Кузьма Егорыч скривился, прошелся по комнате, водя носом, и его взгляд замер на собранных вещах Вари.
– Что-то исчезло, что-то появилось, – уверенно объявил Первозверь, указывая на «заплечник». – Что именно?
Варя развела руками.
– Я с Василисой встречалась, с заказчицей своей, отдала ей ожерелья из кургана…
– Это исчезло, – нетерпеливо кивнул Кузьма. – А появилось что?
– Ну, не знаю, – девушка склонилась над «заплечником» и достала кошель с монетами, – разве что вот, плата за работу…
Серый замер и словно сжался. Казалось, даже вислые усы встали дыбом. Перевел взгляд с расшитого кошеля на Варю, будто видел ее впервые, а потом вдруг обмяк, успокоился.
– Красивый, – заметил он, приглаживая волосы, – Фу, фу! Вот же ж, а я думал, беда какая стряслась. Показалось, видать.
– Показалось, не показалось, ты мне лучше скажи, как это ты замену учуял? Ты что, правда волшбу по запаху определяешь?
– Конечно. Я ж Первозверь, – Волк уселся на кровать. – От любой волшбы разит, а у меня-то нюх отменный. Я еще в тайге понял, что ты с собой зачарованное таскаешь.
Все верно. Амулеты, обереги, печати чародейские, а еще знахарские смеси в коробочках, склянки с лекарственными зельями, камни с разными свойствами… Много всего Варя добыла во время своих странствий, и некоторые вещицы неизменно с собой в дорогу брала. На всякий случай.
– И что косу твою самовилы смастерили – знаю, – продолжал Серый. – Все зачарованное разной силой и духом отличается. То, что пропало – оно слабенькое было, старое, дряхлое, едва различимое. Не опасное.
Варя озадаченно выпятила нижнюю губу. Странно, а Василиса сказала, что от сумы нужным волшебством аж разит. Ох, не поймешь этих «знающих».
– Выходит, сделала ты свое дело? – сменил тему Волк, барабаня пальцами по одеялу.
– Да, могу гулять смело. Без тебя не справилась бы! Не знаю, как тебя благодарить…
Серый досадливо всплеснул руками.
– Вот опять! Все время благодаришь, сил уж нет!
– Так я же от всего сердца! – заупрямилась Варя.
– Ёжки-кошки! Ну подари мне какую-нибудь безделицу и успокойся ужо! Вот кошель красивый, вместительный, мне нравится. Золото себе оставь, а его мне отдай – и будем считать, что квиты.
– Да я тебе его и с золотом отдам!
– Золото-то мне зачем? – рассудительно заметил Волк. – В кошель хоть что-то полезное сунуть можно. Память, опять же…
Варя немедля высыпала монеты в карман «заплечника» и без сожалений протянула расшитую красоту приятелю.
– И хватит меня уже благодарить! – велел Кузьма, пряча подарок за пазуху. – По рукам?
– По рукам! – закрывая «заплечник», Варя покосилась на довольного Волка. – Слушай, я тоже хочу к друзьям заглянуть, к тем самым самовилам, что косу мне зачаровали…
– Вот кстати! – перебил Серый, неожиданно оживившись. – Вилы твои не из Триозерья, случаем?
– Нет, с Немых гор.
– А… – слегка приуныл Волк, – этих не знаю.
– Хочешь познакомиться? – весело предложила Варя. – Погостим, отдохнем от долгого пути, тебе у них наверняка понравится. Привольно там.
Лицо-маска Кузьмы Егорыча осталось бесстрастным, зато в голосе зазвучала искренняя радость:
– А давай!
Расплачиваясь с Суровичами, Варя от души поблагодарила их за заботу, пообещав заглядывать при случае. Не забыла и расторопную Маньку похвалить, и дурня-охранника поругать. Пока девушка прощалась с хозяевами, Волк умудрился потеряться – шмыгнул в сторону и пропал. Ласка было забеспокоилась, но выйдя в трактирную залу, сразу же заприметила свою пропажу: Кузьма сидел на лавке рядом с каким-то захмелевшим боярином. Тот слушал волчьи речи и улыбался во весь рот, а Кузьма Егорович вдруг взял, да и сунул незаметно выпрошенный кошель собеседнику в карман! Варя аж рот раскрыла от изумления и хотела всерьез обидеться – где это видано, дареное всяким бражникам отдавать? – но потом сообразила, с чего Волк такое учудил.
Вот же плут! Его же в самом деле утомили бесконечные благодарности, но грубить не хотел и вот так, обманом, обязал больше не любезничать без причины, а принимать помощь, как должное. Если подумать – ну в самом деле, зачем Серому кошель, пусть и богато расшитый? Но каков хитрец! От Лисы подобного еще можно было ожидать, но не от Волка. Видать, лишь кажется, что он прямой да простой, душа нараспашку. Прав, прав был Шабарша – Первозвери себе на уме, похитрее иных людей.
А боярин даже не понял, что ему подарочек подсунули, продолжал лыбиться и что-то лепетать. Волк же резво поднялся, подхватил мешок со сбруей и, заметив Варю, направился к ней, смущенно улыбаясь. Его выходку Ласка обсуждать не стала, просто усмехнулась в ответ и кивнула головой в сторону выхода. Идем, мол.
– Знакомого встретил, – Кузьма отвел глаза в сторону. – Давно не виделись… Хороший человек, только на вино налегает не в меру.
Может, он и хитер, да врать толком так и не выучился. А тебе, Ласка, выводить друга на чистую воду не следует, никому от этого лучше не будет.
