Ветер чуть ли не до земли сгибал пальмы, зеленеющие на берегу островка, напротив которого застыл на воде «Соколик», рвал с них листья. Потемневшее море кипело и ревело, вздымая к небу высоченные валы, белые от пены. В тучах сверкали разветвленные синие молнии, били в воду, а окоем зловеще подсвечивали сполохи зарниц.
Садко торопливо перевел взгляд на лагуну. Из воды у бортов кораблей, стоящих рядом с «Соколом», один за одним выпрыгивали другие волшебные пузыри, зависали над палубами и лопались. Хозяин кораллового дворца и его собратья-государи позаботились о земных гостях, вернув всех на поверхность живыми и целыми, и сердце Садко резанула тревога: как дела у самих подводных владык и их воинов? Как идет бой, на чьей стороне перевес? Спаслась ли Чернавушка?..
– Не сомневайся, с Чернавой все хорошо! – алконост-птица, опустившаяся на мачту «Соколика», то ли опять мысли новеградца прочла, то ли просто угадала, о чем тот подумал. – Морские цари тварей одолеют. Ты, Садко, свою битву тоже выиграл, не поступился тем, что человека человеком делает… Я же говорила тебе: только духом не падай!
Капитану и самому всем сердцем хотелось верить, что владыки морских вод надолго отобьют чудам-юдам охоту лезть в их владения, но что-то настойчиво шептало новеградцу: пора отсюда убираться, не дожидаясь конца сражения. Нет, это вовсе не трусость была и не слабодушие, а чувство, которое Садко толком не знал даже, как и назвать-то. Внутри будто струну гусельную до отказа перетянули, грудь как тисками сдавило, а на душе становилось всё тяжелее, тоскливее и беспокойнее. Не по силам человеку долго находиться рядом с разбушевавшимися, вошедшими в боевой раж морскими духами.
– Это где-то с час назад началось, – по мрачному лицу Полуда новеградец прочел: корабельный воевода чувствует то же самое, что и он. – Сперва тучи собрались, а потом море на дыбы встало. Мы не знали, чего и думать, Мель уже за борт прыгать хотел, тебе на выручку плыть… Какая худовщина там, на дне, творится-то? Пустились-таки морские цари в пляс?
– Нет. Там бой идет, на дворец чуды-юды напали, – объяснил Садко и тут же коротко бросил товарищам, уже готовым наперебой засыпать его вопросами: – Всё потом объясню! Ставим парус, ребята, – и уходим! Пока лагуну волшба защищает, гады к кораблям не сунутся… но нам в тихой заводи бурю пережидать ни к чему. «Соколику» шторм – не помеха!
– Твоя воля, капитан, – с явным облегчением отозвался Милослав. – Идем-то хоть в Ольшу, надеюсь? Наши там, поди, извелись…
Прищурившись, новеградец окинул взглядом черный окоем, располосованный бело-синими вспышками молний. Тучи неслись по небу, как табун бешеных вороных коней с раскосмаченными гривами, ветер над морем крепчал.
И чутье морехода подсказывало: уляжется ненастье не скоро.
– В Ольшу. Только как до Синего моря доберемся, еще кое-куда заглянуть придется, – твердо сказал Садко. – На Луду. Это всё равно по пути, от Ольши не так уж и далеко… Дело срочное, никуда не денешься.
– Ну, так я и знал… – проворчал кормчий. – Опять ты во что-то веселое вляпался по самую макушку! Какого худа морского мы на Луде забыли? Камни да дубы там, ничего интересного.
– Я и сам толком не понял, – не стал кривить душой капитан. – Бессмыслица какая-то. Только и ясно, что про какое-то Лукоморье речь идет, что бы это ни значило… Приплывем – разберемся.
Дар Тьмы
Больше пользы от тех союзников, которых сам выбираешь, – хоть и с ними тоже все непросто. Иные позволяют себе всякое, взбрыкивают, дерзят, не слушаются… подчас даже не уважают. Люди говорят: «уважение следует заслужить». Заслужить? Служить? У Огнегора нет времени чье-то там доверие заслуживать и что-то кому-то доказывать, тем более он знает, как это долго, муторно и унизительно, а часто и бесполезно. Нет, проще отсекать все лишнее и оставлять рядом лишь тех, кто верен безраздельно, не задает лишних вопросов, не ставит твои слова под сомнение и уважает тебя всецело. Найти таких сложно, но бывает, они сами собой находятся. Как тот же Смага.
– Смага здесь?
– Да, господин. Только что явился, желает разговаривать.
– Зови!
Вошедший еретник неспешно приблизился к колдуну. Полы его плаща плавно покачивались из стороны в сторону, подкованные каблуки черных сапог чеканно звенели под каменными сводами, а бледное восковое лицо словно светилось в полутьме Лазуритовой гостиной.
– Хорошего утра, повелитель, – упырь учтиво склонился в поклоне.
Огнегор окинул соратника быстрым взглядом. Весь запыленный, явно только что с дороги; полы плаща в крови, капли темнеют и на подбородке… Выходит, снова на ночную охоту ходил.
– Удачно съездил? – коротко поинтересовался Огнегор.
– Как всегда, – легкая улыбка тронула тонкие губы.
Время от времени Смага уезжал из Громовых Палат поохотиться. И возвращался, как сегодня, заляпанный кровью. Что ж, истинного хищника нельзя держать взаперти, пусть и в золотой клетке. Огнегор был достаточно умен и знал, что жажда живой крови определяет само бытие высшего упыря, потому и потакал этим потребностям, не возражая против ночных отлучек.
