Женька замолчал и оглядел товарищей:
— Маша, Оля, вы-то чего молчите?
— Лично я жду, когда ты закончишь, — сказала Маша.
— А я вообще девушка молчаливая, — пояснила Оля. — Опять же, воспитание. Привыкла сначала мужчин слушать, а уж потом, если разрешат, самой говорить.
— Издеваетесь, — догадался Женька и полез в карман за сигаретами. — Ну-ну.
— И не думали, — сказала Маша. — Я просто хотела тебе, Женечка, напомнить, что в любом случае лететь нам есть на чём. Но ты же, как начинаешь токовать, так хрен слово вставишь.
— Не понял, — Аничкин так и не донёс до сигареты зажигалку. — И на чём же мы полетим?
— На самой Пирамиде, разумеется. Или в ней. Ты разве забыл, как Оскар рассказывал, что Пирамида при необходимости превращается в гигантский звездолёт? Точнее даже галактиколёт. На ней между галактиками можно путешествовать, а не то что между звёздами. По словам Оскара, ясное дело, но, думаю, его слова не трудно проверить.
— Мля… — на этот раз Женька оставил в покое свой многострадальный затылок и принялся тереть лоб. — Действительно. Совсем из головы вон. Приношу всем свои извинения.
— Ерунда, — сказал Хейниц. — Бывает. А что, правда в Пирамиде можно путешествовать между галактиками?
— Правда, — ответили от дверей.
— Вот вечно вы, Оскар, — произнесла Маша скучным голосом. — То исчезаете в самый неподходящий момент, то появляетесь в самый подходящий.
С появлением Оскара разговор перешёл в несколько иное русло. Особенно после того, как хранитель Пирамиды поведал присутствующим о том, где он пропадал и чем, собственно, был занят.
— Назовите это интуицией или как вам будет угодно, — закончил он свой рассказ, — но я, словно бы чувствовал, что мне необходимо заняться подготовкой Пирамиды к полёту.
— Отчего же вы не поставили нас в известность сразу? — осведомилась Маша. — Если уж вы передали Пирамиду в наше пользование, то, согласитесь, это выглядит странно.
— А что бы вы мне сказали в ответ, поставь я вас сразу в известность? — вопросил в ответ Оскар. — Решили бы, что старик окончательно выжил из ума и лучше его, пожалуй, изолировать, чтобы не натворил бед.
— Это неважно, что бы мы решили, — сказала Маша неожиданно жёстко. — Важно, что решать — наша прерогатива. Давайте договоримся с вами, Оскар, на будущее и раз и навсегда. Больше никакой самодеятельности в том, что касается вопросов функционирования Пирамиды. За это отвечаем мы и только мы. Разумеется, с вашей неоценимой помощью. Но окончательное решение, повторяю, всегда за нами.
— Что ж, — склонил голову Оскар. — Будь по-вашему. Это, вероятно, справедливо и правильно. К тому же я хорошо знаю, что будущего, о котором вы говорите, у меня почти не осталось. Очень скоро во всех вопросах, связанных с Пирамидой и возможностями её использования вам придётся полагаться исключительно на себя и Цилю Марковну. Ну и на Локотка ещё. В какой-то мере.
— Не надо, милый Оскар, — мягко сказала Ефремова. — Разумным существам, за редчайшим исключением, не дано предугадать час своего ухода. Мы очень надеемся и верим, что вы будете с нами ещё долго.
Всё правильно, подумал Оскар с лёгкой грустью. Они действуют так, как всегда действуют, рождённые женщиной. Хозява были точь-в-точь такими же. Сначала отчитали, как мальчишку, а потом, как мальчишку же, погладили по головке. Хорошо ещё, что я не самолюбив, а то, пожалуй, мог бы и обидеться. Хотя слова Оли были мне приятны, следует признать. И очень хочется верить в их искренность.
— Я постараюсь, — сказал он. — Но обещать ничего не могу.
— Но на то, чтобы обучить нас управлять Пирамидой и доставить её к этой грёбаной чёрной дыре вас, надеюсь, хватит? — с солдатским цинизмом осведомился Хейниц.
— Думаю, да, — ответил Оскар.
— Нам нужно быстро, — сказала Аня.
— Можно и быстро. Сама Пирамида к старту готова. Но ещё два-три дня на вашу подготовку нужно в любом случае.
— Всего? — изумился Женька. — Каким же образом мы научимся управлять в космосе Пирамидой за два-три дня, интересно? Я машину-то учился водить чуть не месяц, а тут корабль межгалактический!
— Есть специальные технологии для быстрого обучения, — сказал Оскар. — Подключим всех вас к Циле Марковне, запустим программу… Это довольно вредно для организма вообще и головного мозга в частности, но не смертельно. Зато очень эффективно и экономит массу времени.
— А что же мы раньше эту технологию быстрого обучения не использовали? — осведомилась Маша.
— Я же говорю, это вредно. Если пользоваться часто, в мозгу могут возникнуть необратимые изменения, которые в результате приведут к слабоумию. Причём изменения такого рода, что и вся медицинская мощь Пирамиды с ними не справится. За всё, знаете ли, приходится платить. Это универсальный закон.
— Вот чёрт, — сказала Маша. — теперь я сомневаюсь, что этой технологией вообще стоит пользоваться.
— Один раз не страшно, — заверил Оскар. — И даже несколько. Тут главное необходимый перерыв выдержать.
