Бедак своим видом кого угодно испугать сможет, а уж если кто особо бдительный ненароком увидит, непременно донесет городской страже!.. Потому-то шуликуну и запрещено появляться в гостевой, нечистик трудится внутри дома, подальше от чужих глаз.
Лыкович как-то упомянул, что Эйты одному из водяных прислуживал, а теперь занимался хозяйством, поддерживал чистоту во внутренних покоях, колдовал по мелочи, распознавал волшебные предметы, кузнечное дело неплохо знал, охранял лавку по ночам – в общем, чего только не делал, заменяя собой добрый десяток слуг. Ну а то, что нечистик… так бедак бедаку рознь. Шуликуны́ – они, как и анчу́тки, не из злобных, хотя нравом круты и боевиты. Могут быть опасны, конечно, но только если их сильно рассердить. И пьяных не терпят, зимами частенько топят забулдыг в прорубях.
Варя помнила, что многие иномирные создания уже не первую сотню лет в Белосветье живут и мир этот домом своим считают. Есть средь них такие, с которыми и дела вести можно, и даже дружбу. Не враги они роду человеческому, как худы и те племена бедаков, что Лысой горе и Тьме прислуживают. Жаль будет, если Серый Волк нечаянно Эйты съест…
– Кузьма Егорыч, ты не шали, пожалуйста, – тихонько попросила Варвара. – Посиди, передохни, а я скоро.
– Не задерживайся, – посоветовал Волк, не мигая глядя на шуликуна…
Задерживайся – не задерживайся, а в бадье Варя просидела долго, наслаждаясь запахами мяты, чабреца и душицы, чувствуя, как уставшие мышцы наконец-то расслабляются, – и так девицу развезло, что задремала. Мысли блуждали где-то на грани яви и сна, когда думается только об отстраненном да возвышенном.
Вот ходят по западу и югу Славии сказы о судженицах. Мол, родился человек – и они ему сразу судьбу выдают, предназначение, которое и определяет ход всей жизни. В детстве Варя в суджениц верила, потому что о них говорили взрослые, а кому еще верить, как не им, умным да опытным? Чуть повзрослев и разобравшись, что возраст не всегда равен мудрости, она в существовании таинственных суджениц засомневалась. Потом усомнилась и в судьбе как таковой, а позже поняла и вовсе решила, что всякий человек – кузнец своего счастья. Главное – понять, чего именно хочешь, приложить усилия, и тогда нет ничего невозможного, всего добьешься. Ведь вся Варина жизнь была тому подтверждением!
Будущая Ласка и в самом деле могла разделить долю старших сестер и тысяч других девиц: довольствоваться тишиной и спокойствием уютной домашней гавани, выйти замуж, родить детей, вести хозяйство, и так до самой смерти. Однако же не разделила. Сама выбрала свой путь, вопреки воле родителей и наперекор судьбе. Почему? Потому что точно знала, какая жизнь ей по сердцу.
Дальние земли будоражили ум Варвары, сколько она себя помнила, и девочка всем сердцем желала стать путешественницей. Ей, как и всем, рассказывали сказки, и приставучая егоза изматывала каверзными вопросами и нянек, и заезжих сказителей, выспрашивала подробности, требовала продолжений полюбившихся историй. Едва выучившись грамоте, стала читать те немногие фолианты, что хранились в доме, – и читала много и взахлеб. Воображение неистово бурлило, а душу будоражило желание своими глазами увидеть чужие страны. Во многом – потому что не до конца верилось в прочитанное. Ну не могут на юге жить настоящие великаны, они же давно вымерли! Или люди с собачьими головами! А чуды-юды многоглавые? И кто только такое придумывает? Ведь не бывает такого… а если бывает, то надо найти и убедиться! «Вот увижу своими глазами – тогда и поверю!» – решила наконец юная Варвара.
Из жажды знаний и недоверия к чужому слову родилась жаркая и неизбывная страсть к исследованиям. Варя желала разгадывать древние тайны, искать и находить ответы… Нет, не только ответы – но и сокровища! Некоторые ответы сокровищем и стали.
Жизнь складывалась в точности так, как она хотела. Впрочем, за мечты всегда приходится платить – и чем безумнее желание, тем выше цена. Варя-Ласка расплатилась той самой «тишиной и спокойствием уютной домашней гавани», безрассудно шагнув навстречу буре. Лишения, невзгоды, трудности? Все они – лишь вызов, с которым предстоит справиться. Беспокойная жизнь девушку не только не пугала, она ее манила. Варвара жаждала новых загадок и новых приключений, подолгу нигде не задерживалась, странствовала по миру, не зная устали. Со временем научилась слушать разум больше, нежели сердце, но при этом не превратилась в ходячую деревяшку, напрочь лишенную всяких чувств.
Человеческие страсти не были ей чужды, но важные решения странница принимала, хорошенько все обдумав. Когда на пути возникали новые причудливые испытания, Ласка старалась не терять головы. Она полагала себя хозяйкой собственной жизни, смело шла по выбранному пути и набиралась опыта, который помогал выпутываться из самых страшных передряг. Но тот же самый опыт снова все смешал.
Со временем стало ясно, что держать происходящее в узде удается не всегда и многое случается словно бы само собой. Пришло осознание, что есть в мире нечто, чего нельзя объяснить. То ли судьба, то ли удача, то ли еще что – но оно на человека влияет, как ни крути. Порой попадаешь в такую круговерть, что только рот успевай разевать от удивления – как все складывается. Увы, складывалось чаще всего отвратительно, но бывало и наоборот. Встреча с Серым, например. Может, все же судьба?
