(Ситковский А.Н. В небе «Соколы». Махачкала, 1990). К слову сказать, отстоявшая свою честь оружейница Валя ранее была награждена медалью «За боевые заслуги», а по уставу она имела полное право стрелять в Бастрикова, ибо изнасилование военнослужащей относилось к тяжким воинским преступлениям.
Кстати, сам Ситковский, в отличие от товарища не проявлявших подобных слабостей к женщинам и отметившийся на Кубани 6 личными победами, закончил войну уже с 25 сбитыми самолетами, а звание Героя получил 13 апреля 1944 г. А вот Виктор Савин (советский ас № 10 в воздушной битве за Кубань) в течение осени 1943 г. успел одержать еще 4 личных победы. Его успешная летная карьера оборвалась 20 октября, когда новенький Як-9 был сбит в воздушном бою. Савин попал в плен, в котором находился почти до самого конца войны. После освобождения он прошел спецпроверку, после чего был уволен в запас. Никаких наград летчик конечно же больше не получил, если не считать второго ордена Отечественной войны II степени, который Виктору Савину вручили в преддверии 40-летия Победы вместе с тысячами других ветеранов…
Михаил Куценко (советский ас № 12 в воздушной битве за Кубань), сбитый в воздушном бою 28 мая и получивший тяжелые травмы в виде многочисленных ожогов, долго лечился и вернулся на фронт только спустя год. Впрочем, в вылетах он больше не участвовал, занимая штабную должность. После войны Куценко в основном занимался преподавательской работой, обучая будущих летчиков. Интересно, что он был представлен к званию Героя в сентябре 1943 г., но так и не получил его. Бывший ас прожил долгую и активную жизнь и скончался 15 марта 2009 г., не дожив до своего 100-летнего юбилея всего 9 лет.
Советские военачальники, воевавшие на Кубани, по понятным причинам не вошли в когорту выдающихся полководцев. Иван Масленников, уволенный за невыполнение приказа об освобождении Таманского полуострова в мае 1943 г., в течение года пребывал в опале, сменив должности заместителей командующих Волховского, Юго-Западного и 3-го Украинского фронта. Потом ставленника Л.П. Берии еще больше понизили в статусе, назначив командующим 8-й Гвардейской, а через две недели – уже 42-й армией. Только к июлю 1944 г. Масленников вроде как реабилитировался в глазах вождя и снова получил под свое начало фронт – на сей раз 3-й Прибалтийский. Впрочем, в октябре он был расформирован, а успехи Масленникова во время наступления на Ригу Сталин, видимо, оценил не очень высоко. Во всяком случае, других фронтов и направлений главного удара он больше не получил и был отправлен на Дальний Восток.
В отличие от некоторых коллег, которые к концу войны были осыпаны множеством наград и высокими званиями, Масленников только 8 сентября 1945 г. получил звание Героя Советского Союза, и то не за победы над немцами, а уже за разгром Квантунской армии. Тем не менее Берия своего протеже не забывал и как мог продвигал по службе. В конце 1945–1946 гг. Масленников командовал военными округами, а в июне 1948 г. был назначен заместителем министра внутренних дел. Уже после ареста Берии летом 1953 г. генерал «прославился» своим участием в подавлении воркутинского восстания заключенных. 16 апреля 1954 г. Иван Масленников по неустановленным причинам покончил с собой. О том, насколько «оценили потомки» вклад в победу этого военачальника, говорит хотя бы тот факт, что в его честь назвали только одну небольшую улицу в г. Орджоникидзе (ныне Владикавказ).
Сменивший Масленникова Иван Петров на протяжении всей войны оставался для Сталина эдаким мальчиком для битья и клоуном, на котором вождь регулярно срывал злобу, высмеивал в глазах окружающих, потом жалел и хвалил (дескать, исправился), затем снова срывал злобу и т. д. 9 октября 1943 г., то есть в день эвакуации немцев с Кубани, Петрову было присвоено звание генерала армии. После этого командование одобрило его инициативу немедленно высаживать десант в Крыму и гнать немцев до Перекопа и Севастополя. Однако Петров операцию полностью провалил, 3 марта 1944 г. был снят с должности и понижен в звании до генерал-полковника. Потом он короткое время командовал 33-й армией, 2-м Белорусским и 4-м Украинским фронтом. 26 октября Петрову вернули звание генерала армии и какое-то время хвалили, но в марте 1945 г. обвинили уже в провале Моравско-Остравской операции, после чего он был опять снят с должности с формулировкой «за попытку обмануть Ставку насчет истинного положения войск фронта». Что, впрочем, не помешало через 20 дней после Победы присвоить этому «злостному обманщику» звание Героя Советского Союза.
