Авиационные двигатели не заводятся. Вопреки стараниям всего личного состава вылеты были возможны в течение только нескольких дней. Так, 1 ноября пикирующие бомбардировщики вылетели против атакующего противника к северу от полевого аэродрома Руша. А 18 ноября «Штуки» атаковали вражеские колонны и скопления войск, которые по частям отходили на восток. 26 ноября были сделаны самолето-вылеты перед пехотой и танками 2-й танковой армии. 28 ноября отмечено до четырех вылетов всех подразделений. А 30 ноября вылет перед 4-й танковой армией, которая продвинулась вперед на 12 километров и остановилась примерно в 20 километрах от окраин Москвы. В начале декабря температура опустилась до 30 градусов. Наступление замерзло…»
В этот момент группе армий «Центр» едва ли могла быть оказана серьезная поддержка, поскольку в середине ноября основные силы 2-го воздушного флота были неожиданно отозваны с Восточного фронта и отправлены в Италию, на Сицилию и в Северную Африку, чтобы поддержать своих итальянских союзников, которые терпели поражения на Североафриканском театре военных действий. Итальянский флот стоял в средиземноморских портах и не осмеливался выходить в море.
Фельдмаршал Кессельринг сам отправился вместе с командованием воздушного флота и II авиакорпусом в Италию. Осталось лишь несколько авиационных подразделений, которые теперь были подчинены командованию VIII авиакорпуса (генерал барон фон Рихтгофен), которые должны были оказать поддержку группе армий «Центр» в тяжелых боях за Москву.
Остались обе истребительные эскадры – 51-я (майор Бекх) и 53-я (майор фон Мальтцан), бомбардировочная 53-я эскадра (оберст-лейтенант Вайткус) и четыре группы из трех эскадр пикирующих бомбардировщиков, так же как 100-я бомбардировочная группа. В наземных боях вместе с зенитными полками 101 и 104-м участвовали связисты полков 22, 32 и 38-го. Полки связи всегда следовали за наземными войсками. На северном участке фронта они проложили кабельную линию от Ржева до Клина и южной оконечности Сенежского озера, восточнее Солнечногорска. Здесь располагались передовые позиции ИЭ 53 – всего лишь в 50 км от Москвы.
Линии связи, проложенные подразделением 38-го полка связи по состоянию на 29 ноября 1941 года
Действовавшие на участке 2-й танковой армии воздушные связисты только до середины ноября проложили 3000 км кабеля, а их передовая рота – 5-я рота 32-го полка под командованием обер-лейтенанта Раба – находилась вместе с передовыми танковыми частями XXIV танкового корпуса в Ясной Поляне, перед самой Тулой. Зенитчики также делали все возможное. 21 ноября командующий танковыми войсками барон Гейр фон Швеппенбург обратился к зенитчикам 104-го полка со следующими словами:
«Солдаты 104-го зенитного полка!
В конце пятого месяца непрекращающейся войны я особенно часто думаю о ваших успехах. Вы с триумфом прошествовали через Буг, Березину, Днепр и линию Сталина до Рославля, через Милославичи, Десну и Сейм до окружения Киева, от Глухова через Орел до Тулы, поразив 222 самолета, 73 танка и других единиц бронетехники, уничтожив 140 орудий и захватив 2082 пленных. Даже в тяжелейшем положении в воздухе и на земле вы, являя собой образец товарищества по оружию, всегда отвечали самым высоким требованиям.
Я никогда не забуду павших товарищей и раненых полка».
Летный состав летал на своих поврежденных машинах, невзирая на снег, ветер и лед, чтобы дать столь необходимую поддержку с воздуха ведущим тяжелые бои сухопутным войскам. Так, например, 1-я эскадрилья БГ 100 (оберлейтенант Бэтчер) в ночь на 5 сентября совершила налет на промышленные предприятия Горького, который один из немецких военных корреспондентов описал следующим образом:
«Уже несколько часов длится полет, и, несмотря на отопление в кабине, чувствуется низкая температура за бортом. Под нами лежит, насколько хватает глаз, слой белых облаков, причудливые формы которых вносят единственное разнообразие в работу летчиков. Раскинувшаяся в тысяче метров под нами земля кажется застывшим ледяным океаном. Мы уже давно пролетели над линией фронта. Где-то слева находится Москва. Но экипаж не интересует ни море облаков, ни голубое небо над нами. Они снова и снова рассчитывают курс, сверяют карты и показания приборов. Справа и слева от нас летят другие самолеты.
Убогие, крытые соломой избы беспорядочно нагромождены вдоль узких разбитых улочек, иногда появляющиеся на них люди с удивлением смотрят на нас. Узнали ли они нас, быстро пронесшихся над их головами? Это не интересует членов команды. Впереди, лишь в нескольких километрах, лежит их цель – Горький.
Тяжелые бомбардировщики летят на низкой высоте над землей, внизу мелькают пригорки и долины. Справа от нас видна Ока; в сумерках ее вода, кажется, излучает свет.