Пока мужчины и Маша вместе с Оскаром углубились в составление и обсуждение списка первоочередных дел (в частности, нужно было решить, как поступить с оставшимися на острове, киркхуркхами) Оля Ефремова отвела Аню в сторонку.
— Ань, я хотела спросить… — щупач замялась, явно испытывая трудности с формулировкой.
— Кажется, я догадываюсь, — помогла ей Аня. — Наверное, хочешь узнать, собираюсь ли я брать с собой Лизу.
— Да. Согласись, это серьёзный вопрос.
— Ты даже не представляешь себе, насколько серьёзный. Это я тебе, как мать говорю. Но спасибо, что спрашиваешь.
— Так… Так что ты решила?
— Честно? Пока ума не приложу. Одно ясно. И с собой брать её нельзя и здесь оставлять не с кем. Не с киркхуркхами же или, что ничем не лучше, с племенем Свема. Которое к тому же вообще неизвестно где находится, и контакта у нас с ним нет. Имеется, конечно, ещё один выход…
— На Землю.
— Да, на Землю. В Россию. Но я там никого не знаю.
— Зато знаем мы. И я, и Маша, и Женька тоже. Я поэтому и решила сейчас с тобой поговорить, что сразу подумала о таком варианте. Мне вообще кажется, что ты не должна с нами лететь. Если мы не вернёмся… Лизе нужна мать, ты это понимаешь?
В глазах у Ани блеснули слёзы.
— Я знаю, — тихо сказала она. — Тут никуда не денешься. Надо выбирать. Или ты спасаешь мужа или будущее своего ребёнка.
— Миша сильный, — сказала Оля. — И он не один. А Лиза, если, не дай Господь, все мы… ты понимаешь… она останется совсем одна. Некому даже будет рассказать о том, кто были её родители и каким делом они занимались.
— Спасали Вселенную, — кривовато усмехнулась Аня. — Ты права, Оля, выбирать тут нечего. Но от этого легче не становится.
— У меня пустует двухкомнатная квартира в Москве, — сказала Оля. — Она у меня в собственности. Плати за коммуналку и живи хоть всю жизнь. Сделаем так…
— Эй, девушки! — позвал Женька Аничкин. — Что там за тайны? Идите к нам, мы уже практически всё решили.
«Одну минуту», — махнула рукой Оля, не оборачиваясь.
— Я уже почти согласна, — промолвила Аня. — Но думаю, что этот вариант стоит обсудить со всеми. Иначе получится нечестно.
— Разумеется. Но мне было важно заронить в тебя правильную мысль, — щупач ободряюще улыбнулась. — И насчёт документов и денег не беспокойся. Мы всё-таки Стражники Внезеркалья, — знаем, как преодолеть эти трудности. И не только эти.
Море штормило. Тяжёлые фиолетовые волны, шли от горизонта к берегу, словно нескончаемые рати. Обычно безоблачное небо укуталось мрачными рваными тучами, между которыми вдали то и дело полыхали короткие яростные молнии. Далёкий гром смешивался с грохотом недалёкого прибоя, и отличить один от другого было не так уж просто.
Впрочем, Координатор лукавил. Конечно же, он отличал. Просто непогода случалась здесь столь редко, что даже средней силы шторм и гроза строили из себя чуть ли не конец света.
Он стал вспоминать шторма и грозы, свидетелями которых был за свою необычайно долгую жизнь.
Да, следует признать, что эти, шумящие сейчас за стенами Замка, не идут ни в какое сравнение с некоторыми из них. Как не может идти в сравнение мелкий и трусливый уличный хулиган с безжалостным и матёрым ночным убийцей.
И всё-таки, шторм — это хорошо. Хоть какая-то смена декораций. Н-да. Не можешь изменить сюжет, смени декорации. Пьесу это не улучшит, но хотя бы отвлечёт часть зрителей от неприятных мыслей о бездарности драматурга и режиссёра (к актёрам претензий нет — они играют то, что им предписано первыми двумя).
Он поднялся с удобнейшего плетёного кресла, подошёл к окну, поднял створки и несколько минут стоял, вдыхая грозовой ветер и стараясь ни о чём не думать. Последнее выходило не очень. В ту пору, когда он был Распорядителем, прежний Координатор не мог понять этих его привычек из прежней жизни, как то: приверженность к нахождению в «низком» материальном облике, любовь к жареному мясу и хорошему вину (гораздо же проще и гигиеничнее получать чистую жизненную энергию из окружающего пространства!) и даже, чего уж греха таить, редкие, но бурные связи с представительницами женского пола различных гуманоидных рас.
Теперь он сам стал Координатором, но его привычки мало изменились. Разве что редкие связи с женским полом стали ещё реже. Вероятно, с силу специфики его нового положения, предполагающего в первую очередь утяжеление несомой ответственности.
Да, ответственность. В бытность его Распорядителем он как-то мало задумывался над тем, что чувствует Координатор, когда на доверенном ему участке вдруг случается, к примеру, та же Воронка Реальностей.
Зато теперь я чувствую это очень даже хорошо, подумал он. Еще неизвестно, что хуже — Воронка или то, что происходит сейчас. С Воронкой мы хотя бы нашли способ управиться, и всё закончилось относительно хорошо. Спасибо отряду людей. На этот раз всё не так однозначно. То есть, всё совсем не однозначно. Причина, по которой обитаемые миры, а также их отражения в альтернативных реальностях в массовом порядке охвачены войнами на уничтожение, спонтанно вспыхивающими смертельными эпидемиями, экологическими и природными катастрофами, безумным, ничем не оправданным геноцидом и утратой всех мыслимых нравственны