– Ребята, вы чего с незаряженным оружием ходите?! – ошалело спросил Егор.
Свой автомат с «подствольником» он держал на ремне под рукой. Оружие, как и положено, стояло на предохранителе, и патрон дослан не был. Но магазин-то пристегнут!.. А тут…
В принципе, снайперская винтовка времен Великой Отечественной войны по бронепробиваемости и точности актуальна и сейчас. Но ведь в умелых руках! А не у 19-летних пацанов, призванных второпях и не имеющих никакого боевого опыта. Но, с другой стороны, «времена не выбирают, в них живут и умирают».
– Как вообще вас этим вооружили?!
– Дали винтовки и сказали: «Теперь вы снайпера», – с растерянной улыбкой ответил «Кира».
– Ох…ть! – заключил Егор. – Вы из них хоть стреляли?
– Да, на полигоне перед отправкой сюда. Там, правда, патронов не жалели и инструктор толковый. Нам сказали, что он воевал с 2014-го, а потом был ранен.
– Короче, парни, заряжайте свое оружие хотя бы на ночь и будьте готовы стрелять. И не е…луйте, здесь везде передовая, помереть можно, просто пройдясь по улице. Так что чаще смотрите по сторонам, вертите головами. Держитесь внимательно, и тогда все у вас будет хорошо. Не подпускайте незнакомых вам людей на расстояние вытянутой руки, иначе вас могут и зарезать. Чуть что – винтовку с плеча и: «Стой – стрелять буду!» Поняли?
– Да, вернее, так точно.
– Берегите себя, ребята, и помните, что я вам сказал…
Вернувшись в батальон, Егор подошел к лейтенанту медслужбы Громову.
– Командир, ты заявку на перевязочные материалы отправлял?
– Еще нет, а что?
– Я, когда ребят отправлял в больницу, переговорил с местным хирургом. У них там совсем плохо с перевязочными средствами. Поможем?
– Конечно, поможем! Надо Юлю «Кобру» спросить, у нас должна еще пара ящиков индивидуальных пакетов остаться из трофеев.
Подождали Юлю, пока она вернется из расположения второй роты мотострелкового батальона. Там фельдшер проверяла состояние здоровья бойцов. Многие легкораненые категорически не хотели покидать батальон и отправляться в госпиталь. Приходилось лечить их по месту дислокации.
Когда «Кобра» вернулась, заместитель командира медвзвода подтвердила, что, действительно, у них оставались перевязочные средства, да и саму идею помочь гражданским медикам горячо одобрила.
Обратно забирать бойцов после хирургической операции Егор поехал уже вместе с лейтенантом Димой Громовым. Вместе они стащили с брони приземистого гусеничного тягача два объемистых деревянных ящика с бинтами и перевязочными пакетами.
Уставший, только что после операции Андрей Викторович был до глубины души растроган таким царским подарком.
– Спасибо огромное!
– Да не за что, коллега! Я уже стал забывать, как выглядит нормальная, стационарная операционная, – заметил хирург общей практики Дмитрий Громов. – А то, знаете, все по палаткам да по блиндажам…
Переменчивая фронтовая судьба принесла в расположение мотострелкового батальона ДНР в Мариуполе еще одного уникального пациента. Точнее, сразу двоих. Идя по каким-то своим делам на передовой блокпост, Егор заметил там какую-то суету.
Бойцы за бетонными блоками и мешками с песком возле боевой машины пехоты обступили двоих гражданских. Средних лет худенькая и стройная женщина улыбалась сквозь слезы. Рядом стоял молодой парень. Одеты кое-как, но подавляющее большинство жителей Мариуполя выглядели примерно так же. Беженцы?.. Или все-таки снайперская пара украинских националистов из тех, кто отстреливает наших ребят из окон высотных домов или корректирует огонь «кочующих минометов» выродков из «Азова»?..
Руки отреагировали самостоятельно, без участия разума: флажок предохранителя на автомате – вниз, рукоятку затвора – на себя и резко отпустить. Перехватив оружие, Егор настороженно приблизился к блокпосту и поинтересовался:
– В чем дело, ребята?
– А, это ты, «Укол». Местные на нас вышли, баба… то есть женщина, и пацан при ней. Вполне совершеннолетний. Говорят, беженцы, но у пацана ладони сбитые…
– Да я же говорю вам, дрова рубил! Мы же на очаге еду варили!
– Ты, пацанчик, не кипятись, ща все выясним… Тем более что прошлой ночью двоих ребят из призывников прямо у подъезда девятиэтажки зарезали… – мотострелок из третьей, как помнил полевой медик, роты держал автомат наготове, внимательно контролируя движения гражданских.
У Егора екнуло сердце: хоть бы это оказались не его новые знакомые – «Кира» и «Гром» с допотопными винтовками Мосина…
– Сейчас я вам покажу, можно…
– Не «можно», а «разрешите»! – несколько сварливо ответил солдат на посту.
Остальные бойцы вскинули оружие, но Егор настороженно поднял ладонь, призывая мотострелков к выдержке. Сержант, командовавший на блокпосту, кивнул.
