Кровь волхва.
Колдун надрезал большой палец левой руки небольшим ножом, протянул руку к выступу с дырочками и выдавил туда несколько капель крови. Устройству поиска безразлично, темный или светлый его оживляет, ему важна лишь кровь чародея Первых людей. Трех капель оказалось достаточно. Волхова Плита задрожала, с нее посыпалась пыль, внутри что-то защелкало и загудело, замерцали огни в узорах резьбы, а вставленные самоцветы неспешно налились ярким светом: верхний – ослепительно зеленым, нижний – зловеще красным. Шайба с изумрудом выдвинулась слегка вперед и медленно заскользила по бороздке вниз, в центр круга, к глубокому отверстию в центре. Там она замерла на мгновение, провернулась и с глухим звуком вошла в паз.
Огнегор во все глаза смотрел на оживающую Плиту и нетерпеливо переминался с ноги на ногу. Он дождался, из камня раздался голос. Мужской и глубокий, он говорил на старом наречии, и последнему из волхвов пришлось напрячь память, вспоминая язык, который он последний раз слышал больше трех веков назад. Огнегор едва разбирал слова, но вскоре сообразил, что произносится заклинание. Причем произносится, как делали это первые чародеи – все слова скороговоркой, внахлест, сумбурно и неразборчиво.
Понимание сказанного приходило не через сами звуки – волна древней волшбы окатила хозяина Бугры-горы с ног до головы, захлестнула сознание образами и мыслями; в душу проникло что-то сразу и родное, и незнакомое. Камень не объяснял, не показывал, через сердце он обращался к разуму, вкладывал нужные знания напрямую в мозг. Колдун едва держался на ногах, его трясло и шатало, руки безвольно болтались, глаза закатились, а нижняя челюсть отвисла. Огромный вал знаний наполнял его, как губку… а он впитывал… и впитывал жадно.
Голос, читавший заклинание, умолк, волна волшбы схлынула, и Плита омертвела. Дрожь исчезла, огни угасли и в самоцветах, и в строгих линиях узоров. Растворились в тишине тайной комнаты и гул, и щелкающий звук.
Едва пришедший в себя Огнегор бросился к столу, чтобы записать все, что узнал, и времени, чернил, песка и пергамента ушло у него на это немало. Наконец, устало откинувшись на спинку кресла, колдун отложил перо и удовлетворенно выдохнул, громко и прерывисто. То, что он задумал – сбывалось. Верилось в это с трудом, но Волхова Плита сделала свое дело: подарила первый ответ, открыв путь к победе – да такой, о которой не мог мечтать даже самый отчаянный завоеватель.
Чтобы одолеть могучего врага, вовсе не обязательно быть равным ему по силе. Нет нужды бряцать оружием или возглавлять великое войско. Достаточно хладнокровия, острого ума и умения рассчитывать. Русичи пока что и понятия не имеют, что их ждет. Уже совсем-совсем скоро…
Перед началом ритуала колдун полагал, что определение яроместа потребует куда большего времени – уж слишком сложен был путь к сегодняшнему успеху. С самого начала, когда Огнегор лишь задумывал нападение на «сочные места», он точно знал, что всего их пять. То, что открылось сегодня – всего лишь первое, при этом чтобы отыскать следующие, следует заполучить с растущего в яроместе заветного дуба пестрый желудь и вставить его в паз на Плите. Колдун задумчиво посмотрел на диски с овальными отверстиями – так вот для чего они. Для желудей. Судя по всему, каждое «сочное место» дает свой желудь-ключ, и так еще четыре раза.
Все же удивительно, что яроместо и в самом деле называется Лукоморьем. Название это Огнегору, разумеется, было знакомо. Слыхал его, будучи еще совсем дитём, но полагал сказками, общим названием для всякого яроместа. О Лукоморье ходили всевозможные слухи, пока были живы чародеи Первых людей, а потом вся эта болтовня сошла на нет, как и сами волхвы. С тех пор обрывочные упоминания о волшебном месте можно было услышать разве что в деревенских байках. То ли нынешние люди о его расположении вовсе не знают, то ли наконец-то научились крепко держать рот на замке. Уж сколько Огнегор разнюхивал, сколько расспрашивал, сколько выпытывал, сколько золота потратил – и все без толку, Лукоморье считалось выдумкой, сказкой, глупостью. Где именно яроместо находится, удалось узнать только сейчас… А повезло-то как! Оказывается, оно совсем рядом, в Тригорье…
Огнегор торопливо пробежался глазами по сделанным записям и повелительно взмахнул рукой. Тут же перед ним опустился огромный свиток и развернулся в подробную карту Славии, начертанную в соответствии со всеми новейшими сведениями о землях Руси и государствах Золотой Цепи.
Палец заскользил по пергаменту. Вот оно, Тригорье, отмечено ровно как на прочих картах: прямоугольное, сплошь состоящее из остроконечных пиков и неприступных скал, непроходимое и безжизненное. Упирающееся с севера в пущу, а с юга – в Синее море… Что ж, выходит, врут либо все карты в мире… либо Волхова Плита, ведь она указала, что именно в юго-восточной части Тригорья и расположено яроместо – утопающая в лесу богатая и обширная долина с двумя пресноводными озерами. Ясно, почему Лукоморьем зовется – в южной своей части оно обрывается излучистым морским берегом в форме дуги.
