы Чудновского достаточно красноречиво свидетельствует наградной лист на главврача И. В. Шеремета [15, л. 214].
В нем говорится следующее: «Вместо положенных по штату 36 врачей всю работу выполняют лишь 6 человек, а показатели из обследования от 11.XI.1941 (военврач 2 ранга Червяковский) признаны отличными.
Без дополнительных затрат и увеличения количества персонала развернуты дополнительно 70 коек, которые уже заполнены. Товарищ Шеремет уже провел ряд рационализаторских мероприятий, благодаря которым сэкономлено около 2200 метров перевязочного материала, около 5 литров иода.
Комиссар Афанасьев».
Сам по себе этот наградной лист достаточно красноречив и говорит не только об организационных способностях И. В. Шеремета, но и о подвижничестве и героизме коллектива больницы, прежде всего тех 6 врачей, которые делали работу каждый за шестерых. К наградному листу приложена газетная статья, в которой, в частности, сказано: «Темным сентябрьским вечером немецкие самолеты бомбили больницу и сбросили зажигательные бомбы. Главврач Шеремет лежал больным с температурой 39, но первым бросился тушить зажигалки. Являясь главврачом, он постоянно трудится как оперирующий хирург, много времени отдает лекционной и общественной работе. Фашисты заживо закопали его отца, убили сестру и племянницу. Трое из его братьев погибли на фронтах».
Эти примеры, разумеется, далеко не исчерпывают фактов героизма ленинградских медиков и тем не менее дают достаточное представление о суровой блокадной жизни и том повседневном подвиге, который несли врачи во время Ленинградской битвы. Думается, что изучение военной повседневности, пусть и в виде наиболее выдающихся поступков участников Ленинградской битвы, является весьма перспективным направлением и должно базироваться прежде всего на документах, тем более что, к сожалению, на наших глазах уходят последние свидетели и творцы той великой эпохи.
1. Акт обследования эвакогоспиталя № 1012 20 апреля 1942 года // ЦАМО РФ. 7 отдел. Ф. 725. Оп. 647. Кор. 1. Д. 85. Л. 237.
2. Грачев Ф. Ф. Записки военного врача. Л., 1970.
3. Дзенискевич А. Р. На грани жизни и смерти. Работа медиков-исследователей в осажденном Ленинграде. СПб., 2002.
4. Жизнь и смерть в блокированном Ленинграде. Историко-медицинский аспект. Материалы международной научной конференции, 2627 апреля 2001. СПб., 2001.
5. Книга чрезвычайных происшествий госпиталя № 1012 // ЦАМО РФ. Отделение 7. Ф. 725. Оп. 30091. Д. 1. Л. 1–3.
6. Кривошеев Г. Ф. Россия и СССР в войнах ХХ в. М., 2001.
7. Куприянов П. А. Доклад на конференции фронтовых хирургов. Декабрь 1941 г. // ЦАМО РФ. 7 отделение. Архив Н. Н. Бурденко. Отдельная папка.
8. Магаева С. В. Ленинградская блокада: Психосоматический аспект. М., 2001.
9. Магаева С. В., Тервонен Л. И. Блокадные дети. М., 2011.
10. Матвеев С. А., Шалыгин Л. Д., Борщев Г. Г. Махнев Д. А. К 70-летию Великой Победы: беспримерный научный подвиг ученых-медиков и врачей блокадного Ленинграда // Вестник Национального медико-хирургического центра им. Н. И. Пирогова. 2015. Т. 10. № 4. С. 130–131.
11. Нюрнбергский процесс. Т. 8. М., 2000. С. 245.
12. Рапорт начальнику госпиталя № 1012 от 13.12.1941 // ЦАМО РФ. Ф. 725. Оп. 30091. Д. 2.
13. Симоненко В. Б., Магаева С. В. Ленинградская блокада: Открытия в биологии и медицине. М., 2009.
14. Соболев Г. Л. Ленинград в борьбе за выживание в годы блокады. Кн. 1. Июнь 1941 – май 1942. Кн. 2. Июнь 1942 – январь 1943. СПб.: Издательство Санкт-Петербургского ун-та, 2015.
15. Список Медсостава частей и учреждений Ленфронта, отличившихся в боях и представленных к наградам // ЦАМО РФ. 7 отделение. Ф. 21. 1941 год. Оп. 7527/1. Коробка 23. Д. 23. Л. 14.