Данные, полученные в результате разноплановой научно-исследовательской работы, проведенной в 2013–2015 гг., позволяют воссоздать более полную, лишенную одностороннего подхода, в определенной степени освобожденную от идеологических наслоений истории музея в годы войны. Главным итогом стало выявление 278 личных дел сотрудников, работавших в Ленинграде и Новосибирске, которые дают возможность не только создать социологический портрет сотрудников музея, но изучить нашим современникам историю своей семьи в годы войны и блокады.
1. Востоков Е. И. Из истории советских военных музеев // Сообщения и материалы Центрального музея Советской армии. Выпуск 1. М., 1959. С. 41–72.
2. Врочинская К. А., Комарова М. Ф. Работа музеев РСФСР в условиях военного времени: Информационное письмо № 1 // Наркомпрос РСФСР Музейно-краеведческий отдел; Научно-исследовательский институт краеведческой и музейной работы. М.: [Б. и.], 1942. 22 с.
3. Ермошин И. П. Артиллерийский исторический музей к 40-й годовщине Вооруженных сил Советского Союза // Сборник исследований и материалов Артиллерийского исторического музея. Выпуск II / Отв. ред. В. П. Ермошин. Л.: АИМ, 1958. С. 209–241.
4. Кириленко Е. Ю. К истории «Фондовой документации» ВИМАИВиВС // Сборник исследований и материалов Военно-исторического музея артиллерии, инженерных войск и войск связи. Вып. 8. СПб.: ВИМАИВиВС, 2006. С. 185–202.
5. Комарова М. Ф. О работе музеев в дни Великой Отечественной войны: Информационное письмо № 2 // Наркомпрос РСФСР Музейнокраеведческий отдел; Научно-исследовательский институт краеведческой и музейной работы; отв. ред. И. П. Кряжин. М.: [Б. и.], 1943. 36 с.
6. Крылов В. М. Из истории учреждения праздника – Дня артиллерии // Бомбардир. 2006. № 16. С. 38–40.
7. Маковская Л. К. Артиллерийский исторический музей в годы Великой Отечественной войны // Бомбардир. 2004. № 16. С. 84–93.
8. Новиченко С. Л. Первые выставки военных лет. Из истории Военноисторического музея артиллерии, инженерных войск и войск связи // Сохранность культурного наследия: наука и практика. Вып. 9. Консервация, реставрация и экспонирование памятников военной истории. СПб.: ВИМАИВиВС, 2013. С. 31–43.
9. Рябухин И. В. В блокадные дни // Бомбардир. 2000. № 9. С. 39–42.
10. Фуганов А. С. Артиллерийский исторический музей. Сбор трофеев и реликвий на фронтах Великой Отечественной войны // Война и оружие. Новые исследования и материалы. Вторая международная научно-практическая конференция. Ч. II. СПб.: ВИМАИВиВС, 2011. С. 478–493.
11. Архив ВИМАИВиВС. Ф. 3р. Оп. 2. Д. 358.
12. Архив ВИМАИВиВС. Ф. 3р. Оп. 1. Д. 80.
13. Архив ВИМАИВиВС. Ф. 3р. Оп. 1. Д. 76.
14. Архив ВИМАИВиВС. НВФ (НС). Р. 11. Д. 33.
15. Архив ВИМАИВиВС. Ф. 3Р. Оп. 9. Д. 65.
16. Архив ВИМАИВиВС. Ф. 3Р. Оп. 1. Д. 63.
17. Архив ВИМАИВиВС. Ф. 3Р. Оп. 9. Д. 66.
S. L. Novichenko
(Historical Military Museum of Artillery, Engineer corps and signal troops, snovich@yandex.ru)
The main directions in the research of Artillery historical museum of red army during the great patriotic war
The article is devoted to the main directions in the research of Artillery Historical Museum of Red Army during the Great Patriotic War and its reviews.
Key words: The Great Patriotic War, the siege of Leningrad, Artillery Historical Museum, the collecting and exhibition work.
Гатчина и Гатчинский дворец-музей в июне – сентябре 1941 г.: Хроника событий по дневникам С. Н. Балаевой
Т. А. Литвин
(кандидат искусствоведения, ассистент Санкт-Петербургский государственный университет, talitvin@mail.ru)
В 2005 г. музей-заповедник Гатчина организовал издание дневников бывшего главного хранителя музея Серафимы Николаевны Балаевой, написанных ею в период 1924–1956 гг. С. Н. Балаева являлась практическим руководителем работ по эвакуации музейных коллекций Гатчинского дворца в июне – сентябре 1941 г. В дневнике освещен ход работ по упаковке дворцовой утвари, отправке ценностей на грузовых машинах в Ленинград и эшелонами в тыл страны. Сотрудники музея продолжали спасать предметы искусства, несмотря на учащающиеся авианалеты, массированный артобстрел, постепенную остановку мирной жизни в городе. Автор статьи пытается передать тревожную атмосферу этих дней, рассказать о сложности решений, которые должны были принимать сотрудники музея, покидавшие дворец последними.
Ключевые слова: Великая Отечественная война, 1941 г., Гатчинский дворец, сотрудники музея, эвакуация коллекций, С. Н. Балаева, Ленинград.