Тем временем парень наклонился, снял с ноги не первой свежести кроссовок и носок. И развернул флаг России! Еще одно полотнище оказалось советским военно-морским флагом.
– Ни хрена себе!!! Если не сказать больше!.. – присвистнул боец на блокпосту.
– Мы все эти годы вас ждали! Все восемь лет «укроповской» оккупации в Мариуполе!
– Слышишь, «Укол», женщина говорит, что ранена. Осмотришь ее?
– Да, я их забираю к нам в медвзвод.
Женщину осматривал лейтенант медицинской службы Громов. Егор ассистировал. Оказалось, что женщина ранена в правое плечо осколком навылет. Несколько поверхностных ран на животе справа. Все довольно профессионально обработано, видно, что помощь оказывали в стационаре. Военные медики только аккуратно сменили повязки.
Елена Леонидовна оказалась по специальности украинским филологом, преподавателем Донецкого государственного университета управления в Мариуполе – бывшего филиала соответствующего вуза. Она с сыном жила на Проспекте строителей в Центральном, бывшем Жовтневом, районе города. Они оба – активные участники событий Русской весны в 2014 году, подвергались преследованию со стороны украинских властей.
Далее последовал их страшный рассказ.
– Меня ранило 13 марта, в наших кварталах тогда и близко не было ни ДНР, ни России. Были вокруг только «укропы», и мы тогда собрались с сыном за водой. Нагрузили велосипед пластиковыми «баклажками» и вышли из подъезда. Идти нужно было километра три – в район мечети.
В высотных жилых зданиях вокруг панельных четырех– и пятиэтажных домов-«хрущевок» находились украинские корректировщики и снайперы. Дворы с этих позиций, с высоты, хорошо просматривались и простреливались. К тому же местные жители рассказывали, что украинские националисты прицельно бьют по мирным людям и что многочисленные жертвы уже имели место. Говорили, что морги уже были переполнены на тот момент – 13 марта 2022 года.
Мы с сыном только зашли за угол нашего дома, и начался минометный обстрел. Прицельно по нам. Параллельно нашему находился еще один дом, возле его подъезда стояли девочка лет четырех и два старика. Получилось так, что целились, видимо, по нам, а попали в эту группу. Одного старика убило сразу, второму оторвало ногу, а девочку просто разорвало, вывернуло кишки! – не в силах сдержать рыдания от пережитого Елена.
Немного успокоившись, она добавила, что пока они с сыном бежали к подъезду, было еще два взрыва минометных боеприпасов.
– Били одиночными выстрелами, не серией, как обычно. Вроде бы как нацисты «охотились» за нами. Мне осколок пробил навылет правую руку и зацепил по касательной живот с правой стороны. Сына контузило взрывом, – продолжила страшное свидетельство преступлений неонацистов «Азова» Елена.
И добавила, что они сразу обратились в детскую хирургию городской больницы № 3, которая тогда еще работала. Правда просидеть в очереди на прием пришлось два часа: настолько большим был наплыв раненых в тот день.
– Когда мне оказали медицинскую помощь, стали записывать адрес, где мы живем. Именно с перекрестка проспекта Строителей и улицы Апатова в районе магазина «1000 мелочей» в этот день, 13 марта, было очень много пострадавших. Украинские военные именно здесь устроили акцию террора – просто обстреляли мирное население! – утверждает раненая мариупольчанка.
Елена добавила, что, по словам местных жителей, подобные минометные обстрелы происходили и в других районах города.
Свидетельства военных преступлений украинских националистов в Мариуполе дополнил сын Александр:
– Из-за контузии я на время потерял слух, правда, потом он восстановился. Но уже сейчас появились проблемы со зрением. Момент, когда минометная мина украинских нацистов разорвала ребенка, я запомню на всю жизнь! – сказал сын раненной женщины.
Александр добавил, что пока он находился в очереди на оказание медицинской помощи, пришлось помочь знакомому перетаскивать тела погибших от таких же минометных обстрелов людей.
– У меня там работал знакомый медбрат Алексей, его мама там же трудилась медсестрой, а он был волонтером, поскольку не хватало людей. Я помогал ему переносить трупы. В подвальном помещении детской хирургии я видел разорванные тела людей, трупы детей – там были одни гражданские, страшнее я в жизни ничего не видел! – вновь вынужден обратиться к страшным переживаниям пострадавший от обстрела мариуполец.
Также Александр добавил, что под прикрытием лечебного учреждения боевики «Азова» устроили склад боеприпасов.
– Весь этот больничный комплекс соединен подземными тоннелями. И когда мы заходили, я заметил, как «укропы» выволакивали из-под земли ящики с боеприпасами. Их невозможно спутать – темно-зеленые, с какими-то трафаретными надписями, – говорит он. – Под прикрытием детской хирургии (!) украинские силовики держали запасы оружия и боеприпасов.
Мариуполец отметил, что в больнице находилось очень много украинских военных, но сострадания к мирному населению они не проявляли.
– Я на окровавленных простынях носил окровавленные куски разорванных человеческих тел, а стоящие рядом «укропы» смотрели на все это и ухмылялись! Я не видел на их лицах сострадания, – утверждает Александр.