В этой же спортшколе располагался и лагерь для новобранцев нацистского подразделения. Сюда приходили служить только добровольно, и жесткий отбор в «Азов» полностью был построен на манер американского или британского спецназа. Что неудивительно, ведь украинских карателей обучали инструкторы НАТО.
Но вся эта мразь оказалась уничтожена ювелирным попаданием всего пары крылатых ракет. Егор убедился в этом сам, насколько точным может быть могучее оружие! Русское оружие.
Сама трехэтажная спортшкола находилась в городской застройке, поэтому нацисты «Азова» чувствовали себя в относительной безопасности, как всегда, прикрываясь мирными жителями. Но высокоточные русские ракеты попали просто ювелирно, превратив «нациков» в кровавый поджаренный фарш! Трехэтажное здание оказалось практически полностью разваленным, под такими руинами выжить было практически невозможно. Рядом с ним во дворе замерли выгоревшие остовы бронированных джипов.
А в окружающих многоэтажках только стекла выбило.
– Там точно никого не осталось? – Егор настороженно повел стволом автомата.
Он вместе с Мишей-волонтером устроился на широкой крыше бронированного тягача.
– Нет, там уже все «зачищено», – перекрикивая грохот двигателя и лязг гусениц, ответил механик-водитель МТ-ЛБ Игорь.
– Ладно, поехали дальше, – Егор сдвинул автомат на ремне набок.
Они направлялись для эвакуации мирных жителей, которые все еще находились в подвалах многоэтажек на Левом берегу. В последнее время поток беженцев из Мариуполя по гуманитарному коридору ДНР увеличился очень сильно. Кто мог, тот уезжал на разбитых и многократно простреленных легковушках или микроавтобусах. Стекла выбиты, заклеены полиэтиленом или скотчем, но это неважно. Главное, чтобы мотор тянул и шины об осколки снарядов на дороге не порезались. А вот к тем, кто выехать не мог, отправлялись военные медики.
Выносили на руках, утешали рыдающих матерей с маленькими детьми, помогали старикам. Всех их отправляли по гуманитарному коридору из охваченного уличными боями Мариуполя. Егор уже успел насмотреться на все эти маленькие человеческие трагедии, слившиеся в одно громадное, огромное горе.
Ночью поспать удавалось редко, и дело тут не в грохоте канонады, Егор и остальные бойцы умудрялись засыпать, точнее, «вырубаться», без сновидений даже под истошный вой стартующих ракет «Градов». Но «беспокоящий огонь» вражеских снайперов или «кочующих минометов» не давал отдохнуть.
А днем донимали гранатометчики. Причем выгоревшие оконные проемы как раз свидетельствовали, что огонь велся не ПО домам, а ИЗ них. Украинские националисты забегали в брошенную хозяевами квартиру, стреляли из гранатомета и убегали. А у РПГ-7 или «Мухи» реактивная струя сзади бьет метров на пять, вот все и вспыхивало. А мало ли в квартире легкогорючих материалов?..
Боевая машина пехоты с белой буквой «Z» на броне остановилась на перекрестке, задрала кверху тонкий ствол 30-миллиметровой пушки и прошлась короткой очередью по окнам, из которых только что били гранатометчики националистов. Фасад дома на уровне четвертого–пятого этажей пустующего сейчас дома заволокло дымом.
– Порядок! Подавили «нациков», теперь пойдем на штурм, – один из пехотинцев обернулся к Егору.
В воздухе раздалось, перекрыв все остальные звуки боя, короткое громкое шипение, с которым летит реактивная противотанковая граната.
– РПГ!!!
Егор мгновенно упал на асфальт, вскормленные войной инстинкты спасли его и на этот раз.
Совсем рядом оглушительно грохнул взрыв. Пахнуло жаром по спинной пластине бронежилета, и по кевларовой каске застучали мелкие камушки.
Когда Егор поднялся, БМП-2 на перекрестке пылала.
– Медика сюда! Быстрее!
Кумулятивная граната РПГ-7 попала справа в мотор. Подобное обстоятельство в определенной мере и спасло экипаж, но на этом, похоже, чудеса закончились.
Механик-водитель выскочил из люка в передней части боевой машины. Кто-то из солдат стащил с него горящий бушлат, повалил на землю, прикрывая от нового обстрела. Наводчик-оператор тоже сам выбрался из башни, а командира с перебитыми ногами и сломанной рукой оказавшиеся поблизости солдаты вытащили.
– Отходим, мужики, сейчас, б…дь, боекомплект рваться начнет!
Всего закопченного, в ожогах «мехвода» положили на расстеленный на земле бушлат. Егор в белых медицинских перчатках приподнял одежду у него на животе. Месиво… Черная кровь, обрывки кишок и лоскутов ткани, там все изорвано осколками.
Видимо, из горящей БМП он выскочил «на адреналине», а теперь боль возвращалась. Егор скрипнул зубами: для него все было предельно ясно. Полевой медик вколол раненому сразу три шприц-тюбика промедола.
– Эй, медицина, нельзя же столько много, ты же сам нас учил! – окликнул кто-то из бойцов.
– Ему можно.
Егор все же развернул армейский перевязочный пакет и перевязал живот механику-водителю. На белой ватно-марлевой салфетке и бинтах сразу же проступили пятна крови.
