Особенностью данного источника был его «внутренний» характер: создателями боевых листков и их же целевой аудиторией выступал личный состав партизанских подразделений. На отдельных боевых листках имелись резолюции – вывесить и зачитать тот или иной номер листка поротно, во всех партизанских подразделениях [6]. Участие в создании очередного номера боевого листка принимали и командиры, и бойцы отрядов, многие из которых – люди разных профессий и занятий, далекие от газетной и редакторской деятельности. Активно участвовали в подготовке материалов партийные и комсомольские работники, комиссары партизанских соединений. Редакторами по возможности становились постоянные работники партизанской периодики.
Существовала практика проведения совещаний редакторов и сотрудников стенной печати обкомами и райкомами ВКП(б), политотделами партизанских бригад, на которых анализировалось содержание вышедших номеров и обсуждались вопросы повышения идейного уровня рукописных изданий. Так, в разделе об агитационно-массовой работе отчета командования 7-й Ленинградской партизанской бригады от 6 апреля 1944 г. указывалось: «В каждой роте два раза в месяц выходили боевые листки. Для улучшения качества боевых листков политотделом бригады было проведено совещание с политруками и редакторами боевых листков, на котором присутствовало 16 человек. После этого совещания качество боевых листков резко улучшилось. Острее и инициативнее стали ставиться вопросы боевых дел и политической подготовки, резкой критике подвергались недостатки работы партизанских отрядов» [7]. Кроме того, два-три раза в месяц проводились партийные собрания с обсуждением вопросов о выпуске боевых листков [8].
Публикуемые в боевых листках сатирические заметки, очерки, стихотворения были направлены на изжитие трусости, лени, жадности, нерасторопности, невнимательности и безответственности, в том числе по отношению к уходу за боевой техникой, лошадьми, скотом [9]. Распространенными рубриками были «Хороший поступок», «Равняйтесь по лучшим» или «Бери пример» [10].
Описываемые сцены и сюжеты рождались из эпизодов реальной жизни отряда, будь то выполнение боевого задания или проведение досуга. Героями сатирических заметок и стихов оказывались не выдуманные персонажи и образы, а вполне узнаваемые лица, бойцы и командиры рот, отрядов, служащие хозяйственных взводов. Так, например, в номере боевого листка первичной партийной организации Осьминского партизанского отряда от 24 декабря 1942 г. была опубликована заметка под названием «Приключения Бориса Сивкова», в которой подробно описывались неудачи одного из участников похода по местным деревням с целью выполнения партизанского задания: заблудился и не мог найти дорогу из деревни; отказался выполнять приказ командира; чуть не утонул «в яме с полметра глубиной»; «утерял рукавицы и отморозил палец» и т. п. [11]. Обличительный текст дополняли юмористические рисунки, изображавшие героя повествования и происходившие с ним события.
Столь «непрезентабельный» образ принадлежал весьма незаурядной персоне в партизанском движении на территории Ленинградской области. В докладной записке командира Осьминского партизанского отряда М. В. Ковалева и комиссара И. В. Скурдинского, направленной в марте 1944 г. в Ленинградский обком ВКП(б), указывается, что Борис Ильич Сивков с июля 1942 г. принимал активное участие в подпольной работе по организации революционного восстания трудящихся Осьминского района [12]. Из списков личного состава партизан следует, что Б. И. Сивков, 1915 г. р., был членом ВКП(б), до вступления в партизанский отряд работал инструктором, пропагандистом Осьминского РК ВКП(б), затем возглавил 1-ю Осьминскую партизанскую группу [13]. В дальнейшем, с образованием 12-й Приморской партизанской бригады осенью 1943 г., Б. И. Сивков служил комиссаром 6-го партизанского отряда бригады, являлся сотрудником партизанской газеты «Народный мститель». После войны Борис Ильич – заслуженный учитель РСФСР, вдохновитель создания Историко-краеведческого музея города Волосово [14]. За боевые заслуги награжден орденами Великой Отечественной войны I и II степени, медалями «Партизану Отечественной войны» I степени, «За оборону Ленинграда», «За победу над Германией» [15].
В заметке «“Героический поступок” Вани Богданова», опубликованной в боевом листке отряда «Буденновец» 2-й Ленинградской партизанской бригады в январе 1942 г., рассказывалось о том, как партизан сначала «выдержал» борьбу с морозом и отморозил пальцы на ногах, а затем «занялся кашей» и отстал от отряда. Вечером, говорилось в заметке, Ивана ждала достойная «награда» – его назначили в наряд «вне очереди за плохую дисциплину» [16]. Речь шла о рядовом бойце отряда Иване Яковлевиче Богданове, 1923 г. р., члене ВЛКСМ, стрелке по специализации, награжденном впоследствии медалью «Партизану Отечественной войны» I степени [17].
Еще одному бойцу отряда «Буденновец», имя которого было вынесено в заголовок, был посвящен обличительный текст «Кто узнает себя? Яше Набойкину», выполненный в стихотворной форме:
Самый храбрый ты в отряде,
Ты «герой» – не подходи.
