Теперь повсеместно горели расположенные в приграничной области аэродромы. Немецкие бомбы превратили ангары в полыхающие костры, уничтожили стоящие на земле самолеты, покрыли глубокими воронками взлетно-посадочные полосы. Однако вопреки ожиданиям советские летчики оказали сопротивление. Повсеместно шли воздушные бои. Советские пилоты даже атаковали место базирования ПБ 77 в Бяла-Подляска. К счастью, на месте оказалось несколько машин ИЭ 53 (гауптман Вильке), которые сбили 15 русских самолетов.
В другом месте советские самолеты обрушились на конвой 2-й танковой группы. На этот раз вовремя подоспели истребители ИЭ 51 (гауптман Фёцо) (среди них был командир авиаэскадры оберст Мельдерс), которые сбили двенадцать вражеских машин.
Однако и наши эскадрильи понесли серьезные потери. Когда самолеты ПБ 2 (майор Хичхольд), на одном из них находился доселе никому не известный обер-лейтенант Рудель, атаковали скопление русских танков в районе Гродно, неожиданно появились советские истребители. Хотя немцам (ИЭ 27) удалось отогнать русских, потери оказались весьма значительными. Среди погибших был командир эскадры майор Шельман.
Когда вечером первого дня кампании в штаб-квартире 2-го воздушного флота в Варшаве были подведены итоги, оказалось, что в воздушных сражениях уничтожено 210 вражеских самолетов, а на земле – 528!
Основные силы формирований были направлены для уничтожения окруженных советских дивизий в районе Белостока и Новогрудка. Среди прочих там были обер-лейтенант Лау и гауптман Брюкер из ПБ 2. Пока еще немецкие пилоты повсеместно превосходили русских. Девятнадцатилетний лейтенант Стрелофф (ИЭ 51) сбил 25 июня свой первый вражеский самолет. За несколько последующих месяцев он одержал 68 воздушных побед. Обер-лейтенант Колбофф (ИЭ 51) на седьмой день кампании уничтожил пять русских самолетов (месяцем позже он сам погиб в воздушном бою).
Летчики несли существенный вклад в большие успехи первых недель кампании. Везде взлетали на воздух мосты и железнодорожные узлы, бункеры и казармы. Личный состав БЭ 3 28 июня участвовал в атаке на Брест-Литовскую крепость и причинил ей большие повреждения 1800-кг бомбами. Летчики в немалой степени содействовали капитуляции гарнизона крепости. 30 июня, когда отгремело сражение в котле в районе Белостока, дело дошло до массированного налета советских истребителей. Германские машины типа Bf-109F (ИЭ 51) взлетели тотчас и только в этот день сбили 114 вражеских самолетов. Гауптман Йоппин (ИЭ 51) и лейтенант Бэр уничтожили пять советских самолетов, оберет Мельдерс – два.
Зенитные подразделения тоже прекрасно зарекомендовали себя в те дни. Два полка до третьего дня кампании сбили 28 вражеских самолетов, а один только легкий зенитный 91-й батальон уничтожил в районе Кобрина семь машин. Первых успехов в наземных боях добился взвод под командованием вахмистра Фледера, которому удалось несколькими орудиями подбить много вражеских танков в районе Слонима.
Связь с отдельными подразделениями и штабами поддерживали роты связи 38-го авиаполка, который вместе с передвижением войск также перебазировался через границу. Только в районе действия XXXIX моторизованного армейского корпуса за первые три дня кампании было протянуто 120 км телефонных линий.
По мере развития наступления группы армий «Центр» части 2-го воздушного флота рассредоточивались вдоль линии фронта, так же как и наземные подразделения, и были вынуждены помогать то здесь, то там – где в данный момент «горит».
Однако, когда наступление группы армий в районе Смоленска начало замедляться и Гитлер решил не атаковать непосредственно Москву, а повернуть танки на Ленинград и Киев, он отдал командованию воздушного флота приказ сровнять Москву с землей.
Но до этого еще не дошло. Хотя немецкие истребители по-прежнему господствовали в воздухе над Белоруссией и Центральной Россией, все же вражеская оборона существенно усилилась. Несмотря на то что немцы достигли воистину выдающихся результатов по числу сбитых вражеских самолетов, все больше и больше машин с красной пятиконечной звездой на фюзеляже поднималось в воздух.
Тем не менее германские летчики были очень опытными, проверенными в боях и во многом превосходили противника. Для примера можно привести следующие данные: только в июле германские летчики сбили: оберет Мельдерс (ИЭ 51) – 101 самолет противника; майор барон фон Мальтцан (ИЭ 53) – 42; лейтенант Шмидт (ИЭ 53) – 30; гауптман Леппла (ИЭ 51) – 27; обер-лейтенант Штайгер (ИЭ 51) – 25; гауптман Фёцо – 22. Своих первых воздушных побед добились среди прочих лейтенант фон Фассонг (ИЭ 51) – позже он сбил 136 самолетов противника – и ефрейтор Шак (ИЭ 51) – позже он сбил 176 самолетов противника.