– Как там змеевичи? – лениво поинтересовался Огнегор.
– Вчера обустроились. Шатрами довольны, собрата своего похоронили, готовятся к походу.
– Хорошо, хорошо. Доложили, что ты говорить о чем-то хотел?
– Спросить, – уточнил еретник. – Это касательно последнего сборища, да не при всех же было… Как долго нам с войском нужно будет отвлекать русичей у Аргунова?
Умен, понимает, что крупный город с наскока не взять, на верную смерть идут, а все пламенные речи на совете – для тех, кто в войне ничего не смыслит. Врать ближайшему соратнику, поставленному во главе обреченного войска, Огнегор в этот раз не собирался.
– Как можно дольше, – спокойно ответил он. – Конечно, рано или поздно полягут все, но лучше – чтоб поздно. Если что, турхауды тебя прикроют, они для того и выписаны, а тебе об их безопасности волноваться нет нужды. Как увидишь, что пора, – уходи. Твоя черногривая тварь тебе поможет.
Опир вновь отвесил короткий поклон.
– Главное для нас – выиграть время, – предостерег Огнегор. – А еще надо исключить ошибки и уменьшить число случайностей. Врага следует убедить в том, что твое войско представляет смертельную для Руси опасность, так что, как в Аргуновскую долину выйдете, все деревни, что на пути попадутся, стирайте с лица земли, как я и говорил. Напугайте русичей так, чтоб у них поджилки тряслись, чтобы живот судорогой сводило от ужаса. Ну, не мне тебя учить. Руки у вас развязаны, вы вольны делать все, что угодно. Потешайтесь, как пожелаете.
– Будет исполнено, но вы еще говорили про беспощадность. Могу я предложить?..
– Да-да-да, – перебил Огнегор, в точности зная, о чем собрался сказать упырь. – Ты прав, в каждом поселении оставляйте в живых пару местных, пусть уходят. Чтобы как можно скорее весть о ваших бесчинствах долетела до самого Великограда. Чем больше сил вы на себя стянете – тем лучше, может, и от Тригорской заставы дружину снарядят, тогда Чабе легче будет ее сжечь, – колдун с прищуром глянул на опира: – Если русичи будут мяться, ждать чего-то и в бою ошибки допускать – воспользуйся. Сейчас не понять, кто их войско возглавит, может, дурак какой. Чем худ не шутит, вдруг и впрямь Аргунов взять сможете? В общем, смотри, как сложится – и действуй сообразно.
Огнегор посмотрел на все еще висящую на стене карту.
– Войско я собирал не для похода на запад, – признался он. – Думал, на Кулигов пойдем, но по большому счету – Аргунов, Кулигов – неважно. Ведущий из долины проход, который мы копали для отхода, станет главными вратами в Аргуновскую долину, выведет к Сокол-горе. Я оставлю здесь часть войска на всякий случай, вдруг вам подкрепление понадобится? Пускай до поры до времени наши владения сторожат, а по первому твоему зову – на подмогу выйдут. Ты уж сам выбери колдуна потолковей, кого воеводой поставить. Главное, чтоб в военном деле разбирался.
– Будет сделано, – Смага склонил голову. – Попрошу только еще ратных колдунов-надзорников дополнительно выделить, за мелочью присматривать. Это облегчит управление и даст мне больше возможностей.
– Будут тебе надзорники, не сомневайся… отчего же не уважить просьбу смертника, – тонко улыбнулся Огнегор, а потом легонько хлопнул себя по лбу. – А, чуть не забыл! Хорошо бы триюда Хардан случайно погиб в каком-нибудь бою с русичами, так что ты… проследи.
– Встретимся в Вертогорье, повелитель, – осклабился еретник. – А теперь, если не возражаете, хотел бы отдохнуть после бессонной ночи.
– Конечно. Ступай.
Огнегор смотрел вслед опиру и тер виски.
Смага… У великого князя есть богатыри, а у Огнегора – хищник-еретник. Холодный, как лед, свирепый, как огонь, беспощадный, как смерть, кровожадный… ну… как упырь. Лучший воин Бугры-горы.
…Хозяин Громовых Палат уже и не помнил, в какой точно год Смага объявился, но обстоятельства их первой встречи врезались в память навсегда – ведь в тот день колдун чудом избежал смерти. Когда же это случилось? Совсем ведь недавно, лет сорок или пятьдесят назад, светлым весенним днем. Угораздило ж тогда попасть в засаду… А все отчего? Изменил своим привычкам, поехал на ежегодную ярмарку в Кулигов.
Как притоки наполняют одно речное русло, так и множество причин собираются воедино и побуждают к единственному решающему поступку – и не всегда верному. Так уж получилось, что в ту пору одиночество нахлынуло, тоска подступила, дела не ладились, да порой и от хоро́м каменных устаешь, хочется выбраться из пещер стылых, на зеленой мураве ноги размять, вдохнуть аромат ландышей. А тут как нельзя кстати пришла весть, что привезли на кулиговскую ярмарку разные травы и зелья заморские, а кое-что – даже из Иномирья. Потребность в ценных товарах была велика, а магическую защиту от слуг Тьмы русичи на стенах своих городов в те поры еще не ставили. Это лишь потом, много позже, наученный горьким опытом великий князь подписал такой указ. Вот и решил Огнегор посетить торг, благо ехать было не слишком далеко. Дорога – по наезженному Южному тракту, а часть – лесом, но по приличным тропам.