Она промолчала, продолжая смотреть на клубящийся тьмой окоем. Солнце заливало щедрыми лучами море и пляж далеко внизу, а вдали небо, как обычно, темнело свинцовыми тучами, среди которых время от время вспыхивали короткие зарницы.
Он встал рядом, проследил за ее взглядом и недоуменно хмыкнул. Зачем глазеть на одно и то же, раз оно изо дня в день не меняется? Он терпеливо ждал ответа, и смолчать было совсем уж невежливо.
– Хорошо в гостях, кому дома скучно, – произнесла она, кутаясь в распашень. Убеждала себя, что здесь, на краю обрыва, ветрено, оттого и озноб. А тревога, сжимающая сердце холодными липкими пальцами, тут ни при чем. – Мы здесь в гостях, а я по дому стосковалась. В Китеже скоро зимний сбор, странники домой вернутся, пир начнется. Все новыми историями будут делиться, подвигами похваляться, о диковинах да о чудесных местах рассказывать…
– Ну, уж тебе-то будет, что рассказать… – заулыбался было он, а потом сник, поняв, что сказал глупость.
Никому она ничего не расскажет. Да если подумать – и рассказывать по большому счету не о чем. Придет срок весной, поедет она в Китеж тихой мышкой, ниже травы, тише воды, держа язык за зубами. Как того требует долг и оказанная ей великая честь.
– Не знал я, что у вас пиры, – скрывая неловкость, произнес он. – Ужель прям как у нас? Чтоб вино рекой, а хвастовство трубой?
– Наши пиры не такие, как у Владимира, – улыбнулась она. – Более… чинные.
– Скукотища, – заявил он, отряхивая руки.
Она наконец-то повернулась к нему и по песку на руках поняла, что он снова бродил по берегу в поисках своих сокровищ.
– Нашел что-нибудь? – полюбопытствовала она из вежливости.
– Да сегодня немного. Смотри, – он с готовностью раскрыл поясную сумку, вытряхнул в свою гигантскую ладонь несколько ракушек и затараторил: – Смотри какие! Вот эта вот, витая, красивая, да? Цвет необычный. А вот эта, с розоватым оттенком, смотри – повернешь, а она на солнце радугой переливается!
Таких ракушек в избе – уже сундук наберется. Неуемная его страсть тащить с берега в дом всякую ерунду у нее вызывала лишь легкую улыбку, а вот кот постоянно жаловался на тяжелый запах.
Он снова смутился, поняв, что выглядит, как дите малое, при его-то росте и плечах…
– Я у моря не был никогда, – убирая добычу в сумку, пробормотал он, будто оправдываясь. – Для меня тут все в диковинку. Жене с дочкой отсюда хоть гостинцев привезу… если разрешат, конечно.
– А мы и спрашивать не будем, – улыбнулась она, взяв его под руку и едва обхватив толстенное предплечье. – Ладно, пойдем, ветрено тут что-то, озябла я… И тревожно.
Неожиданно для себя самой призналась, глянула испуганно, будто ждала, что он смеяться начнет. А он нахмурился.
– Почему тревожно? Беду чуешь, что ли?
Богатыри к собственному чутью всегда серьезно относятся, а уж когда оно просыпается у чародеев…
– Не чую, – призналась она. – Просто печаль вдруг нахлынула. Не могу понять, отчего. Еще эта вечная гроза на окоеме, ветры буйные… беспокойство навевают…
– Тоска это, – уверенно произнес он. – Осенняя. Не бери в голову, встряхнись! Вон, смотри, солнышко как светило, так и светит – и всю зиму светить будет! Мне, к слову, даже нравится, что небо вдалеке темное, клубится, а у нас тут – красотища, тишь да благодать! Думай о хорошем, тоска и сгинет. О! Думай о Китеже – и как вернешься. Мне вот мысли о доме всегда помогают.
– Так и сделаю, – кивнула она. – Пойдем, что ли. Находки свои к другим положишь. Послушаем, как кот опять свою песню заведет.
Рука об руку они пошли от края обрыва, где далеко внизу лениво плескалось о скалы спокойное синее море. Пошли по мягкой траве, усыпанной яркими цветами, прямиком к краю густого изумрудного леса. А за их спиной печально шелестел листьями нависший над пропастью гигантский зеленый дуб, опоясанный золотой цепью.
Краткий словарь
Алконо́ст – амбивалентное существо. Иномирная дивоптица, способная петь волшебным голосом, которым может навредить. Считается, что в Белосветье прилетает из Ирия, чтобы высидеть птенцов, после чего возвращается с потомством обратно в свой мир.
Амбарники – амбивалентные существа. Амбарник – домашний дух, хозяин амбара. Самый спокойный и тихий из домашних духов. Поддерживает в амбаре чистоту и порядок, прогоняет мышей и прочих гадов, покушающихся на зерно.
Амуле́ты (другое название – обере́ги, талисманы) – общее название предметов, обладающих всевозможными волшебными свойствами. Обычно используются для защиты от нечистой силы или демонов с Той-Стороны. Главным оберегом-амулетом у русичей считается знак защиты души – крест-секирка, носимый на шее с детства.
