Взваливая на себя ответственность, хозяин Бугры-горы старался делать всё сам, но на сей раз без помощников было не обойтись, и, к счастью, ближайшее окружение пока справлялось. Да и будущий трехголовый союзник мог неоценимо помочь в грядущей войне.
Если всё пройдет, как задумано, ждать ее осталось недолго.
Сила есть, ума не надо?
В кронах прошелестел ветер, и прямо перед Алёшей в траву бухнулось яблоко, большое, золотистое, с красными полосками. Китежанин поднял негаданный подарочек и бросил на сложенный меж узловатых корней распашень. Буланко на дорожку угостить самое то, а вот под ноги в бою ничего лишнего угодить не должно.
Изрядно потоптанная козлиными копытами сухая поляна посреди немалого сада откровенно радовала и размерами – и в ширину и в длину поболе трех десятков шагов – и невысокой упорной травкой. На такой не поскользнёшься, правда, падать жестковато. Рогатый хозяин полагал, что падать предстоит слишком много о себе мнящему гостю, гость думал обратное, что до хозяйки, то братца она не подначивала, но и унять не пыталась. То ли было Аленушке «всё едино», то ли не сомневалась в Иванушкиной победе. В победе нынче под яблонями не сомневался никто, вопрос, кто – в чьей.
Переворотень как раз отбросил очередной огрызок и горделиво выпрямился: плечи расправил, мышцы напряг, да еще и боком повернулся. Чем-чем, а мощью своей Иван гордился неимоверно, прямо-таки исходя самоуверенностью. Алёша его понимал, сам таким был… пока на Добрыню не налетел.
– Ну? – наклонил не так чтоб умную голову Иванушка. – Чё?
– Ничё. – Ох и здоров, ты, приятель, ну так посмотрим, что умеешь. – Ну так ну! Смотри только, рога не обломай.
– Эх… на!
Выжидать да присматриваться соперничек не стал, тут же повел правым плечом, шагнул вперед и резко выбросил в голову китежанину здоровенный кулак. Быстро, но не быстрей богатырского – Иван еще и не размахнулся толком, а Алёша уже и удар разгадал, и голову поберег: всего полшага назад да в сторону, и только ветром лицо обдало.
Промахнувшись, переворотень досадливо хэкнул и попробовал с левой. С тем же успехом. Да, бойцовского опыта у детинушки кот наплакал. Кулаки раз за разом впустую рассекали воздух – руки у рогатого поединщика и длинные и быстрые, но вот скрывать свои замыслы козлик не умел совершенно: его выдавали и движения плеч, и ноги, и взгляд. Уходить от таких ударов одно удовольствие, и Алёша уходил – плавно и спокойно. Один удар, впрочем, Охотник решил пропустить. Чтобы оценить силу противника.
Только проверка проверке рознь, голову уж точно подставлять не стоит. Голову всегда беречь следует, так что отступим. Слегка.
Не подозревающий о китежанском коварстве Иван широко шагнул вслед за увертливым соперником, пытаясь сойтись совсем вплотную, чтоб уж наверняка попасть! Ох, простота… Сильная, безрассудная простота. Пригнувшись, богатырь скользнул вперед, пропуская над макушкой очередную размашистую плюху, и оказался за Иванушкиной спиной. Пользоваться этим, правда, не стал, лишь слегка толкнул соперника в поясницу: Охотника всё сильней занимало, что будет дальше. А дальше переворотень попробовал китежанина удивить. Быстро развернувшись, следующий свой удар он нацелил уже не в голову, а в грудь. Вот и молодец, сейчас и оценим твою силушку… Смотри ж ты, а неплохо!
Из обычного человека подобный удар вышиб бы дух, навзничь бы опрокинул, а то и убил на месте, вогнав сломанные ребра в сердце, но наращённые долгими упражнениями богатырские мышцы, приняв удар могучего кулака, как выпили всю вложенную в него силу. Лишь промялись немного – да и только.
Иванушка изумленно мекнул и аж отступил на пару шагов, так поразил его результат, то есть отсутствие оного. Ведь явно же думал, раз за разом промахиваясь: «Но вот коли хоть раз попаду, так и всё, моя победа». Попал – а соперник только шумно выдохнул да стоит-улыбается.
– Ах ты ж! – теперь Иван фыркнул почти по-лошадиному.
– Ах я ж! – поддел Алёша.
С растерянностью переворотень успешно справился, сейчас снова бросится… И бросился! Качнулись назад-вперед широченные плечи, вновь выдав опытному взгляду намерения своего обладателя. Теперь толчок сразу с обеих ног и прыжок. Руки вытянуты в желании дотянуться и обнять со всей дури, рогатая башка выставлена вперед – если боднет, то… будет больно. Но опять не достал. Однако на сей раз последовал и ответ: шагнув в сторону и чуть присев, Алёша крутанулся на левой пятке и подбил свободной правой обе лохматые ноги, только-только коснувшиеся земли. Хрясь-бух! – копыта взлетают выше рогов, а Иванушкина спина смачно плюхается на жиденькую травку.
Обычно в бою не до размышлений, но на сей раз можно себе позволить – противник не тот и вообще… отдыхает. Утром, когда рубили проклятую березь, Алёша подивился выносливости и силе переворотня. Братец орудовал большим и тяжелым топором что ножичком лучину щепал, а потом таскал нарубленное к костру – и даже не запыхался. Сейчас представилась возможность опробовать Иванову мощь на собственной шкуре; мощи хватало, решимости тоже. Разлеживаться переворотень не стал, что такому падение! Азарт и жажда борьбы захватили его полностью: голубые глаза горят, а уж морда… Хоть и козлиная, а всё одно человечья. Мальчишечья. Ишь как скривился!
