Аня рассказала, чем, помнится, в конец засмущала бедного ефрейтора.
— Это ерунда, милая Аня, — пренебрежительно махнул рукой Дитц. — Можешь мне поверить. Истинная сущность солдата проявляется только в бою. Ну и в опрятном внешнем виде, разумеется. Солдат-неряха не бывает храбрым.
Он подумал, о чём-то вспомнил и добавил:
— За редчайшими исключениями.
Позже Аня поняла, что белобрысый саксонец, обер-лейтенант Хельмут Дитц был прав. Скромняга Хейниц оказался умелым, храбрым, а когда нужно, и безжалостным солдатом.
— Привет, Карл! — махнула Аня рукой. — Заходи, чего встал на пороге?!
Ефрейтор прошёл, сел рядышком в выросшее из пола ему навстречу кресло, улыбнулся.
— Скучаешь? — осведомилась Аня.
— Здесь трудно заскучать. Столько всего интересного. Как твоя вахта?
Она рассказала об открытии канала на Дрхену.
— Значит, киркхуркхи эти нас покинут?
— Кто ж их знает, наверное.
— Как это — наверное? Что по этому поводу говорит Маша?
— Маша говорит, что решать будет Мартин. Он командор. То есть, в том смысле, что делать с теми, кто выразит желание остаться здесь. Но вообще-то киркхуркхи, якобы, давно хотели убраться домой. Не смотря на то, что у них там, вроде бы, полный ядерный Армагеддон.
— Да, это было бы удобнее всего. Как вы, русские, говорите… Пропал из глаз — ушёл из сердца?
— Почти, — засмеялась Аня. — С глаз долой — из сердца вон. Но в данном случае, по-моему, эта пословица не совсем подходит. Разве киркхуркхи в нашем сердце?
— В нашем вряд ли, а вот Мартин и его люди к ним как минимум привыкли, а как максимум даже прониклись некой симпатией.
— Ты думаешь? Странно, они же, вроде, враги…
— Мы с вами, русскими, тоже были врагами. А что теперь? Впрочем, ладно, не в этом дело. Я собственно чего зашёл… Скажи, ты этого нашего хранителя Пирамиды не видела сегодня?
— Оскара, что ли?
— Ну да, — подтвердил Хейниц. — А разве есть кто-то ещё?
— Ну… не знаю. Вон Локоток, например, — Аня кивнула на человечка-трансформера, словно мальчишка забор, оседлавшего край Лизиной коляски. — Он тоже хранитель Пирамиды, насколько я понимаю.
Карл посмотрел на Локотка.
— Эй, — позвал ефрейтор негромко.
Человечек повернул на голос безглазое и безгубое лицо.
— Где Оскар, не знаешь?
Локоток оторвал правую руку от края коляски и указал пальцем в пол.
— Вот так, — прокомментировала Аня. — Наш Оскар где-то внизу. А зачем он тебе?
— Да так, — сказал Хейниц. — Хотел кое о чём его расспросить. Отчего-то мне казалось, что он чаще всего здесь торчит, в машинном зале.
— Вроде бы да, обычно. Но сегодня его тут не было. А чего мучиться? Спроси у Цили Марковны.
— Да не получается у меня, Ань, — вздохнув, признался Карл. — Наверное, что-то не так делаю. Это ты, дитя нашего будущего, с компьютерами всякими легко обращаешься, потому что чуть не с рождения к ним привыкла. А мне они загадкой какой-то кажутся. Умом-то я, вроде, понимаю, как это всё устроено, но вот полностью осознать и научиться обращаться с ними легко и непринуждённо не могу. Да и когда бы я научился, интересно? Нам последний год всё больше стрелять приходилось, а не за компьютерами сидеть. Сама знаешь.
— Извини, — сказала Аня, — я не подумала. И забыла.
— Что ты забыла?
— Что для тех, кто умеет обращаться с компьютером, данное умение кажется само собой разумеющимся. Ну, вроде как умение читать или считать. Забывают люди, что и читать, и писать, и с компьютером обращаться их тоже когда-то учили.
— По-моему, это глупо, — подумав, заметил Карл.
— Конечно, глупо, — согласилась Аня. — Глупо и кичливо. Но есть такая фишка. То есть, была в моё время. Особенно у тех, кто занимался компьютерами профессионально. Любили некоторые из них глянуть свысока и продемонстрировать своё, якобы, превосходство. Ладно, давай вместе попробуем спросить, ага? Заодно и поучишься, как это делается. Ты ж очень способный, я знаю, на лету схватываешь…
Однако узнать у Цили Марковны, где в данный момент находится Оскар, не получилось и у Ани. На заданный разными способами один и тот же вопрос и ответ был один и тот же: «Сведениями данного характера не располагаю. Извините».
— Очень странно, — пришла к выводу Аня после четверти часа безуспешных попыток. — Тебе не кажется?
— Кажется, — сказал Хейниц. — Поэтому я к тебе и пришёл. Думал, это у меня не получается правильно спросить, не умею. — Он усмехнулся и подмигнул Ане. — Оказывается, не у меня одного, а?
— Погоди, — нахмурилась Аня. — Не подкалывай. Это и правда очень странно. Ведь Циля Марковна, по идее, должна знать обо всём, что происходит в Пирамиде, так?
— Мне так казалось. У неё же всюду датчики и сенсоры. И не простые, а буквально на молекулярном уровне встроенные и функционирующие полностью в автоматическом режиме.
— Да… А ты у Маши Князь спрашивал? Или у Оли Ефремовой? Они всё-таки здесь дольше нас.
— Нет, сразу к тебе пошёл.
