В такое время да по такой погоде одно удовольствие прогуляться. И ведь не любил Огнегор странствовать ни пешком, ни тем более верхом. Наездником себя хозяин Бугры-горы ощущал никудышным и лошадей ненавидел, потому как своенравные твари так и норовили сбросить с себя хилого всадника. То ли дело вихрем обернуться! Волшебные врата, опять-таки: хоть и выпивают живую силу и ползаешь потом, ровно таракан калеченый, зато перемещаешься быстро и надежно.
Но нет, пришла ему в голову блажь отправиться в крытой повозке, запряженной старой, послушной лошадью. Тогда показалось это ему отличной придумкой: и товары погрузить можно, и в седло лезть не надо. Охрану с собой взял небольшую, чтобы особого внимания не привлекать – все ж таки в крупный русский город собрался, – из тех же соображений захватил людей, а не нечисть.
Все поначалу шло хорошо. Тоска отступала, а душа радовалась при виде ясного синего неба, теплого солнышка, весенней листвы. Листочки еще не запылились, не утратили яркой юной сочности, да они и в полную силу-то не вошли. Полный лист только после праздника Зеленца отрастет, до тех пор горят на ветвях изумрудные нежные огоньки, а из-под палой листвы пробиваются темно-зеленые трубочки ландышей, готовые развернуться широкими листами… и возле каждой трубочки бледный стебелек с белыми пахучими колокольчиками. Подумалось: надо бы на обратном пути набрать цветов, поставить в покоях самолично собранный букет.
Резкий свист и громкий шум привлекли внимание Огнегора, он высунул голову из повозки, чтобы глянуть, что происходит… и тут же провалился во тьму.
Очнулся спелёнатым по рукам и ногам, с вонючим кляпом во рту. По щеке ползла наглая лесная букашка. Лежал колдун под дубом, уткнувшись носом в заросли ландышей, чьи растоптанные сапогами стебли пахли просто одуряюще. Огнегор попробовал шевельнуть руками, чтобы сотворить заклятие. Тщетно, ни слова сказать, ни знак изобразить. Даже пальцы опутали – знали, как вязать, сволочи, значит, были осведомлены, кого брать станут.
Непонятные враги стояли вокруг и настороженно следили за пленником.
Ни одного чародея промеж них не было, обычные вояки, одетые кто во что горазд, может, даже разбойники. Судя по всему, Огнегор им был нужен живым, но кто поручил им такое дело, кто захотел пленить темного волхва? Допросить бы гадов… Только дайте слово молвить, уж вы у меня запоете…
Увы, мерзавцы и ему слова молвить не дали, и сами не успели. Темная тень вдруг заслонила пробивавшееся сквозь весенние кроны дубов солнце, брызнула прямо на лицо теплая липкая влага. Кровь! И сразу две головы покатились в заросли ландышей. Остальные успели развернуться к нападавшему, кто-то даже меч в замахе поднял, и тут же лишился оружия вместе с кистью – а потом упал, проткнутый насквозь.
Казалось, непонятный спаситель играет со своими противниками, сам недоступный для их оружия. Неестественно ловкий и быстрый. И невероятно сильный. В одной руке меч, в другой железная дубинка. Серый плащ с глубоким капюшоном и повязка под глаза скрывали его внешность, но исходящую от неведомого воина волшбу Огнегор распознал сразу. Опир. Колдун-упырь, заключивший сделку с самой Тьмой. И не просто опир, а еретник, посвятивший свою долгую жизнь как изучению черной волшбы, так и владению воинским искусством. Еретники – самые сильные из опиров, а в ратном деле ничем не уступают богатырям. Тут задумаешься, радоваться ли такому защитнику, ведь уж кто-кто, а высшие упыри всегда себе на уме… Кто знает, как он поступит со связанным и беспомощным колдуном? Сам в полон возьмет? Принесет в жертву Чернобогу? Или, коли повезет, быстро прикончит?
Еретник меж тем оглушил дубинкой последнего воина, пытавшегося укрыться в кустах орешника. Убрав оружие, подхватил жертву одной рукой – легко, будто не человека держал, а соломенную куклу, – неспешно снял со своего лица повязку, наклонился, припал к шее разбойника… Вероятно, был упырь очень голоден и жаждал живой крови, потому и пустил в ход не меч, а дубинку – чтоб только оглушить, не проливая понапрасну драгоценную жидкость…
Насытившись, опир небрежно отбросил иссушенное тело в сторону и только после этого неспешно подошел к связанному колдуну. Не произнеся ни слова, присел рядом, и Огнегор, затаив дыхание, исподволь смог рассмотреть жуткого спасителя. Бледное, некогда, вероятно, красивое лицо было обезображено красными знаками рун и выступающими костями черепа. Длинные темные волосы струились из-под капюшона, глаза зловеще отдавали багрянцем, но взгляд не как у гулей или стриг, а осмысленный, даже умный.
Еретник достал из-за пояса длинный кинжал с витой черной рукоятью… и полоснул по стягивающим Огнегора путам. Чародей осторожно пошевелил руками. Не успели затечь, недолго он пробыл без сознания. Опираясь на ствол ближайшего дуба, колдун поднялся и первым делом вытащил кляп изо рта, коротко кашлянув:
– Благодарю.
– Не стоит, – коротко бросил еретник. – Тьма велит своим слугам друг другу помогать.
– Знаешь меня? – удивленно поднял брови Огнегор.