Уже сейчас сведений достаточно, чтобы понять – попасть в «сочное место» будет непросто. Волхова Плита сообщала, что вход туда – с севера, от пущи, через горную гряду, и закрыт зачарованными воротами, которых так просто не миновать. Мало того, прикрыто Лукоморье еще и защитным сводом, навроде Завесы, что отваживает прочь всякого, кто замыслил сотворить зло. А Огнегор как раз зло и замыслил… К счастью, колдун отлично знал, как справляться с Завесами, так что волшебный свод его особо не беспокоил.
Палец скользнул правее, уперся в обозначение богатырской заставы. А она-то здесь зачем? Рядом ни больших трактов, ни портов, ничего, что положено охранять… Вот это тревожит куда сильнее. Может, неспроста русичи обосновались так близко к Тригорью? Впрочем, нет, относительно недалеко – Ольша, оттуда идут на север большие торговые тракты, их-то застава и прикрывает. Недооценивать противника нельзя, но и переоценивать – не след. Русичи не настолько умны и прозорливы, чтобы ставить заставы для защиты яромест. Скорее всего, это просто совпадение.
Расстроенно цыкнув, хозяин Бугры-горы выпрямился. Радость от удачно проведенного ритуала сменилась угрюмым пониманием, что работы предстоит еще очень много. Нужно напоследок еще раз все как следует обмозговать, а изначальные замыслы – подправить. Беда в том, что время поджимает, а значит, придумать что-то толковое будет трудно.
Взгляд уперся в Гиблые острова, полукругом откусывающие северную часть Синего моря – как раз возле Тригорья.
Море… Это интересно.
К неожиданностям Огнегору было не привыкать, за свою долгую жизнь колдун убедился, что все подчас идет не так, как задумывалось. Приступая к большому делу, всегда следует учитывать непредсказуемость событий и действовать по обстановке. Хозяин Громовых Палат был готов к тому, что в почти готовый замысел придется вносить изменения – к этому сейчас вынуждали свежие сведения, полученные о Лукоморье.
Увы, новая придумка казалась, мягко говоря, не слишком удачной, но на что-то сложное времени уже не хватало, поэтому Огнегор и решил действовать пусть и скоро, но споро, тем более что основные части головоломки уже сложились. Имелись на руках и средства для достижения заветной цели. Где расположено Лукоморье – известно. Что с ним делать – вот-вот прояснится, но подобраться к Тригорью непросто. Близок локоть, да не укусишь, потому-то колдуна и не оставляла мысль про заход с моря. Там, конечно, свои сложности, но с ними может помочь Змей Горыныч.
Вернувшись в личные покои, Огнегор торопливо достал из ниши волшебное зеркальце.
Неловко, неуютно, даже омерзительно выступать в роли просителя и должника, но ничего, победа все окупит, все спишет. Похоже, посуливший несказанные выгоды колдун оказался весьма убедителен: Змей на предложение согласился на удивление быстро и замысел одобрил. А вот Огнегор, хоть и держался уверенно и величаво, по-прежнему в успехе сомневался.
Слишком много обстоятельств, на которые он никак не мог повлиять, сплошные «а что, если?». Но трехголовому союзничку об этом знать не обязательно.
Распрощавшись со Змеем, Огнегор тяжело вздохнул. Следует собрать совет, обсудить мелочи с ближайшим окружением, чтобы потом лишних вопросов ни у кого не возникало. Главное – держаться уверенно, говорить веско и делать вид, что все пройдет, как задумано.
Пришло время действовать!
Заныл палец, Тьма его побери, и колдун наконец сообразил, что, увлеченный сперва ритуалом, а затем переговорами, не залечил порез. Ранка была неглубокая и исчезла мигом, стоило прошептать нужное заклятье. Помянув Тьму, колдун понял, что нужно немедленно с ней связаться, доложить об успехе и напомнить об уговоре. Увы, Тьма сама решала, когда им говорить, и последний раз они общались несколько десятков лет назад.
Но сейчас в Бугре-горе гостили ее избранники…
Вбежал кузутик, протараторил сообщение с голубятни, и сообщение это заставило Огнегора приосаниться. Турхауды Тугарина, лучшие воины Горыныча, наконец-то на подходе! И ровно в срок, как Змей и обещал! Одно к одному! Сошлось всё – и сразу. Уничтоженный подсыл, найденное, наконец, оплечье, согласие Змея помочь, слуги Тьмы, знающие, как воззвать к госпоже, подошедшее подкрепление, и, самое главное, его, Огнегора, разум и воля. Никто иной не смог бы из всего этого выковать победу, а он сможет! В этом повелитель Бугры-горы не сомневался.
Болотные премудрости
Обнаглевший овод, не переставая жужжать, упорно кружил за спиной, норовя найти уязвимое место. Конечно, прокусить плотную одежду у кровососа не выйдет, но это кружение и назойливый звук раздражали. Давно пора бы всякому гнусу исчезнуть, осень вступила в свои права даже здесь, в Рудных топях, но овод, видать, об этом не подозревал. Жужжание приблизилось и стихло, значит, уселся на шее. Пора проучить. Ловким движением руки Василиса пришлепнула ворот под левым ухом, ощутив меж пальцев шевеление крупного насекомого. Вот теперь бы и придушить, но противно, да и не стоит без крайней надобности лишать жизни даже овода.