Непосильный труд сотрудников российских музеев, осуществивших в начале Великой Отечественной войны эвакуацию музейных коллекций, давно уже награжден эпитетом «музейный фронт» [6]. Сотрудники ленинградских музеев, проявившие мужество, не поддавшиеся паническим настроениям, были буквально на передовой этого «фронта». Одним из доказательств энтузиазма, напора, изобретательности при выполнении своего гражданского долга служат дневники Серафимы Николаевны Балаевой (1889–1960) [1][12].
С. Н. Балаева работала в Гатчине с 1919 по 1956 г., в последние десятилетия занимая должность главного хранителя музея. Многие страницы дневника посвящены эвакуации гатчинских ценностей. Часть дневников написана в долгие блокадные месяцы в Исаакиевском соборе, где были размещены вещи из пригородных дворцов-музеев.
С первого дня войны С. Н. Балаева начинает вести записи со всей тщательностью, понимая, что ее заметки теперь являются своеобразными отчетом о работе музея. Из дневника видно, что уже в ночь с 22 на 23 июня сотрудники упаковывают оружейный Арсенал, а 23 июня особую кладовую. С 23 июня по 4 июля начинается разбор исторических интерьеров дворца (парадные комнаты Павла I, апартаменты Николая I и Александра III, Китайская галерея и др.). 4 июля на вокзал были перевезены ящики первого эшелона, а с 7 по 11 июля были упакованы вещи второго эшелона [1, с. 84–85][13].
Стоит признать, что в июне – августе 1941 г. в Гатчине и других пригородах Ленинграда действовали в основном не по эвакуационным спискам, составленным до войны для дворцов-музеев города Пушкина, Петергофа, Слуцка (название Павловска в 1941 г.), Красногвардейска (название Гатчины в 1941 г.) [10, с. 176–178], а на свое усмотрение и примерно по одному сценарию. Предметы сначала отбирали разрозненно, чтобы иметь среди эвакуированных вещей эталонные образцы, позднее начали эвакуировать музейные раритеты комплексами [7, с. 62–63]. В Гатчинском дворце практическим руководителем работ являлась С. Н. Балаева. Скорее всего, ее голос был решающим в вопросах о том, что в первую очередь отправлять в тыл. Основанием этому служили ее прекрасное гуманитарное образование, полученное в дореволюционные годы на Женских (Бестужевских) курсах, большой музейный опыт, знание собрания музея и трепетное отношение к историческим интерьерам Гатчины, несущим память о пребывании здесь императорской семьи. Ситуации способствовало и то, что в предвоенные годы в музее были сделаны новые инвентарные описи (1938–1939).
Когда мы говорим о разборе экспозиции, упаковке, погрузке ящиков, надо учитывать тот факт, что с начала этих мероприятий мужчины – сотрудники музеев – были призваны в ряды Советской армии[14]. Из Гатчины первыми ушли на фронт заместитель директора по научной работе Георгий Викторович Смирнов (19051988) и научный сотрудник Андрей Валентинович Помарнацкий (1903–1981) [1, с. 84–85][15].
В 20-х числах июля сотрудники, предупрежденные о возможных налетах фашисткой авиации, начинают переоборудовать здание дворца в соответствии с условиями военного времени. С. Н. Балаева подошла к решению насущных задач как специалист. 12 августа она читает статьи в журнале «Mouseion» за 1939 г. об эвакуации и консервации музеев Западной Европы во время войны [1, с. 88][16]. Чтобы уменьшить вероятность пожара, в залах Гатчинского дворца были установлены наполненные водой бочки, мраморные и чугунные ванны, чаны, ведра [1, с. 85–98]. Ринальдиевские паркеты спасали, закрывая их сукном или коврами ворсом вниз, поверх которых насыпали сухой песок слоем 5 см (записи от 1, 4, 7, 14 августа) [1, с. 86–88]. В начале августа увеличивается вероятность налетов вражеской авиации, поэтому штат дворца приступает к работам по заделке окон: их покрывали деревянными щитами; оконные проемы Белого зала, самого большого зала дворца, закладывают кирпичом. Окна других наиболее ценных интерьеров дворца заклеивают тканью. Оклейка окон ведется с 9 по 13 августа. 11 августа на полях есть первая пометка: Тревоги в 5 ч., 7 ч., 12:30, 16:40. 12–13 августа С. Н. Балаева сообщает о продолжительных воздушных тревогах [1, с. 87–88].
Предпринятые меры, однако, не могут гарантировать сохранность дворца. Это становится ясно после воздушной тревоги в ночь на 15 августа, когда от бомбы весом около тонны в 10–12 м от крыльца левого полуциркуля образовалась воронка диаметром 17,5 м и глубиной 8 м. От взрывной волны пострадали алтарь и потолочное окно в дворцовой церкви. С. Н. Балаева сообщает, что взрыв был такой силы, что камни перебросило на парковую сторону [1, с. 88]. С этой даты и до 9 сентября записи становятся подробными. 19 августа под артиллерийским обстрелом был погружен и отправлен пятый эшелон, после чего директор музея Дьяконов в 23:40 вызывает сотрудников на вокзал, объявляет всем, что они уволены, и предлагает уехать в Ленинград. Он с семьей уезжает, но большая часть сотрудников возвращается во дворец: С. Н. Балаева, И. К. Янченко, Э. А. Тихановская, садовник А. М. Арен, несколько галерейных смотрителей, охрана и фотограф М. А. Величко, вскоре ушедший на фронт военным корреспондентом. Впервые в эту ночь были выставлены посты охраны «на подъезде» у часовой башни и возле бомбоубежища [1, с. 88–90].