У командира боевой машины оказались сломаны обе ноги и открытый перелом правого плеча. Шлемофона нет, на голове и на лице запеклась кровь. Ну, тут уже попроще…
– Мне нужны четыре доски или чего-нибудь похожего – плоского, широкого и длинного, – сказал Егор.
Бойцы притащили несколько полос пластиковой отделки или ламината из куч строительного мусора возле разбитых домов. В общем, хрен поймешь, что это, но для шины пойдет. Медик сначала вколол командиру боевой машины пехоты обезболивающее, а затем бинтами из перевязочных пакетов примотал пластиковые полосы к ногам.
Из разорванного рукава камуфляжной куртки раненого торчал белый отломок кости – классический открытый перелом со смещением. Егор осторожно разрезал рукав форменной куртки ножницами с закругленными концами. Обработал йодом края раны, перевязал и аккуратно уложил раненую руку на бинтовую перевязь.
– Нормально, браток, до свадьбы заживет! – обнадежил Егор, бинтуя голову раненому.
Медик перешел к наводчику-оператору. Его правая рука, вся в крови, висела плетью. Бойцы уже наложили раненому турникет на плечо и теперь сноровисто накручивали бинт на рану.
– Молодцы, не зря я вам мозги проедал инструктажами! – нашел в себе силы улыбнуться Егор. – Болит сильно?
– Терпимо, – сквозь зубы ответил наводчик.
– Уколоть?
– Оставь для тех, кому нужнее…
– Сашка умер!
Чуда не произошло, механик-водитель погиб от болевого шока, обширное проникающее ранение в живот не оставило ему шансов. Егор и так понимал, что он не жилец на этом свете. К тому же нужно было спасать других раненых. Но все равно игла вины уколола сердце.
– Б…дь! – выругался медик и щелкнул тангентой рации на плече. – «Укол» в канале, «Гром», на связь, прием. У меня один «200», два – «300», переломы рук и ног. Открытый со смещением – плеча. Обезболил, шины наложил, встречайте.
– «Гром» на приеме, подтверждаю. Встречаем, – ответил командир медицинского взвода Дима Громов.
Рядом лупили автоматы и пулеметы, слышалась забористая ругань мотопехоты. Изредка с грохотом били гранатометы. В горящей БМП с треском рвался оставшийся боекомплект.
Солдаты приволокли двоих пленных к уже выгоревшему дотла остову сгоревшей боевой машины пехоты. У одного из них перебитая рука безвольно висела вдоль тела, а за спиной болтался пустой ранец на три гранатометных выстрела. Оба – молодые, коротко стриженые, выражение лиц откровенно злое.
– Взяли гранатометчиков, похоже, это они нашу «бэшку» спалили и Саню-«мехвода» убили, – пояснил один из пехотинцев Егору.
Пленных националистов бросили на землю, сорвали с них бронежилеты, камуфляжные куртки и то, что было под ними. На теле и на руках у обоих гранатометчиков наколоты трезубцы, свастики, оскаленные черепа, переплетенные буквы «NI», еще какая-то хрень. В общем, все с этими тварями было ясно.
– Слава нації! Смэрть ворогам! – выкрикнул один из пленных.
– Не будет вам ни славы, ни чести, ублюдки фашистские! И за весь украинский народ тоже, б…дь, не расписывайся. А вот по поводу «смерть врагам!» – это ты правильно сказал, – щелкнул предохранитель автомата, сухо хлопнули два выстрела.
– Документы их забери, «нациками» контрразведка интересуется, – равнодушно заметил один из бойцов.
Глава 14«Корнет» Оболенский
Виктор Петрович Оболенский в свои 42 года был токарем седьмого, предпоследнего по значимости и сложности, разряда, и на жизнь ему было грех жаловаться. Работа на Енакиевском металлургическом заводе шла своим чередом, его уважали коллеги. Но восемь лет войны в Донбассе перевернули всю его судьбу. Огненным летом 2014-го украинские националисты захватили Дебальцево и через Углегорск рвались к Енакиево – родному городу непутевого украинского президента Виктора Януковича. Гарант украинской конституции сбежал в Ростовскую область, растерявшись и не выдержав груза ответственности или неожиданных обстоятельств в виде майданного шабаша националистов-бандеровцев. Однако, справедливости ради, стоит отметить, что Янукович все же руки кровью не марал.
Как бы то ни было, Виктор Оболенский летом 2014 года расцеловал жену и дочку и отправился воевать в ополчение. И тут раскрылся его новый талант, а название профессии стало позывным. Оказалось, что система наведения переносных противотанковых ракетных комплексов имеет очень много общего с профессией токаря. Кумулятивные ракеты «Фагота» и «Конкурса» наводились на цель по проводам, при этом контролировать прицеливание необходимо вращением маховичков горизонтального и вертикального визирования, для того, чтобы оператор постоянно удерживал марку прицела на объекте атаки. Притом от оператора требовалась ювелирная точность и скорость вращения тех самых маховичков – совсем как на токарном станке.
«Токарь» своими ракетами жег танки и другую бронетехнику бандеровских националистов, взрывал их полевые укрепления, ювелирно вгоняя ракету с дистанции двух километров прямо в оконный проем занятого неонацистами здания! Не один и не два танка с трезубцами и двумя полосами на броне «метнули башни» от страшных взрывов боекомплекта.