Ангама́не (упрощенное название – а́нги) – доминантное племя диволюдов на Ангаманском архипелаге, псоглавцы. Единственное число – ангама́нин, ангама́ница.
Анчипы́ри – злонравы, бедаки, иномирные чудища. Крупные и самые разумные среди бедаков. Подчиняются худам по собственной воле, во всем им подражают и желают угодить. Военачальники бедаков, часто возглавляют шайки разбойников. Единственное число – анчипы́р.
Анчу́тки – амбивалентные иномирные бедаки. Попали в Белосветье давно, успешно ассимилировались, прислуживают водным духам. Различают обычных речных анчуток, которые прислуживают водяным, и морских анчуток, которые служат морским царям. Речные анчутки также могут встречаться и на болотах, но подобное происходит крайне редко. Единственное число – анчу́тка.
Асила́ки (другие названия – аси́лки, оси́лки) – племя злонравных, сильных и удалых великанов, живших на территории современной Славии. Во время Нисхождения Тьмы перешли на сторону Чернобога. Развязали Войну Великанов, в результате которой были практически полностью истреблены. Единственное число – асила́к.
А́спиды – жители Ужемирья, родины змеев, злонравные гады (в данном случае «гад» – термин, обозначающий полуразумных или неразумных тварей, неспособных к обороту). Агрессивные летающие змеи с парой очень больших нетопырьих крыльев и когтистыми ногами. Внешним обликом отдаленно напоминают выверн. Могут парализовать жертву своим свистом во время атаки. Очень ядовиты, даже раздвоенный кончик длинного и гибкого хвоста – с отравленными шипами. Боятся ступать на землю, живут в горах. Единственное число – а́спид.
Банники – амбивалентные существа. Банник – домашний дух, хозяин бани. Характером строгий и грозный. Слушается только домового, может игнорировать приказы даже хозяина-человека. Следит за исполнением всех правил и запретов, применимых к бане. Не позволяет над собой шутить. По ночам позволяет париться в своей бане другим домашним духам и даже нечистикам – в это время в баню ходить строжайше запрещено. Банник может предсказывать будущее и считается главным ведуном среди хроможителей, помогает и с гаданиями.
Бебо́ки – злонравная магическая нежить-нави. Бебоки – очень тихие, ловкие и быстрые, им не страшны никакие обереги, но они панически боятся «теплого» света, огня и материнского гнева. Единственное число – бебо́к.
Ба́гники – см. «Болотные цари».
Бедаки́ – общее название отдельного вида иномирных чудищ (фольклорный аналог – бесы). Бедаки либо амбивалентны, либо злонравны. Некоторые ассимилировались в Белосветье и считаются частью группы нечистиков. Те, что появились в Белосветье недавно, как правило, злонравны, воинственны и часто подчиняются худам. Единственное число – беда́к.
Белобо́г – создатель Карколиста, творец всего сущего, добрый и справедливый бог.
Белосве́тье – мир, где расположена Русь в структуре Иномирья.
Белоя́р – обитель Белобога на Той-Стороне.
Береги́ни – добронравные духи-нечистики, живущие на берегу водоема. Берегини обычно имеют внешность молодых красивых девушек, благожелательно настроены к людям, помогают тонущим, защищают от нечисти. Недолюбливают русалок и мавок-навок. Формально подчиняются водяным, однако обычно действуют самостоятельно. Единственное число – береги́ня.
Бе́резь (другое название – ху́дова бе́резь) – диворастение. Иномирное дерево, семена которого были занесены худами из своего мира. Ствол черно-белый, как у обычной березы, однако у берези кора черная, а полосы – белые и не частые. Цвет листвы круглый год – гнойно-желтый. Особенности: ствол мелко дрожит, дерево испускает вокруг себя волны негативной энергии, отпугивая в том числе местных нечистиков. Рядом с березью злонравная нечистая сила чувствует себя превосходно.
Бирюки́ – злонравные иномирные бедаки. Бирюк – самый крупный из известных бедаков, величиной с медведя. Охотится по ночам, но если потревожить, то может напасть и днем. Живет в заброшенных постройках и покинутых медвежьих берлогах. Бирюкам не страшны никакие обереги и навредить может только железо. Единственное число – бирю́к.
Болотники – злонравные духи, живущие группами на гиблых болотах. Большую часть своей жизни сидят неподвижно в воде, притворяются кочками. На лбу у них есть манок, как у рыбы-удильщика. Манок – очень длинный, телескопический, фактически симбионт, т. е. отдельное существо – заманивает-гипнотизирует путников, заводит их прямо в трясину к болотнику. Этот же манок «производит» парализующие «болотные огоньки»-бусины, которые болотники носят в виде браслетов. Болотники неразумные и дикие. Среди них есть самки. У болотниц есть два ключевых отличия от самцов – они менее антропоморфны и слепы от рождения.
Болотные цари (другие названия – ба́гники или оржави́ники, в зависимости от типа болота) – неповоротливые, огромные болотные духи, формально считающиеся болотными царями. Сидят на месте, из центра болот не вылезают, болотными делами не занимаются – эту функцию на себя взяли вировники. Обычно болотные цари злонравны, поэтому центральную часть болот люди стараются обходить стороной.