– Ага!
– Опять же, если видите, что прямо сейчас раненого с поля боя вы вынести не можете, то наложите ему жгут, скиньте под бронежилет, где предполагаете рану, скомканный бинт и переверните его на живот или на бок. Конечно, если ранение не в брюшную полость. Знаете, есть одна старая солдатская примета?
– Это если солдат падает лицом вниз, то он, скорее всего, выживет? А если навзничь, то помрет? – уточнил кто-то из солдат. Все же народ в подразделении подобрался большей частью с боевым опытом.
– Точно так!
Как заметил Егор, понимания в голосах служивых стало чуточку больше, а неуместного скепсиса и тупых шуточек – меньше. Проняла служивых правда о беспощадной, но эффективной военно-полевой медицине. Значит, уже не зря весь этот разговор.
– Продолжаем нашу увлекательную беседу?
– Продолжаем.
– А чем обезболивать, нам «наркоту» выдадут?
– По одному шприц-тюбику на человека, но только перед боем, – подтвердил Егор. – Правда, я «наркоту» не люблю.
– А че?! Кайфануть напоследок!
Но на этот раз откровенно глупую шутку никто не поддержал. Постепенно приходило понимание, что «кайфануть напоследок» здесь мог абсолютно каждый.
– В состоянии глубокого сердечно-легочного коллапса, болевого шока угнетается деятельность продолговатого мозга, а именно он отвечает за управление в нашем организме дыханием и сердцебиением. Человек попросту «забывает», как дышать. А ты ему вдобавок наркотический анальгетик колешь, который сам по себе угнетает тот самый продолговатый мозг и центр дыхания в нем.
Егор ненавязчиво обозначил знания по физиологии и биохимии, которые получил на биологическом факультете Донецкого национального университета. Многие говорили, мол, «что там той биологии, все это бесполезные знания», а вот надо же – пригодились!
Более того, у него в медицинской укладке как раз и присутствовали несколько ампул налоксона. Этот препарат – антагонист опиоидных рецепторов, он применяется как антидот при передозировках опиоидов. В том числе и сильных обезболивающих средств.
– По этой же самой причине не колите своему раненому товарищу больше двух шприц-тюбиков, если не хотите его угробить из самых благих побуждений! На этом лекция пока окончена. А можно мне еще чайку?..
– Конечно, «Укол»! Семен, организуй-ка чайку медицине, – сказал здоровый детина, пулеметчик. Он как раз вначале и отпускал больше всего шуточек.
Всех напоследок удивил волонтер Миша из России.
– Я остаюсь здесь с вами! – безапелляционно заявил он Юле Цыганок в присутствии Егора. – Не могу отсиживаться, когда вы идете освобождать родную землю от нацистской бандеровской нечисти!
– Ты же и так нам очень помог: привез медицинского оснащения, считай, почти что на целый батальон, – попыталась урезонить русского фельдшер Юля.
– Ты же командир взвода… Готов хоть к Егору пойти простым стрелком-санитаром. Боевой опыт есть, получил во время Второй чеченской войны.
– Я замкомандира медицинского взвода, – поправила Юля. – В общем, пиши рапорт на имя комбата и передавай волонтерские дела своим заместителям.
– Сделаю! – круглое открытое лицо Миши просияло улыбкой.
Все необходимые формальности решились очень быстро, и медицинский взвод пополнился еще одним стрелком-санитаром. Егор быстро ввел в курс дела нового приятеля.
Тем не менее хоть медицинский взвод и удалось укомплектовать в кратчайшие сроки, это очень плохо сказалось на численности подразделения. На все про все удалось организовать одно лечебное и одно эвакуационное отделение. Имелся только один уазик-таблетка, хотя по штату должны быть еще как минимум два грузовика с водителями и стрелками-санитарами.
Но не то что квалифицированных специалистов, просто толковых бойцов не хватало. Да и кто из командиров отдаст толкового бойца из собственного подразделения? Умные всем нужны…
Глава 4«Гопники», «бэхи» и прочее…
Но с автоматом, пусть даже и в модном «тактическом обвесе», в реальном бою много не навоюешь. Вообще, как был глубоко убежден Егор, сами по себе приемы «тактической стрельбы» эффективны больше для полиции или для спецподразделений антитеррора. Как ни странно, но бойцы спецназа внутренних дел стреляют намного лучше армейцев. Именно потому, что в современной армии автомат – это именно индивидуальное оружие солдата, который, как правило, занят обслуживанием гораздо более серьезных образцов вооружения. Хотя это никоим образом и не отменяет важность стрелкового оружия на поле боя.
Егору, например, вполне хватало простого «Калаша» со складным прикладом и обычным магазином на три десятка патронов. Именно потому, что в бою он как полевой медик будет решать совсем другие боевые задачи.
Для более серьезных действий в их батальоне существовал взвод тяжелого вооружения. Или, как он еще назывался, группа огневого прикрытия, сокращенно ГОП. Отсюда пошло и их неофициальное шуточное название – «Гопники».
Комбату и его начальнику штаба вместе с замом по вооружению удалось настоящее чудо, впрочем, как видно, не единственное. Вместо надежных, но тяжелых и громоздких пулеметов ДШКМ калибра 12,7 миллиметра отцам-командирам удалось раздобыть где-то в «закромах Родины», как выразился один из бойцов батальона, несколько крупнокалиберных «Утесов»! При том же калибре более современные крупнокалиберные пулеметы отличались большей маневренностью за счет сниженного веса по сравнению с тем же ДШК. Опираясь на подавляющую огневую мощь этих монстров, можно было чувствовать себя гораздо увереннее в бою.