– А-а-а, – протянула Варвара. – То-то я подумала: что это за странный человек, с которым ты беседы ведешь? Теперь ясно! Ну что, пошли?
В ближайшей роще Кузьма вытряхнул из мешка свою сбрую и мигом превратился обратно в Волка.
– Как же ты все это добро снял, когда в человека оборачивался? – не удержавшись, полюбопытствовала Варя.
– Так снимать – дело нехитрое. Кувыркнулся, оно все само собой и свалится. А вот снаряжаться, то другое. Тута снова попотеть придется. Тебе.
– Не беда, – слабо улыбнулась Ласка.
Почуяв, что подруга расстроена, Волк подошел поближе и склонил лобастую голову набок.
– Ты чего?
И в самом деле, чего это она? Сложное дело позади, былой тревоги и след простыл, а впереди – отдых у самовил и новые испытания… но вот отчего-то грустно.
– Эх, не знаю даже, как объяснить, – Варвара потрепала Серого по мохнатой щеке. – Со мной бывает такое после исполненного дела. Вроде бы радоваться надо, а накатит иногда, знаешь…
Хоть песни пой, хоть волком вой. Кузьма Егорыч выть не стал, сочувственно вздохнул и, положив громадную морду Варе на плечо, коротко потерся о шею и лицо, будто ободряя.
– Ничего, мигом пройдет, – решительно заявила Ласка, поднимая с земли «чепрак». – Как в путь-дорогу отправимся – так и пройдет.
Уж кому как не ей знать, что лучшее лекарство от тоски – новое приключение.
Одно к одному
Заботливо прислонив метлу к стене, Нияда распустила косу и провела рукой по голове, возвращая волосам привычный цвет. Скоморошничать верховная ведьма не слишком любила, еще меньше ей нравилось изображать заботу и радушие, но порой напялить на себя маску бывало не только забавно, но и полезно. Вот и в этот раз представление удалось на славу!
Пусть Варвара считает, что давшая ей почти невыполнимое задание «подруженька» Василиса – честная заказчица и добытчице теперь обязана по гроб жизни. Справедливости ради, с последним и не поспоришь: девчонка в самом деле совершила невозможное, пусть и заняло это больше времени, чем хотелось. Пригодится еще искательница, послужит… Жаль, на месте егоза не сидит, вечно где-то шляется, потому и приготовила Нияда искусно расшитый кошель, который царям не стыдно носить: канитель золотая, рисунок дивный, настоящие самоцветы нашиты, да и работа искусная.
У любого, кто в ценностях разбирается, рука не поднимется такой подарок выкинуть или передарить, а потерять не выйдет – Нияда все предусмотрела, пропитав мошну чарами под завязку. По-хорошему, надо было подсунуть нечто подобное непоседе-скиталице при первой же встрече, но… задним умом все крепки, а не ошибаются только бездельники. Нияда таковой себя не считала, все учла и ошибку исправила: Варваре теперь не скрыться, ведь с помощью зачарованного кошеля сразу увидишь, где носит его хозяина.
Раскрыв Варварину суму, ведьма высыпала на стол ее содержимое и хмыкнула. Хорошо, что Огнегор объяснил главе шабаша, что ему нужно. Вожделенный предмет больше напоминал не ожерелье, а оплечье, но исходящую от него волшбу не спутать ни с чем – именно эту вещь хозяин годами и искал. Колдун сгорает от нетерпения, ничего, подождет еще чуток…
Нияда подошла к зеркалу и, покрутившись перед ним, примерила оплечье. Выглядело не очень – очевидно, что украшение делалось для мужской шеи. Ну да ладно, невелика печаль, все равно отдавать, пора нести драгоценный подарок хозяину Бугры-горы. То-то он обрадуется!..
Увы, глядеть с должным выражением на радость все больше досаждавшего ей господина ведьме не хотелось. Слишком ретиво грызла сердце обида, а в таком настрое к Огнегору идти не стоило. Да и к разговору надо хорошенько подготовиться, все продумать. В этот раз она не позволит владыке закрыть глаза на ее успехи! В этот раз она добьется и почтения, и одобрения! Надо только понять, как…
Схватив метлу-невидимку, Нияда вышла на небольшой выступ-террасу, решив проветрить голову, все обдумать, а заодно облететь окрестности Бугры-горы: мало ли что могло там измениться, пока ее носило по своим да чужим делам.
В воинской науке Нияда понимала мало и именно поэтому за расположенными у Бугры-горы войсками следила тщательно. Она все может, разберется и в этом, хотя чего тут разбираться? В одной части долины – худы да бедаки, в другой – немногочисленные отряды лихих людей, у самой Бугры-горы местечко для змеевичей припасено, а в дальние западные пещеры нежить всякую согнали…
За время ее отсутствия никого не прибавилось, и Нияда совсем уж было повернула к Громовым Палатам, но тут ее внимание привлекли доносящиеся из-за полосатой скалы вопли. Заинтересовавшись, ведьма погнала метлу на звук и оказалась свидетельницей не то солидной драки, не то небольшого сражения. До сотни худов, которым здесь явно нечего было делать, со злобными воплями отмахивались от окруживших их по приказу колдуна-надзорника мертвяков. Этих было заметно больше, но их выгнали из нор не воевать, а что-то копать, и они копали, пока не заявились худы. В руках нежить держала кирки, лопаты да ломы, которыми и размахивала неохотно, медленно сжимая вокруг рогатых кольцо.