Если вдуматься, то весь поход за Градимирские горы стал чередой случайностей и счастливых совпадений! «Везучая ты, Варвара», – в сотый раз всплыли в голове слова Румяны. И ведь не поспоришь. Громадный Первозверь, который, будучи в дурном настроении, запросто мог бы встречной девицей перекусить, внезапно вызвался помочь. И не раз, и не два… Она пыталась отказаться, сделать все сама… но почему-то не получалось. В конце концов Волк стал попутчиком, помощником и верным скакуном… да еще каким! Любой богатырь обзавидуется.
Мысли о скакунах пришли не просто так: Варя вспомнила о Пылюге, на котором добиралась от Велигора до Кущанской заставы. Смешной, послушный и выносливый конек северной породы был лохмат и пузат, как бочка на ножках. В горы девушка его не потащила, оставила в дружинной конюшне, а потом попросту забыла. Нет, за Пылюгой возвращаться уже нет никакого смысла – пусть крепыш послужит дружине, а Варя, как распрощается с Кузьмой Егорычем, раздобудет себе нового коня. Шабарша, как всегда, поможет.
Предстоящее расставание с Волком печалило Варю все сильнее. Пусть и знакомы они были всего ничего, но Первозверь успел запасть девушке в душу, и отнюдь не потому, что был полезен. Чувствовались в нем и доброта, и отзывчивость, и бескорыстность, какие и в людях-то не часто встретишь… С Лисой уж точно не сравнить…
Мысли о Первозверях и вытолкнули Варю из полудрёмы. Сколько же времени прошло?! Праздно отмокать Варя не собиралась, но усталость – чтоб ее! – взяла свое.
Как там Волк? Не съел ли Эйты?.. И вообще, нельзя время терять, пора в путь. Василиса уже наверняка заждалась. Надо бы весточку отправить, успокоить, назначить встречу…
Быстро помыв короткие волосы, Варвара вылезла из бадьи, вытерлась мягким полотенцем, оделась в чистое и поспешила к друзьям. Волновалась девушка, как оказалось, зря, могла бы и еще понежиться.
Хмурый Волк-Кузьма все так же сидел в кресле, мученически поджав губы и сцепив пальцы.
Шабарша потягивал вино и ехидно улыбался.
А Эйты стоял посреди горницы и, пуча глаза и раздувая щеки, усердно исполнял какую-то малоприятную мелодию на толстой дудке.
Едва распаренная и румяная Варвара переступила порог, как шуликун перестал дудеть и повернулся к лавочнику:
– Ну? Все? Хватит? Достаточно унижений?
– Хватит, хватит, – смилостивился Шабарша. – Ступай пока.
Что-то скрипя под нос, Эйты отправился восвояси, расстроенно помахивая дудкой.
– С легким паром, – лавочник поднял чашу с вином. – Может, все-таки выпьешь чутка да расскажешь про свои дела?
Варвара только покачала головой, роясь в принесенном из хранилища кожаном дорожном мешке, который величала «заплечником». Вещь хорошая. Поменьше таежного, но зато кожа крепкая, отделений много, ремни плечевые широкие и удобные, крепежи надежные. Девушка достала заранее приготовленный малый кошель, в котором лежал десяток великоградских златников, и протянула Шабарше.
– Обижаешь, Ласочка, – насупился лавочник.
– Так за хлопоты же, – слегка растерялась Варя.
– А я не про монеты, – Шабарша легко принял кошель и кинул небрежно на стол. – Думалось, дружны мы с тобой и без утайки вестями любопытными делимся, а ты и словечком со мной не перемолвишься. Не успела вернуться и уже опять бежишь куда-то.
– Да помилуй, Лыкович, при встрече только и делали, что языком чесали! Забыл, что ли? А сейчас я и впрямь тороплюсь, пора мне в путь-дорогу неблизкую.
– Торопыга ты, – сделал неизбежный вывод лавочник, а Волк кивнул, молча подтверждая правдивость этих слов. – Неужто прямо в ночь поедешь?
– Времени терять не хочу.
– И что, так и не расскажешь, какими судьбами тебя в здешние края занесло? – сразу и удивленно, и с упреком произнес Шабарша. – Прошлый раз смолчала – и сейчас туда же? Брось! Куда тебе с мокрой головой на мороз? Посидим, побеседуем, пока волосы сохнут, да и поесть ты хотела. Или забыла? Эйты!
– Ну что опять? – возникший на пороге бедак был определенно чем-то недоволен.
– Еду приготовь для дорогих гостей. Чтоб все в лучшем виде! – Шабарша осекся и глянул на Волка. – Э-э, а тебе, друг Кузьма, что приготовить? Тебе человечью еду-то можно?
– Всякую можно, – успокоил Серый и, немного подумав, добавил: – Слабо прожаренной зайчатинки бы…
– Будет тебе зайчатина, как раз недавно на торжище закупился всяким. Эйты, мне как обычно. А Варваре – как мне, – отдал распоряжения лавочник.
Бедак, хмуро кивнув, отправился поварничать, а Шабарша уставился на гостью, ожидая рассказа о том, что привело ее в Градимирские горы. Расспросов Варвара не любила, но и промолчать не могла, а потому попыталась по своему обыкновению схитрить.