Если в бой – летишь ты сзади,
Если кушать – впереди.
Ты ходил у нас в атаки,
Ты ходил взрывать мосты,
Всякий раз ты от собаки
Улепетывал в кусты.
С чем такого мне поздравить,
Что такому пожелать?
Или лошадь предоставить,
Чтоб быстрее мог бежать?
Нет. От всей души и сердца
Я бы вот что пожелал:
Прогони ты столько немцев,
Сколько сам от них бежал [18].
Боевые листки призывали бойцов соблюдать дисциплину на посту и на марше, строго хранить военную тайну, «наблюдать за своим внешним видом, за одеждой и личностью» [19]. Изучение боевых листков показывает, что характерным нарушением партизанской дисциплины была потеря бдительности на посту или во время несения караульной службы. Часовые часто засыпали, отвлекались на перекур, прекращая наблюдение за обозначенным объектом или территорией [20]. Это подтверждается и другими источниками. Так, в отчете о боевых действиях за период с марта по ноябрь 1942 г. командир партизанского отряда «Храбрый» А. А. Павлов отмечал, что дисциплина в основном была хорошая, за исключением трех случаев сна на посту [21].
Наказания за нарушение дисциплины в условиях военного времени являлись оправданной необходимостью. «Мы, партизаны, живем и действуем в тылу врага. Поэтому, чтобы быть не застигнутыми врасплох, чтобы каждую минуту быть готовыми к бою, <…> нужно строжайше везде и во всем соблюдать дисциплину. <…> В наших условиях малейшая распущенность, неосторожность, несоблюдение дисциплины со стороны одного бойца, может подвести целое воинское подразделение. Вот почему преследуется и будет преследоваться впредь каждое нарушение воинской дисциплины», – подчеркивалось в боевом листке 2-й роты 8-го отряда 2-й Ленинградской партизанской бригады им. Н. Г. Васильева в декабре 1943 г. [22].
Суровые наказания вплоть до расстрела грозили партизанам, занимавшимся мародерством: грабившим крестьянское население в деревнях, отнимавшим продовольствие, лошадей. Так, например, боец 2-го партизанского отряда 7-й Ленинградской партизанской бригады приказом от 13 января 1944 г. за мародерство был расстрелян, а приказ был доведен до всего личного состава и проработан во всех партизанских отрядах бригады [23]. Особую актуальность борьба с мародерством получила на этапе расширения партизанского движения в 1943 г. в результате массового приема в партизанские отряды представителей местного населения, в связи с чем состав партизан оказался весьма неоднородным.
«Слово “мародерство” должно не существовать в нашей партизанской среде. Однако оно существует, есть факты, а факты, как говорят, – упрямая вещь. Честные партизаны не должны иметь таких фактов. Население ждет нас, как своих родных, <…> кормят нас, помогают нам в даче сведений о противнике. А вот среди нас находятся такие, которые позорят звание партизана, ругаясь на мирных жителей, отбирая лошадей, а в другой деревне пропивая ее. В дальнейшем это несовместимо со званием партизана. <…> Мародерство будем рассматривать как измену и предательство нашей родины» [24], – говорилось в боевом листке разведывательного отряда 1-й Ленинградской партизанской бригады в октябре 1943 г. Борьба с мародерами в сочетании с усиленной массово-политической работой помогала поддерживать и укреплять связь ленинградских партизан с местным населением оккупированных районов Ленинградской области.
Учитывая суровость наказаний за нарушение дисциплины, можно утверждать, что боевые листки зачастую служили своего рода буфером, смягчающим восприятие требований командования, донося их в менее категоричной форме. Листки оперативно оповещали о проступках, обучали и разъясняли ошибки, приводя положительные примеры. Прибегая к шутке и используя персонифицированный подход, боевые листки в доходчивой форме охватывали информацией весь коллектив. Таким образом запускался механизм «товарищеского суда», осуждения в коллективе, что способствовало предотвращению повторения проступков. Публикуемые в боевых листках заметки, направленные на борьбу с нарушениями дисциплины, оказали помощь командованию в поддержании порядка в тылу немецких войск и сыграли немаловажную роль в процессе воспитания бойцов партизанского фронта.
1. Подробнее см.: Фольклор и быт ленинградских партизан. Фотографии и документы / Авт. – сост. Н. В. Савинова. СПб., 2016. С. 22–25.
2. ЦГАИПД СПб. Ф. Р-116л. Оп. 1. Д. 1399, 1400, 1510, 1599, 1722, 1758, 1982, 2013; и др.
3. Там же. Д. 1512. Л. 81.
4. Там же. Д. 2013. Л. 7.
5. Впервые подборка документов, посвященная дисциплине ленинградских партизан, с кратким анализом проблемы была опубликована в сборнике архивных документов «Фольклор и быт ленинградских партизан» (см. [1]). Наиболее близкими к теме исследования можно назвать следующие работы: