Рядом с военным медиком расчетливо уничтожал противника снайпер «Егерь». Полуавтоматический карабин СКС в его руках оказался действительно мощным и точным оружием. Таковым его делал в том числе оптический прицел, пусть и небольшой кратности. Он оказался незаменимым в уличных боях. Отрабатывать таким оружием точечно проемы окон, из которых националисты вели стрельбу, вообще было великолепно!
Патроны, правда, быстро заканчивались в неотъемном 10-зарядном магазине. Но «Егерь» знал одну хитрость: он переворачивал карабин, открывал нижнюю подпружиненную крышку, засыпал туда десяток патронов и движением затвора досылал первый из них в ствол. Получалось почти так же быстро, как и поменять рожок в автомате.
– «Укол», осторожно! В окне на углу!..
Егор, едва услышав предупреждение, упал и уже на четвереньках проворно переместился в сторону. Получилось, конечно, не так красиво, как в американских боевиках. Но попробуй покувыркайся, когда на тебе надет бронежилет, хренова гора подсумков с медикаментами, патронами и гранатами для «подствольника», а за спиной к тому же медицинский ранец. Тем не менее, когда на бетонных обломках заплясали фонтанчики от пуль, Егор уже успел сменить позицию и ударил навскидку из автомата, стремясь задавить огнем вражеского стрелка-националиста. Тем временем, встав на колено, «Егерь» двумя точными выстрелами уничтожил пулеметчика «Азова». Потом открыл затвор и дозарядил оружие – так надежнее.
«Марик» и лейтенант Громов тем временем били вдоль улицы короткими очередями, экономя патроны. Егор переключился на «подствольник» и забросал гранатами небольшую группу неонацистов во дворе одноэтажного дома. Здесь частный сектор примыкал к девятиэтажкам. Выпуская гранаты «навесом», боец сковывал маневр врага. Причем ВОГ-25 имел противную особенность при разрыве давать множество мелких осколков, которые не столько убивали, сколько ранили.
Пригибаясь, подбежал пулеметчик, плюхнулся рядом, поставив оружие на сошки.
– Жахни туда! – указал Егор рукой.
– Ага! – выдохнул стрелок.
Мощный пулемет Калашникова загремел глухо, подавляя ответный огонь противника. Несколько длинных очередей – и путь свободен.
Егор для верности выстрелил туда же из подствольного гранатомета. Он услышал, как в общей какофонии боя, которая стала просто звуковым фоном, отчетливо хлопнул взрыв его гранаты.
– Медика сюда! Быстро!
Егор прекратил стрельбу и кинулся на помощь.
– Командир роты ранен, пуля в шею, много крови, – сообщил очень большую неприятность один из бойцов.
– Хреново, – заключил полевой медик, надевая хирургические перчатки.
Но на деле все оказалось не так страшно: пуля ударила в пластину бронежилета и разрушилась, а ее осколки, в том числе оболочка, исполосовали шею. Крови, конечно, было много, и смотрелось это страшно, но Егор быстро и аккуратно наложил давящую повязку, остановив кровотечение. Вокруг шеи намотал плотный бинтовой «воротник», мало ли, может, еще и позвоночник поврежден. Рентген покажет, но до него еще добраться надо… Все это время капитан, командир роты, оставался в сознании и негромко ругался сквозь зубы.
– Сильно болит?
– Жжет, подлюка!
– Потерпи, капитан, все теперь обойдется… Орден получишь!
Подбежал командир медвзвода, придерживая автомат на ремне. Его лицо потемнело от пороховой гари.
– Что тут?
Егор коротко объяснил. Лейтенант медслужбы Громов только кивнул, одобряя действия подчиненного.
– К нам, под броню. Будем вывозить вместе с остальными.
Бой продлился еще некоторое время, но психологический перелом уже наступил – «укропы» побежали. Некоторые, наглухо заблокированные, предпочли сдаться. Пленных разоружали и тут же раздевали до пояса, искали нацистские татуировки. У кого находили – без разговоров в расход. Нацистам не место на земле Донбасса. Остальных украинских солдат на грузовиках под охраной отправляли в тыл.
А бронированный гусеничный тягач под прикрытием двух боевых машин пехоты БМП-2 затормозил у полуразбитой школы. Егор прислонился к броне и дрожащими от нервного напряжения пальцами набивал патронами из пачек опустевшие автоматные магазины. Он снова пристегнул спаренные пулеметные рожки на 45 боеприпасов.
Лейтенант Дима Громов занимался тем же. Подобная мелкая моторика несколько успокаивала нервы после недавнего жестокого боя. Он отправил полные магазины обратно в карманы разгрузочной системы. Разведчики выдвинулись чуть вперед.
Позади мотострелков ДНР оставались разрушенные в ходе боя девятиэтажки, а впереди расстилался такой же изуродованный участок одноэтажной частной застройки. Изредка то тут, то там слышались звуки перестрелки. Очереди быстро обрывались, словно захлебывались кровью врага.
– Ну что, пойдем искать мирных жителей… – лейтенант медслужбы Громов привычным жестом поправил автомат на плече.