Черные, поблескивающие воронением крупнокалиберные пулеметы напоминали приготовившихся к атаке скорпионов. Растопыренные треноги станков напоминали лапы, а длинные стволы – смертоносные жала.
– Не знаю, сколько спирта или дизтоплива ушло на подобную сделку, но наши отцы-командиры совершили невозможное! С такими аппаратами только и воевать, – заключил пулеметчик Леша Скворцов. Позывной у него был, конечно же, «Скворец».
Он сам служил еще с 2015 года в пехоте, начинал обычным стрелком, но ему больше по душе было тяжелое вооружение. Сначала переквалифицировался на стрелка из автоматического станкового гранатомета АГС-17 «Пламя». А когда нашлась возможность, переквалифицировался на крупнокалиберные пулеметы. ДШК и «Утес» старший сержант Скворцов мог разобрать и собрать с закрытыми глазами.
Для него мощный «Утес», способный в минуту изрыгнуть 700–800 пуль по 50 граммов каждая, являлся вершиной оружейной мысли. Конечно, существовали и более мощные «машины смерти», например, советский и российский КПВТ калибра 14,5 миллиметра. Но такие пулеметы в основном монтировались на бронетранспортерах. А вот «Утес» вполне можно было перетаскивать по полю боя, хотя он сам весил 25 килограммов, а на станке-треноге – все 40, и к тому же лента на полсотни патронов тянула на 11 килограммов. Но, во-первых, тот же ДШК в сборе на станке весил все 157 килограммов, а во-вторых, там, где появлялся «Утес», другим образцам стрелкового вооружения делать было нечего. Его прицельная дальность в 2000 метров и более позволяла расстреливать цели с безопасного расстояния – и причем с гарантией! Потому что его пули сохраняли убойность на дальности до 6000 метров.
Кроме тяжелых пулеметов, во взводе огневого прикрытия имелись и автоматические противопехотные гранатометы АГС-17 «Пламя». Весьма неплохая машинка, если требуется «накинуть» противнику «навесиком» «улитку» на 29 выстрелов. Особенно в городской застройке. Подавляющий огонь по пехоте мог быть очень эффективным. Осколки от взрывов относительно небольших 30-миллиметровых гранат были уж очень неприятными, к тому же небольшой заряд взрывчатки отдельного боеприпаса вполне компенсировался стрельбой очередями. Подавить позицию снайпера или пулеметчика, рассеять отряд пехоты, атаковать колонну грузовиков – все это вполне по силам автоматическому гранатомету.
Так сказать, «линейку» тяжелого вооружения мотострелкового батальона завершали «Сапоги», станковые противотанковые гранатометы, а по сути – безоткатные орудия. Их 73-миллиметровые кумулятивные выстрелы уже не могли эффективно бороться с относительно современными танками, такими как Т-72Б и Т-64БВ. Но вот технику уровнем пониже «Сапоги» жгли неплохо. А ведь всяческих бронированных джипов с пулеметами у нацистов «Азова» хватало. Ведь каратели как раз и сделали ставку на легкую мобильную технику. Вот она и станет целью расчетов СПГ-9М «Копье», как официально называлось это оружие.
Опять же, в городской застройке их кумулятивные заряды весьма эффективно пробивали бетонные и кирпичные стены домов. Такое свойство оказалось исключительно полезным. А сама реактивная кумулятивная граната на прицельной дальности в 800 метров обладала еще и неплохой точностью. В общем, в умелых руках советская безоткатная пушка в уличных боях оставалась серьезным подспорьем для пехоты.
В общем, именно на тяжелые средства непосредственно в боевых порядках и на вооружение боевых машин пехоты БМП-2 тертый войной и жизнью в целом комбат «Артем» сделал ставку в предстоящих боях. Так что «Гопники» пользовались заслуженным авторитетом среди пехотинцев.
Кроме них в батальоне присутствовал еще и противотанковый взвод гранатометчиков с РПГ-7. Эта «нестареющая классика» оставалась актуальной с далекого 1968 года – со времен Вьетнамской войны – и по наши дни. Не зря его создатель, конструктор Валентин Фирулин, получил Ленинскую премию! Мощный и надежный, простой и смертоносный РПГ-7 разошелся во всем мире огромным «тиражом» более 9 000 000 экземпляров. Не зря в странах Ближнего Востока он заслужил краткое, но яркое и выразительное прозвище «шайтан-труба».
Бронетехника подразделения тоже была представлена советской «нестареющей классикой» – несколькими десятками боевых машин пехоты – БМП-1 и БМП-2. Далеко не новые, будем откровенны, «коробочки» тем не менее капитально отремонтированы и даже немного модернизированы. Насколько мог судить Егор, борта корпуса под башней защищались дополнительными бронелистами, так же, как и нижняя лобовая бронедеталь. Ходовая часть боевых машин прикрывалась своеобразной «юбкой» из шахтной транспортерной ленты. Она неплохо держала попадания мелких осколков и пуль. На башнях некоторых БМП-2 смонтированы пусковые установки противотанковых ракетных комплексов «Фагот» и «Конкурс». Подбить ими