Оберст Мельдерс после своей 101-й победы был вызван в рейх и получил звание генерала. ИЭ 51 принял майор Бекх, до этого командовавший одним из ее подразделений. ИЭ 51, одержавшая к концу июля 1000 побед в воздухе, по результатам оказалась во главе всех эскадр, участвовавших в кампании. Непосредственно за ней следовали ИЭ 27 под командованием майора Фольгенда и ИЭ 53 под командованием майора барона фон Мальтцана.
Зенитчики принимали участие в боях на всех участках обширного фронта от Витебска до Гомеля и нередко считались самым эффективным средством против советских танков. Так, два 8,8-см орудия 36-го зенитного полка в районе Витебска за несколько минут подбили шесть советских танков Т-34, а спустя несколько дней второй батарее (оберлейтенант Кляйн) того же полка на реке Вопь удалось из 15 наступающих танков подбить двенадцать.
Несмотря на распыление своих воздушных и наземных сил командование 2-го воздушного флота готовилось к большой атаке на Москву. Изданная 19 июля 1941 года директива № 33 о продолжении военных действий на востоке заключалась в следующем: для люфтваффе важно освобождением сил на центральном участке фронта поддержать нападение Юго-Восточного фронта применением военно-воздушных и зенитных сил, при необходимости привлекая подкрепление или производя соответствующую перегруппировку.
Что же касается атаки на Москву силами 2-го воздушного флота, временно усиленного боевыми частями с запада, его необходимо провести как можно скорее в качестве ответной меры нападению советских войск на Бухарест и Хельсинки.
2-й воздушный флот собрал для первой германской атаки на советскую столицу крупные силы, состоящие из частей БЭ 3, 4, 26, 27, 53, 54, 55, а также БГ 100. В целом насчитывалось 127 боевых самолетов типа Ju-88 и Не-ll, которые вечером 21 июля поднялись в воздух для массированного налета на Москву. Поскольку имелись все основания ожидать над линией Смоленск – Дорогобуж сильный зенитный огонь, был выбран кружной путь южнее этой линии. Полет шел на высоте 4000 м, чтобы уйти от прожекторов и аэростатных заграждений.
Когда на Москву опустилась ночь, с неба обрушилось 40 000 тонн зажигательных и 104 тонны фугасных бомб.
Подразделение БЭ 55 под командованием оберст-лейтенанта Кюля было нацелено на Кремль. Донесение об этом налете гласило следующее: «В 19.47 35 машин эскадры в первый раз поднялись в воздух для боевого полета на Москву. <…> Все бомбы были сброшены. Правительственный район загорелся. Кремль не горел. Оберст-лейтенант Кюль еще в течение получаса кружил над Кремлем на высоте 1500 метров, наблюдая действие бомбежки на цель. Не было видно ни одного прожектора, с территории Кремля стреляли только «красные мыши» – счетверенные пулеметные зенитные установки, и больше ничего…»
Все же поставленную цель – Кремль – поразить не удалось. Вместо него загорелся расположенный неподалеку стадион, в который и попали немецкие бомбы.
Этот массированный налет для русских зенитчиков оказался полной неожиданностью, и командование 2-го воздушного флота приняло решение повторить налет через два дня.
Второй ночной налет на Москву осуществили 115 самолетов, преимущественно из БЭ 4 (оберст Рат). На этот раз противовоздушная оборона противника была уже более значительной. Когда же налет повторился в третий раз, над Москвой уже светило более пятисот прожекторов и тяжелые батареи ПВО вели огонь по воздушным целям.
Советская защита ПВО в районе Москвы всего лишь за несколько дней многократно усилилась, и полеты бомбардировщиков стали слишком опасными, поэтому 30 июля был проведен последний налет.
Теперь Смоленское сражение требовало привлечения дополнительных боеспособных подразделений, которые уже частично было отправлены на другие участки фронта, даже во Францию и в Германию.
Находившаяся в подчинении воздушного флота БЭ должна была в июле произвести налеты на важнейшие оборонные промышленные предприятия Воронежа, Тулы и Брянска. В докладе о выполнении задания БЭ 55 сказано:
«В атаках на рассвете были разрушены важнейшие железнодорожные транспортные узлы Брянск и Орел. Здесь скопились не только войсковые эшелоны, которые с резервных позиций везли войска на фронт, здесь хранились на складах важнейшие промышленные и продовольственные грузы, ожидающие отправки. Железнодорожный грузопоток идет через Орел и Брянск с Черного моря на север и на Москву.
Рано утром и в вечерних сумерках мы бомбили Унечу. Бомбы падали на рельсовые пути, где вплотную друг к другу стояли составы, огромные склады, железнодорожные сооружения.
Там, где оказывалась бессильной артиллерия, убежища противника уничтожали бомбы. Днем бомбы падали на город Дорогобуж.
После того как Смоленское сражение сковало основные силы группы армий «Центр», с середины августа направление главного удара сместилось к Киеву, и все больше эскадрилий выводилось с центрального участка фронта. К концу августа все подразделения VIII корпуса покинули этот район, переместившись под Ленинград.
Остальные эскадры использовались для поддержки 2-й танковой группы на Украине, а вовсе не для помощи теснимым пехотным дивизиям на реке Вопь в районе Смоленска и Ельни. Так центральный участок фронта покинули все без исключения эскадрильи пикирующих бомбардировщиков. Остались только части БЭ 3, 53, 55, ИБ 26 и БГ 100.