Впереди шли оба разведчика с оружием наготове, они прикрывали медиков. К тому времени бой уже окончательно затих. Из подвалов и из разбитых дворов потянулись люди. Егор уже не раз видел беженцев: потухший взгляд, страх в глазах, суетливость в движениях и слезы, слезы, слезы… Матери прижимали к себе маленьких детей, те исподлобья смотрели на военных, привыкли за время оккупации Мариуполя, что от человека с оружием чего-то хорошего ждать не приходится.
Местные недоверчиво и с опаской разглядывали солдат ДНР, не решаясь ничего сделать или даже спросить. Те в свою очередь вели себя максимально сдержанно.
– Не бойтесь! Мы прибыли, чтобы вывезти вас из зоны обстрелов. В центре города, на Западном микрорайоне развернут Центр гуманитарной помощи, – пояснил лейтенант Громов.
– Ну что ж, мы и так натерпелись от этой чертовой войны! – поедем с вами. Хуже уже точно не будет… – заключил пожилой мужчина с офицерской выправкой и коротким седым ежиком. – Но сначала вывезем женщин и детей.
– Так и сделаем, только много вещей с собой не берите, лишь документы, деньги и самое необходимое на первое время.
– Да мы уже научены…
– Егор, сопроводишь гражданских. Ехать только под броней.
– Понял, командир, – полевой медик перекинул автомат на бок стволом вниз и поставил его на предохранитель.
Приземистый и широкий тягач с оглушительным лязгом гусениц мчался по широкому проспекту Бойко обратно, к расположению наших войск. Всем хороша надежная и неприхотливая «мотолыга», но только вот внутри корпуса постоянно стоит сплошной рев и гул двигателя. Сама силовая установка размещена тут же, в салоне, она смещена на левый борт, открывая узкий проход между десантным отделением сзади и кабиной спереди.
Егор сидел справа от механика-водителя Игоря, который проворно ворочал рычагами фрикционов гусениц. Управлялся тягач, как танк, такого штурвала, как на БМП, здесь не было.
За спиной, в десантном отсеке, находились беженцы – 14 человек, притом что внутрь помещалось всего десять бойцов. Половина беженцев – дети. Люки гусеничного тягача прикрыты на случай обстрела и, как оказалось, не зря.
Громыхнуло совсем рядом, осколки дробью стали барабанить по броне. В лобовом стекле под бронированным козырьком Егор увидел, как наискось от них легла серия взрывов, видимо, нацисты с комбината Ильича ударили очередью из станкового гранатомета. Осколки продолжали горохом барабанить по броне.
– Вот суки, б…дь, бандеровские! – выругался Егор и приник к пулемету.
Небольшая башенка в форме усеченного конуса справа от места механика-водителя управлялась вручную. В ней установлен пулемет Калашникова. Медик развернул установку и ударил длинными очередями. К оглушающему реву дизеля присоединился еще и грохот выстрелов, в тесной пулеметной башенке стало нечем дышать от порохового дыма. Попасть на полном ходу куда-то прицельно вряд ли получится. Но все же Егор хотя бы огрызнулся в ответ на вражеские выстрелы.
Игорь переключал рычаги фрикционов и коробки передач, выжимая из машины все, что можно. На полной скорости гусеничный тягач объехал замерший посреди проезжей части обгорелый украинский бронетранспортер.
Чуть дальше на обочине проезжей части стоял БТР-82А и лупил длинными очередями из 30-миллиметровой пушки. За ним ярко-желтым пламенем горел бронированный джип, возле него распластались на асфальте тела убитых. От здания к зданию перебегали автоматчики, ведя огонь в сторону металлургического комбината.
Механик-водитель Игорь был вынужден притормозить. Егор быстро выскочил через командирский люк и спрятался за броней. К нему подбежал один из солдат с георгиевской ленточкой на каске.
– Что тут творится?
– Группа «нациков» попыталась прорваться. Но ни хрена у них не получилось – сейчас мы их добиваем. А вы кто?
– Медвзвод. У меня в тягаче под броней – гражданские, – во время разговора Егор держал автомат со сложенным прикладом наготове.
– Понятно… Вам лучше объехать по жилой застройке. Вырветесь как раз в районе разрушенного плавбассейна и гостиницы. Наши уже из этого района «нациков» выбили.
– Хорошо, спасибо! – Егор забрался обратно на командирское место.
Он примерно представлял, куда нужно ехать, разведчик «Марик» познакомил его в общих чертах с расположением улиц в этом районе Мариуполя. Полевой медик сориентировался довольно быстро и показывал дорогу своему мехводу, перекрикивая рев дизеля. Они перепутали немного и въехали в местный РОВД, к счастью, там уже дислоцировался отряд ДНР. Обошлось без смертоубийства, хотя в воздух немного постреляли: Егор – из башенного пулемета бронированного тягача, а те, другие парни – из автоматов и пулеметов. Но эти же ребята чуть позже подсказали, как проехать дальше к госпиталю.
Полевой медик судорожно вздохнул и продолжил дальнейший путь. В тот день они вывезли практически через весь Ильичевский район Мариуполя около сотни гражданских под обстрелом украинских националистов. Надежная «мотолыга» моталась по охваченному войной городу с регулярностью маршрутки, пока не вывезли всех из района недавних боев.