— Почему? — удивилась Аня.
— Потому что обе спят, — сообщил Карл. — Я не стал будить, неудобно.
Аня посмотрела на часы.
— Ясно, — сказала она. — Маше меня через сорок минут уже менять. По графику. Вот и спросим.
Атмосферный катер, способный без особых трудностей вместить и доставить в любую точку планеты семьдесят пять человек (или киркхуркхов) с кучей снаряжения, опустился на траву легко и бесшумно, словно кленовый лист, слетевший с дерева тихим ясным днём середины октября где-нибудь в Подмосковье.
Отличная всё-таки машина, подумал Женька и выключил двигатель. Собственно, плохих машин, механизмов или, скажем так, артефактов любого рода я в Пирамиде не встречал. Всё сделано на высочайшем уровне. Такое впечатление, что неведомые нам прежние хозяева Пирамиды достигли своего рода идеала в техническом развитии. Дальше, что называется, небеса одни. И представить невозможно. Потому как уже не человеком нужно быть, чтобы такое представить, а каким-то высшим существом. Или нет? Вон лейтенант этот… как его… Велга что-то рассказывал о встрече их отряда с какими-то Высшими. Но я так до конца и не понял, отличаются они чем-то от нас, простых смертных, или нет. А времени расспросить подробнее не было. И сейчас нет.
Он включил круговой обзор.
Вроде бы чисто. Никого. Все послушно выполняют заранее обговоренные инструкции.
— Ну что, оружие в руки и выходим? — повернулся Женька к Вешняку.
— Слушай, — сказал Вешняк. — А зачем нам вообще вылезать из машины?
— Как это? — не понял Аничкин.
— Очень просто, — пояснил сержант. — Здесь мы полностью защищены. Стоит же выйти, как сразу возникнет опасность захвата.
— Да какая опасность, ты что? С нами ещё боевой робот, который уничтожит любого при малейшем проявлении агрессии!
— А зачем кого-то уничтожать, если можно не рисковать вовсе? Кстати, забыл спросить, ты, вообще, уже летал сюда, на остров этот?
— Нет, первый раз. Не пойму, Серёжа, о чём ты беспокоишься? Они же пленные. А у пленных боевой дух не на нуле даже, а в большом минусе. Тебе ли не знать.
— Так в том-то и дело, что они уже не совсем пленные… Хотя, может ты и прав, и я зря перестраховываюсь. Но всё равно на твоём месте я бы вёл переговоры только с одним, а остальные пусть сидят по палаткам и не высовываются.
— Они и сидят, — сказал Женька. — Ты же видишь. И как раз с одним я и собираюсь говорить. Он тут старший, Рийм Туур его зовут, я же тебе рассказывал. Пойми, визуальный контакт — великое дело. Если мы будем слишком осторожными, то никогда не достигнем с киркхуркхами взаимопонимания.
— А без него никак не обойтись?
— Ну как же! — горячо воскликнул Женька. — Они же разумные существа. Как же без взаимопонимания!
— Разумные, говоришь? — хмыкнул Вешняк. То-то я гляжу, вы их на острове в океане держите от греха подальше, разумных этих. Ладно, хрен с ним. Если считаешь, что всё в порядке, зови своего Туура. Но предупреди сразу, что стрелять я начну при малейшем несанкционированном шевелении в радиусе пятидесяти метров от катера.
— Они знают, — вздохнул Аничкин. — А два раза повторять одно и то же не стоит. Только авторитет ронять.
«Имперский десантник выживает в любых условиях и даже поражение сумеет превратить в победу, если предоставить ему малейший шанс».
Эти слова из методички по боевой подготовке Глейн Сиин часто повторяла все дни пребывания на острове. Сначала самой себе, а после тем, кто захотел её слушать. Слушать и подчиняться.
Когда сгладился, отпустил разум и сердце первый шок от страшного ночного разгрома и гибели товарищей при штурме Пирамиды, Глейн начала думать, наблюдать и сопоставлять. И во временном лагере на берегу озера рядом с Пирамидой, и затем уже здесь, на острове.
Основываясь на собственных наблюдениях, и той информации, которой она уже обладала, Глейн довольно быстро пришла к выводу, что возможности Пирамиды и тех, кто ею владеет, невероятно велики. Чуть ли не безграничны. А значит, отказываться от планов её захвата, нельзя. Мало того — преступно. Особенно с учётом последних событий на Дрхене. Да, им сообщили, что там, на родине, случилась полная ядерная катастрофа. И даже показали запись видеобращения Императора и Сына Небесной Глуби к народу Империи. А также сводку боевых действий, из которой становилось ясно, что Империя и Альянс всего за несколько дней сумели превратить планету в радиоактивное кладбище. Как, собственно, и предсказывали все аналитики, которые когда-либо разрабатывали сценарии и последствия серьёзной ядерной войны между Империей и Альянсом.
Но какие выводы следовало из всего этого сделать?
— И какие же? — спросили её те полтора десятка братьев-десантников, которых она сумела заставить себя слушать (это произошло уже на второй день после их прибытия на остров).
Известный приём: когда не хочется думать своей головой, следует отвечать вопросом на вопрос. И тогда, глядишь, не только сойдёшь за умного, но и получишь на тарелочке готовый ответ. Тут, правда, может случиться и чаще всего и случается одна незадача. Полученный ответ ты не выстрадал, не додумался до него сам, а, значит, и нет никаких гарантий, что тебе он подходит. То есть, соглашаясь с данным ответом, ты в любом случае ставишь себя в подчинённое положение относительно того, кто этот ответ тебе дал.