В итоге из «кубанских генералов» больше всех прославился Андрей Гречко. В октябре 1943 г. он был повышен до должности заместителя командующего Воронежского (затем 1-го Украинского) фронта, но в декабре снова назначен командующим армией, на сей раз 1-й Гвардейской. В этой должности Гречко и закончил войну. Его карьера пошла в гору уже после нее. Сначала Гречко командовал Киевским военным округом, а после смерти Сталина возглавил группу советских оккупационных войск в Германии. В этой должности он командовал подавлением июньского народного восстания в ГДР 1953 г., после чего вскоре получил звание маршала. При этом звания Героя Советского Союза Андрея Гречко удостоили только в 1958 г., уже в должности первого зама министра обороны по сухопутным войскам. В 1967 г. – он стал министром обороны СССР, сменив на этом посту умершего маршала Родиона Малиновского. При этом Гречко также оставался министром до самой кончины в 1976 г., как бы продолжив традицию «умирать на посту» и передав ее Дмитрию Устинову. Интересно, что именно Гречке приписывают «расцвет дедовщины» в Советской армии, т. к. именно он санкционировал призыв на срочную службу лиц с уголовным прошлым.
Но самое интересное, что и немецкие генералы, удержавшие, а потом успешно эвакуировавшие Кубанский плацдарм, тоже не вошли в число прославленных военачальников и «гениев обороны» вроде Вальтера Моделя, Фердинанда Шёрнера или Ханса Фриснера. Рихард Руофф до конца войны так и остался в резерве фюрера и больше не был востребован, хотя его опыт упорной длительной обороны против намного превосходящих сил противника, без сомнения, пригодился бы.
Что касается Эрвина Йенеке, то он 30 января 1944 г. был повышен в звании до генерал-оберста. После того, как советские войска ворвались в Крым, а 17-я армия была блокирована в Севастополе, он 29 апреля вылетел в Берхтесгаден, где на встрече с Гитлером предложил немедленно эвакуировать войска в Румынию. Фюрер был взбешен, и на обратном пути в Крым Йенеке был арестован в Галаце. В дальнейшем он был обвинен в крахе обороны Крыма и отдан под трибунал. При этом «специальным следователем» по этому делу был назначен генерал-инспектор танковых войск генерал-оберст Гудериан. Тот фактически спустил его «на тормозах». Но вместо того, чтобы тихо сидеть и не привлекать к себе внимания, в начале 1945 г. Йенеке написал длинное письмо фюреру, в котором описал катастрофическое и безнадежное положение Германии. Тот порвал его в припадке бешенства, а сам генерал в ответ был «навечно» исключен из списков вермахта.
11 июня 1945 г. Йенеке был арестован сотрудниками СМЕРШа в Саксонии и перевезен в СССР. После этого он был доставлен в хорошо знакомый ему Севастополь, обвинен в «разграблении Кубани» в ходе эвакуации в октябре 1943 г., а также в «применении ядовитых газов в Керченских каменоломнях против партизан и мирных граждан, скрывавшихся там». Генерал сознался, что действительно получил от Кляйста приказ об «экономическом очищении Кубани», под которым подразумевался вывоз либо уничтожение всех военных ресурсов. И честно выполнил его. А потом тоже по приказу вышестоящего начальства силами армии Йенеке провел зачистку основных очагов партизанского движения в горах Яйла и Керченских каменоломнях, создав там «мертвые зоны». Правда, в действительности специально присланные зондеркомманды применяли в подземельях не отравляющие газы, а т. н. «осадную технику “Тайфун”» – смесь горючих газов и кислорода, которая с помощью специального оборудования закачивалась в замкнутое пространство, а потом подрывалась с помощью электродетонаторов. Сам Йенеке об этом просто не знал, фактически взяв на себя вину за «химатаку». Так или иначе, военный трибунал Черноморского флота признал генерала виновным в военных преступлениях и приговорил его к 25 годам каторжных работ. После этого пожилой военачальник трудился в нескольких лагерях, в т. ч. в районе Воркуты. Тем не менее, несмотря на суровые погодные и лагерные условия, он смог пережить плен и каторгу, а в октябре 1955 г. (в 12-летнюю годовщину эвакуации Кубанского плацдарма) в качестве неамнистированного преступника был передан властям ФРГ.
Приложение
1) майор А.У. Еремин (командир полка);
2) капитан, позже майор Д.И. Николаенко (сбит 29 апреля 1943 г., ранен и выбыл из строя);
3) капитан И.Д. Батычко (7 мая 1943 г. сбит в бою, погиб);
4) капитан Т.А. Новиков (20 апреля 1943 г. сбит в бою, остался цел, 28 апреля 1943 г. сбит в бою, погиб);
5) капитан П.Т. Тарасов;
6) капитан Ф.К. Свеженцев (сбит 8 мая 1943 г. и взят в плен);
7) старший лейтенант Д.А. Тюгаев (сбит 27 апреля 1943 г. и выбыл из строя);
8) старший лейтенант А.И. Сорокин (сбит 20 апреля 1943 г., погиб);
9) лейтенант Васильев;
10) лейтенант А.И. Иванов (сбит 20 апреля 1943 г., погиб);
11) лейтенант А.А. Костенко (сбит 29 апреля 1943 г., погиб);
12) лейтенант Г.В. Крамаренко (сбит 29 апреля 1943 г., погиб);