Небольшая горная гряда образует котел: на его склонах и в глубине раскинулся Горький. Взгляд на карту. Штурман коротко кивает летчику. Курс правильный. Как демоны появляемся мы над городом и начинаем свой танец. Успеваем заметить вспышки дульного пламени большевистских зенитных орудий. Из моря домов и улиц нам навстречу выплескиваются смертоносные огненные брызги. Мы летим дальше. Из многих домов наружу пробивается свет.
Там – наблюдатель указывает налево – перед нами появляется вытянутое здание завода. Наша птичка ложится на левое крыло и элегантным движением перепрыгивает высокую дымовую трубу завода. Пять или шесть десятков грузовых машин скопилось в заводском дворе – цель! Машина содрогнулась, словно от сильного толчка – вниз полетела тяжелая бомба. «Антон-курфюрст» круто взмывает к облакам. Зенитные орудия ведут непрерывный огонь по нашей птичке, но мимо. Воздух наполнен смертью. Из сумеречного облачного неба к нам устремляется советский истребитель. Его трассирующие пули оставляют в небе яркие линии, и все они тянутся к «Антону-курфюрсту».
В нескольких сотнях метров под нами, там, где еще недавно стоял завод Молотова, выпускавший автомобильные и авиационные двигатели, видна только клубящаяся чернота, в которой проблескивают красные искорки. Над ней возвышается дымовая труба. Недалеко в небо вырвался остроконечный язык пламени. В воздух взлетают обломки. Совсем рядом поднялся еще один язык пламени. Это работа наших товарищей. Потом вспыхивает третий, четвертый, пятый пожар. От них в нашей кабине стало совсем светло. На одном двигателе мы тянем вдоль границы облаков, сопровождаемые еще более сильным зенитным огнем. Осколком снаряда пробило бомбовый люк. Нам придется еще раз вернуться в этот район города. Несмотря на беспокойство о состоянии нашего «Антона-курфюрста», мы не можем насмотреться на зрелище горящего оборонного завода противника. В ярко-красном пламени через несколько минут возникает ярко-белое свечение – плавится железо и сталь, превращаясь в жидкую лаву».
Затем и эти авиагруппы были перебазированы для отдыха и пополнения в Германию. А на твердой как камень замерзшей русской земле продолжала сражаться группа армий «Центр», практически без воздушной поддержки. Ей противостоял противник, к этому времени определенно имевший превосходство в воздухе.
Силами 2-го воздушного флота за период с 22 июня по 30 ноября 1941 года было уничтожено: 6670 самолетов противника, 1900 танков, 26 000 других единиц транспорта и 2800 железнодорожных составов. И все же советские военно-воздушные силы с каждым днем становились сильнее.
В декабре 1941 года в распоряжении VIII авиакорпуса находились следующие силы:
Эскадра пикирующих бомбардировщиков
2 с двумя группами.
51-я истребительная эскадра
с тремя группами.
52-я истребительная эскадра
с двумя группами и испанская эскадрилья.
53-я бомбардировочная эскадра
с пятью группами.
Бомбардировочные группы
II/30 и III/76.
Группы ночных истребителей
I и II/4.
Ударные боевые группы
II/210.
Группы дальней разведки
VIII авиакорпус.
Разведывательные эскадрильи
2/11, 4/11, 1/33, 3/33, 4/14.
Москва или Киев?
В середине июля ситуация на Восточном фронте была вовсе не такой благоприятной, как того ожидало германское Верховное командование. Уже в первые недели похода стало очевидно, что Красная армия, несмотря на огромные потери, вовсе не собирается сдаваться, а дальнейшее продвижение по девственным лесам, обширным болотам и степям обещает немалые трудности для пехоты и тем более моторизованных войск. К тому же свои потери тоже были вовсе немалыми и в живой силе, и в технике, особенно в танках.
Только группа армий «Центр» к этому моменту достигла первых поставленных перед ней целей. Другие группы армий сильно отставали; им не удалось ни окружить, ни уничтожить крупные силы противника.
ОКВ и ОКХ старались, посредством интенсивных обсуждений и штабных игр активизировать наступление, что в конце концов нашло свое отражение в директиве № 33. В ней было сказано, что группа армий «Центр» должна направить свои мобильные формирования на юг и на север, продолжив движение к Москве силами пехотных дивизий.
Спустя четыре дня эта директива была расширена дополнением, которое смещало направление главного удара на участок группы армий «Юг», получившей следующее задание: «Как только позволит оперативное и материально-техническое положение, следует объединить 1-ю и 2-ю танковые группы под руководством командующего 4-й танковой армией и совместно с идущими за ними пехотными и горнострелковыми дивизиями после захвата Харьковского промышленного района предпринять наступление через Дон на Кавказ».
ОКХ не было согласно с этой «сказочно прекрасной целью», но при подготовке этих планов его никто не спрашивал. Бесконечные споры между двумя высшими командными органами германского вермахта не утихали, и генерал-полковник Гальдер записал в своем дневнике: «Я вижу… начало торможения операций, носивших до сих пор стремительный и решительный характер».
Двумя днями позже – 28 июля – он добавил: «Бессмысленность намеченного плана операций приведет к распылению наших сил и приостановке наступления на решающем московском направлении».