1. Адамович А. М, Гранин Д. А. Блокадная книга // URL: https://readli.net/blokadnaya-kniga/.
2. Бранский В. П. Искусство и философия. Калининград: Янтарный сказ, 1999. 704 c.
3. Чернавский Д. С. Синергетика и информация // URL: http:// spkurdyumov.narod.ru/Chernavskiy/ch1.htm.
4. Юнг К. Г. Эон. Исследование феноменологии самости // URL: http://uhimik.ru/issledovanie-fenomenologii-samosti/index.html.
S. V. Busov
(St. Petersburg National Research University of Information Technologies, Mechanics and Optics, Associate Professor, Ph. D., swbusoff@mail.ru)
M. R. Zobova
(St. Petersburg State University of Telecommunications named after prof. M. A. Bonch-Bruyevich, associate professor, Ph. D., mrzobova@mail.ru)
Self-organization and management: the days of the blocade Leningrad
The purpose of the article is a synergistic understanding of a number of factors that influenced the fact that Leningrad survived in the unprecedentedly hard conditions of the blockade and military aggression. The main problem of Leningrad in those days is a sharp reduction in the exchange of the necessary resources with the whole country. This fact means that the structure of the ruling parameters is changing rapidly. The characteristics of the exchanging with the environment have changed so rapidly that the stability of the system was broken and imbalance appeared which quickly reached its maximum (the proximity of catastrophe). In this case the ratio of the probabilities of the set of possible outcomes of the systems evolution also changes rapidly. The system acquires a clearly expressed dual character: an ordered structure cannot exist without disordered structure; an order cannot exist without chaos that complement and successively replace each other in the process of self-organization. Characteristic feature of the city was a combination of material, food and military potential and the absence of clear instructions and real preparations for rebuffing Hitler’s aggression.
Key words: self-organization, order, chaos, control, system, war, blockade of Leningrad, ideals, patriotism.
Деятели науки и культуры – жертвы блокады Ленинграда (по страницам блокадного дневника сотрудницы Библиотеки Академии наук Берты Владимировны Злочевской)
О. А. Комарова
(научный сотрудник, Библиотека Российской академии наук, olga.komarova3013@yandex.ru)
Блокадная летопись Берты Владимировны Злочевской – два блокнота, заполненные карандашными записями, со следами воска от свечи на последних страницах – содержит свидетельства о последних днях и обстоятельствах смерти сотрудников БАН и Союза писателей; о героическом выживании в блокадном быту.
Ключевые слова: Злочевская Берта Владимировна, Ленинград, блокада, Библиотека АН СССР, Библиотека Российской академии наук, дневник, 1941–1942 гг.
Блокадный дневник Берты Владимировны Злочевской, хранящийся в личном архиве ее дочери Натальи Георгиевны Суховой и любезно ею предоставленный для подготовки к печати Научно-исследовательскому отделу изданий Академии наук БАН, начат 31 августа 1941 г. и окончен (оборван) 26 января 1942 г. словами: «Нет, видно, не вырваться нам из этого ада.» [1, л. 53]. Б. В. Злочевская собиралась эвакуироваться еще в августе 41-го и надеялась попасть в Свердловск, куда уже эвакуировали с родственниками ее маленькую дочь. Вероятно, в связи с этим для Уральского филиала АН СССР была составлена характеристика, которую 18 августа подписал директор Библиотеки АН СССР Иннокентий Иванович Яковкин: «Злочевская Б. В. проработала в Библиотеке 11 лет в качестве старшего библиотекаря отдела систематических каталогов. Является высококвалифицированным специалистом в области библиотечного дела, выполнявшим кроме плановой работы отдельные поручения в области библиографии по разным отраслям знаний. Длительный практический стаж разнообразной библиотечной работы в таком крупном книгохранилище, а также знание иностранных языков дают т. Злочевской все возможности для успешного использования ее на работе в научной технической и массовой библиотеке, а также для выполнения библиографических и реферативных заданий»[5].
Берта Владимировна начала вести дневник в записной книжке, где были уже и другие записи (например, сведения о предвоенных ценах на продукты), когда стало ясно, что до Свердловска добраться не удастся. 5 сентября она записывает: «Опять заговорили о пуске эшелонов, но у нас в Академии поставлен вопрос так: едут фонды, а не люди. Поэтому количество книг велено увеличить чуть не вдвое, а с ними поедет всего пятеро сопровождающих» [2, л. 16 об.].