Так, а это еще что такое? Непонятно с какой радости напоминает о себе китежанская вязь… но сейчас не до нее! Иванушка срывается вперед в надежде с разбега сграбастать-таки увертливого Охотника, да правое предплечье будто в капкан попадает. Набранный разгон несет козлика вперед, мимо увернувшегося противника, только вот беда, рука зажата намертво, и ноги обгоняют плечи.
Уже не сдерживая усмешки, Алёша тянет косматую ручищу на себя, а затем резко отпускает, посылая соперника в полет. Угодивший в ловушку задира ничего не может сделать и кубарем катится через спину под яблоню, едва не бороздя рогами землю. Вот и хорошо, пусть еще малость отдохнет, а мы с проснувшимися «мурашами» разберемся.
Загадка разрешилась, едва китежанин осмотрелся – в глазах Аленушки затухало уже знакомое янтарное сияние. Всё понятно – сестрица решила помочь братцу, но не вышло, зато повод для разговора какой!
– Сейчас вернусь, только водицы хлебну.
Иванушка что-то буркнул и принялся сдирать с рогов зацепившиеся за них жухлые листья. Вид у него был… задумчивый, у Аленушки, к слову сказать, тоже.
Алёша не торопясь двинулся к причудливой избе, очередной раз дивясь местным чудесам. Дом был не срублен, а плотно срощен из живых деревьев. Большой, весь бугрившийся налипшими друг на друга стволами и кривыми живыми ветвями. Стены у земли мягким мхом поросли, на кровле толстыми слоями листва – ни один ливень такую не пробьет, а на охлупне[22] коньками[23] молодые и тонкие деревца торчат. И еще разговорчивый Иванушка сказывал, будто чудо-изба пронизана светлой лесной волшбой: летом холодит, зимой греет, все внутри ровненькое, гладенькое, ни сучка ни задоринки. Печки только нет, но к южной стене тулится крытая пристройка, в которой сложено немалое костровище из темных булыжников – там братец с сестрицей и разводят огонь, там же и готовят. Зимой, должно быть, не слишком удобно, но Аленушка мертвячка, что ей холод? А у Ивана шкура толстая.
Пузатая бочка тулилась к самой стене и была полна до краев – черпай горстями да пей. Алёша от души хлебнул горьковато-пред-осеннего холодка и нарочито медленно обернулся. Девушка стояла рядом и словно бы безучастно смотрела на брата, что в нетерпении подпрыгивал посреди двора, ожидая возвращения соперника.
– Ивану учиться надо. – Китежанин неторопливо утер губы тыльной стороной ладони. – А то как бы всерьез не нарвался.
– Сами разберемся. – Повернуться к гостю лицом хозяйка не соизволила. – Решили силой мериться – ваше дело, резвитесь, а что нам дальше делать – без тебя решим.
– Добрый совет даю, Алена, прислушайся.
– Непрошеные советы добрыми не бывают.
– Всякий совет к разуму хорош. – Вот же ледышка, ничем не пронять! А если с другой стороны зайти? – Ты же сама все видишь, иначе волшбу бы в ход не пустила, пытаясь мне ноги подсечь. К слову, не дело это. Всякому известно, двое дерутся – третий не лезь. Нет, ударить исподтишка я и сам могу, но в бою, а вам я гость, да и с братцем твоим мы лишь потешаемся. Негоже как-то.
– Не указывай мне, Охотник. – Укор сработал: она наконец обернулась, смерив собеседника холодным взглядом. – Мы тут сами по себе, и уклад у нас свой – как хотим, так и живем. Попрекаешь волшбой, а сам знаешь, что всё едино с тобой ничего не поделать, колдуй не колдуй. Мне не поделать.
– Братцу твоему и подавно. Говорю же – учиться ему надо.
Не ответила, отошла, хоть и недалеко, продолжать разговор она явно не желала. Китежанин невольно поморщился и вернулся к приплясывающему противнику.
– Ну? Напился? – хлопнул кулаком в ладонь Иванушка. – Готов?
– Готов, готов.
Переворотень только того и ждал, с места сорвался немедленно: два широких шага для разбега и прыжок почти как в начале схватки. Только умный Иванушка на сей раз не хватать собрался и не лбом Охотника таранить. Едва коснувшись одним копытом земли, он снова мощно толкнул свое тело в воздух и на подлете выбросил в ударе руку, метя Алёше в скулу. Ох как красиво-то… и как удобно, ну прямо сам напрашивается!
Подворот под удар, одна рука, ухватив мощное запястье, протягивает бьющую руку соперника дальше, вперед и вниз, вторая – толкает плечо Иванушки вверх…
И рогатый поединщик, перелетев через соперника, грохается оземь со всего маха, аж пыль взлетает вперемешку с листьями и каким-то мелким сором. Незадачливый летун утробно крякает, неуклюже садится и мотает башкой. Козлы, настоящие козлы, получив по лбу, к наукам становятся восприимчивей, может, и здесь дойдет?
– Сила – это хорошо, – наставительно заметил Алёша. Пускай Алена и против чужих советов, у Иванушки своя голова имелась, – но в ход ее пускать с умом надо. На твою силу всегда чужой навык найдется, не силой борются, а уменьем.