– Нет, – усмехнулся опир, – но чую печать Тьмы. Ты ее ставленник и слуга. Как и я.
Экий немногословный… Он снова поднял повязку, скрывая лицо, – солнце для высших упырей не смертельно, но долго переносить его лучи они не могут.
Опир уже развернулся, собираясь уходить, но Огнегор его остановил.
– Постой. Как зовут тебя?
– Смага.
– Ты, видать, не из этих краев?
– С юга. Иду на запад.
– Знаешь, кто на меня напал? Ты встречал их раньше?
– Не знаю и не встречал. Услышал на подходе, издалека, когда засаду на тебя готовили. Прошел бы мимо, но кто-то из них обмолвился, что захватывать колдуна будут и ждет их хорошая награда. Мне любопытно стало, вот я и проследил. Дальше – сам знаешь.
Слух у опиров действительно отменный, не поспоришь. Ловкий, сильный еретник…
– Послушай-ка, Смага, – решился Огнегор. – Сдается, мы друг другу пригодиться можем. Оба Тьме служим, а мне великое задание поручено. Помощь понадобится, и такой искусный воин, как ты, будет к месту. Ну и я тебе пригожусь, не сомневайся, со мной преумножатся твои колдовские навыки… и нужды ни в чем знать не будешь.
Последние слова он произнес не так уверенно, поскольку видел, с каким сомнением смотрит на него опир.
– Я подумаю, – наконец ответил Смага.
– Подумай, – согласился Огнегор. – Не обижу, уж поверь. Ты хотя бы погоди, пока я тут осмотрюсь. А то мало ли, кто еще в кустах прячется.
Тут колдун лукавил. Если бы кто и прятался, освобожденный от пут Огнегор и сам бы с врагом справился. Еретник на столь ребяческий предлог ответил лишь ухмылкой:
– Нет тут уже никого, кроме нас.
И то правда. Лошадь с повозкой – и та сбежала, только трупы остались. Огнегор внимательно осмотрел десяток мертвых разбойников, но ни одежда, ни оружие не объясняли, кто они и откуда. Все самое простое, обычное, ни значков, ни примет особых. Никаких зачарованных предметов, только след темной опирьей волшбы, оставленный зачарованным мечом Смаги.
Неподалеку валялись и слуги Огнегора. По положению тел было ясно, что охрану мгновенно перебили из самострелов. Самого колдуна сняли метким броском из пращи – причем камень предусмотрительно обмотали толстым слоем ветоши, чтоб не угробить ненароком… Кто же отдал приказ? И как прознали, что Огнегор на городскую ярмарку поедет? Да еще именно по этой дороге? Загадки, загадки, и ответов не найти, потому что расспросить уже некого.
Все, что остается, это прислать сюда кузутиков, забрать тела в Бугру-гору, чтоб из свежих покойников бебоков и мертвяков наделать, а то и допросить…
Огнегор мелком глянул на стоявшего в тени дуба Смагу.
– Конь у тебя есть?
Тот ответил витиевато:
– Я коней люблю, а они меня… уже нет.
Хорошая зацепочка. Видать, Смага раньше скакунов обожал, а как стал упырем – так и все. Живые лошади норовом разные бывают, но в одном едины – ни нечисть, ни нежить не терпят. Но то обычные. Ничего, отблагодарю тебя, спаситель мой, не сомневайся…
Чародей потряс кистями рук, прислушался к себе – силы уже полностью вернулись, но о поездке на ярмарку можно забыть. Надо возвращаться домой, причем немедленно.
– Держись за меня, полетим к Соколиным горам…
– Нет, – качнул головой Смага, напомнив: – Подумать мне надо.
Что ж, с наскока не вышло. Огнегор разочарованно вздохнул.
– Будь по-твоему. Коли надумаешь стать мне союзником – приходи в Громовые Палаты, что в Бугре-горе. Встретим с почетом и радостью.
Обернулся вихрем – и след простыл.
Спустя неделю Смага пришел. И со временем стал ближайшим помощником, вернейшим слугой. Одинаково хорош и в ратном деле, и в колдовстве. По Огнегоровым меркам был еретник еще молод – всего-то сто двадцать лет, – но нужными знаниями обладал и все равно был не прочь еще учиться. Немногословный, любопытный – кажись, все книги в архивах Бугры-горы перечитал. Еще и свирепый, как укодлак…
Правда, поначалу природная настороженность и недоверчивость Огнегора вынуждали думать о худшем, особенно когда колдун успокоился да обдумал все хорошенько. Больно уж картинным вышло знакомство, в деревенских сказках о таком рассказывают: ехал-ехал герой и вдруг злодеи напали! И сгинул бы герой, если бы не спас его таинственный витязь, невесть откуда взявшийся… Гладенько все как-то, не по-настоящему, будто подстроено…
К тому же, так и не удалось выяснить, кто были те лиходеи, откуда взялись, как узнали о поездке волхва. Ватага была такой разношерстной, что напрашивался единственный вывод – то ли наемники, то ли разбойники. А вот кто их нанял, не удалось узнать даже с помощью некромантии: мозги у мертвецов оказались набекрень. Воспоминания стерты, на обрядовом допросе только и твердили о самом задании – поймать колдуна-коротышку, спеленать и оставить у приметного дерева, где будет ждать награда. Больше ничего. Воспользовавшись зацепкой, Огнегор отправил к указанному дереву своих помощников, но без толку. Награды там никакой не было, и след оборвался окончательно.