Берта Владимировна Пóртная родилась в 1894 г. в семье киевского купца. По окончании женского коммерческого училища стремилась на Высшие женские курсы, но два года не могла поступить из-за процентной нормы. Предпочла Фребелевский[6] педагогический институт дошкольного образования, принимавший евреек без ограничения. Не окончила его, т. к. в 1915 г. институт был эвакуирован в Саратов и в 1920-м прекратил существование, войдя в состав Института народного образования. Весной 1919 г. Берта Пóртная вышла замуж за студента Киевского университета С. Л. Злочевского и осенью стала вдовой – муж умер от тифа. Давала уроки, работала музыкальным воспитателем в детдомах и трудшколах Киева, одновременно занимаясь в кружке ритмического воспитания, в ее послужном списке есть даже «преподаватель ритмической гимнастики на шестимесячных милитаризованных курсах социального воспитания Губпрофобра»[7]. 4 января 1942 г. в Ленинграде она вспомнит о том времени: «Но почему и мне, и всем кажется, что в 18ом – 21ом году это было не так страшно? Разве я в Ростове и в Одессе не встречала таких же восковых, изможденных фигур с посохами? Разве в Одессе в 21ом не валялись на всех улицах трупы? А ведь мы тогда занимались ритмикой и музыкой (я уж не говорю о работе), читали, спорили о книгах и о политике, ходили в концерты, отдавая за это свои скудные пайки, ставили сами спектакли, устраивали “банкеты”, маскарады, вообще жили. Жили на воле, а сейчас мы в тюрьме, по крайней мере, я начинаю, мне кажется, понимать ощущения заключенного» [3, л. 46 об. – 47]. Союзом работников просвещения Злочевская была направлена в Московский государственный институт ритмического воспитания. В 1924 г. институт был ликвидирован. Берта Владимировна из-за слабого здоровья (во время Гражданской войны перенесла испанку, тиф, туберкулез) оставила занятия музыкой и ритмикой и перешла на библиотечную работу. Переехала в Ленинград в 1930 г., когда второй ее муж, Георгий Федорович Сухов (умерший от дистрофии в 1942-м), стал аспирантом Зоологического института АН СССР.
Сестра Б. В. Злочевской Зинаида Владимировна Островская, переводчица, воспоминания которой включены в «Блокадную книгу» А. Адамовича и Д. Гранина, была замужем за переводчиком Арсением Георгиевичем Островским, редактором книжной серии «Библиотека поэта», работавшим в издательстве «Советский писатель». 22 сентября 41-го Берта Владимировна пишет: «От одной бомбы содрогнулся цокольный этаж в Библиотеке. Другая попала в издательство. Зины и Арсения по счастливой случайности там в это время не было. Что с Танечкой и другими – неизвестно» [4, л. 26 об.].
Танечка – «Гуревич Татьяна Евсеевна, 1904 г.р. М. прож.: ул. Чайковского, д. 63, кв. 35. Дата смерти: сентябрь 1941. М. захор.: неизвестно» [5, с. 705].
Лидия Корнеевна Чуковская писала о ней в мемуарной повести «Прочерк», вспоминая разгром «Детгиза»: «Таня Гуревич, работавшая в редакции “Чижа”, заявила, что близко наблюдала нашу работу в течение нескольких лет и ни в какое наше вредительство не верит. “Эти люди вкладывали в свой труд все силы, они трудились сверх сил”. Ее уволили на следующий день с дурной характеристикой (“связь с врагами народа”), так что годика полтора мыкалась она без работы. Незадолго до войны ее приняли в качестве корректора в “Советский писатель”» [6, с. 181].
24 сентября датирована дневниковая запись Ольги Берггольц: «Третьего дня бомба упала на издательство “Советский писатель” в Гостиный двор. Почти всех убило. Убило Таню Гуревич – я ее очень давно знаю, она была славная, приветливая женщина.
Зашла к Ахматовой, она живет у дворника (убитого артснарядом на ул. Желябова) в подвале, в темном-темном уголке прихожей, вонючем таком, совершенно достоевщицком, на досках, находящих друг на друга, – матрасишко, на краю – закутанная в платки, с ввалившимися глазами – Анна Ахматова, муза Плача, гордость русской поэзии.
А я должна писать для Европы о том, как героически обороняется Ленинград, мировой центр культуры. Я не могу этого очерка писать, у меня физически опускаются руки.
Она сидит в кромешной тьме, даже читать не может, сидит, как в камере смертников. Плакала о Тане Гуревич (Таню сегодня все вспоминают и жалеют) и так хорошо сказала: “Я ненавижу, я ненавижу Гитлера, я ненавижу Сталина, я ненавижу тех, кто кидает бомбы на Ленинград и на Берлин, всех, кто ведет эту войну, позорную, страшную.”». [7, с. 68, 70].
Есть и другие свидетельства о жизни и смерти Татьяны Евсеевны Гуревич. Из воспоминаний Андрея Венедиктовича Федорова – профессора, теоретика художественного перевода, заведующего кафедрой немецкой филологии Ленинградского университета: «Встречал я у Тынянова часто моего институтского друга Арсения Георгиевича Островского, занимавшего в “Библиотеке поэта” пост редактора-организатора. В последние годы перед войной часто бывала там Татьяна Евсеевна Гуревич, помогавшая Тынянову как литературный секретарь и занятая также редакционной работой в “Библиотеке поэта”. Эта обаятельная молодая женщина погибла, когда на внутренние помещения Гостиного двора, где располагалось издательство, упала немецкая фугасная бомба» [8, с. 103].