унте, строить подземные склады боеприпасов, подземные госпитали, подземную электростанцию… На узком пятачке Малой земли были созданы три линии обороны, отстоявшие одна от другой на километр. Вдоль каждой – минные поля. Надежно действовали подземные линии связи. Командный пункт десанта, врезанный в скалу на глубине шести с половиной метров, мог скрытно, по ходам сообщения, перебрасывать войска туда, где создавалось угрожающее положение. Укрепленный плацдарм стал своеобразным городом-крепостью. Появились даже улицы – Госпитальная, Саперная, Пехотная, Матросская. На них не было ни одного дома, неизвестно, кто придумал эти названия, но случайными они не были. Скажем, Саперная – это овраг, защищенный от огня, а Госпитальная – бугристая местность, насквозь простреливаемая, откуда люди часто попадали в госпитали».
4 апреля.
Как и ожидал противник, в 05.0 °Северо-Кавказский фронт перешел в наступление сначала на правом фланге силами 9-й и 58-й армий, а в 10.00 и частями 37-й, 56-й и 3-м стрелковым корпусом 18-й армии (приставка «десантная» больше не употреблялась). В районе Свистельникова немцы не стали оказывать никакого противодействия, а сразу же после начала артподготовки, прикрываясь арьергардами, планомерно отошли к опорному пункту Красный Октябрь. На остальном же фронте противник оказал ожесточенное сопротивление. Части 55-й гвардейской, 383-й и 61-й стрелковых дивизий сумели прорвать немецкую оборону на стыке 97-й егерской и 9-й пехотной дивизий. К полудню глубина прорыва составила полтора километра, а передовые полки достигли сада совхоза «Пятилетка» (южнее Крымской). Но к вечеру штурмовые группы, сформированные из состава 97-й JD при поддержке штурмовых орудий («танков», по советским данным), провели контратаку и восстановили положение. Кстати, штаб 56-й армии был уверен, что перед ними действует только 19-я пехотная дивизия, в боевых порядках которой находятся подразделения горных стрелков.
«На рубеже Ново-Георгиевский, Ленинский, Киевское отмечены сплошные окопные работы противника, устройство ДЗОТов, блиндажей, – сообщал журнал боевых действий СКФ. – Противник на северном берегу р. Кубань закончил отход на заранее подготовленный рубеж по р. Курка…» Отметим, советское командование традиционно не видело никакой разницы между егерскими и горными подразделениями, именуя их все «горно-стрелковыми».
Из-за плохой погоды авиация почти не действовала. К примеру, 979-й ИАП выполнил 5 вылетов. Пара истребителей летала на разведку в район Крымской, еще три – на прикрытие своих войск в районе Абинская – Шептальский. А 249-й ИАП в период с 3 по 9 апреля вовсе не выполнил ни одного вылета из-за того, что аэродром Старо-Нижнестеблиевская «совершенно раскис». ВВС ЧФ потеряли 1 самолет (Як-1 из 6-го ГИАП).
Армейский паром «Зибель», шедший на Кубань с грузами для вермахта, подорвался на мине южнее косы Тузла. Потерявший ход корабль немцы отбуксировали в Камыш-Бурун, но в строй его ввести так и не удалось.
5 апреля.
Черноморский флот продолжал снабжать плацдарм на Малой земле и нести потери. В ночь на 5 апреля на плацдарм было доставлено 74 чел., 21 тонна боеприпасов и 9,2 тонны продовольствия, а обратно вывезено 106 раненых. При этом на обратном пути подорвались на минах и затонули буксир «Симеиз» и СКА № 095.
В связи с дождями и распутицей на аэродромах авиация продолжала бездействовать. ВВС СКФ выполнили всего 16 вылетов, в том числе на сопровождение судов, поиск немецких подлодок и разведку.
Люфтваффе потеряли на Кубани 2 самолета: Ju-88A-4 W. Nr. 88—1145 из III./KG51 «Эдельвейс» (экипаж погиб) и штурмовик Hs-129B-1 W. Nr. 0377 из 8./Sch.G1 (его пилот оберефрейтор Г. Зембритцки тоже погиб).
6 апреля.
В этот день погода на Кубани еще более ухудшилась. Стояла сплошная облачность, беспрерывно лил дождь, а температура воздуха составляла +4 – +7 градусов. ВВС СКФ выполнили 26 самолето-вылетов на разведку. Ко всему прочему, на Кубани начался весенний паводок, реки и ручьи стали разливаться, затруднив не только передвижения войск, но и доставку боеприпасов и подкреплений на передовую. Благодаря этому наступление с далеко идущими целями, упомянутыми в директиве от 28 марта, можно сказать, закончилось, не начавшись. Это дало 17-й армии длительную передышку, крайне необходимую для достройки главной полосы обороны.
Советские разведгруппы, действовавшие в тылу у немцев, установили, что возле станицы Курчанской оборудован полевой аэродром, на который регулярно на малой высоте прибывают транспортные самолеты. Из них выгружались боеприпасы, фураж, продовольствие и горючее, а обратными рейсами вывозились солдаты в форме горных стрелков. Свои разведданные предоставил в штаб СКФ и разведотдел Черноморского флота: «Для борьбы с воздушными налетами немцы в качестве пассивных средств защиты городов и военных объектов используют искусственный туман, который ставится специальными аппаратами – “туманометы”».
Зато под прикрытием туманов и дождей флот увеличил поставки на Малую землю. В ночь на 6 апреля туда было переброшено 782 бойца, 84 тонны боеприпасов и продовольствия, вывезено 163 раненых.
7 апреля.
Из-за продолжавшихся сильных дождей, сильной облачности и туманов авиация снова действовала ограниченно. ВВС СКФ выполнили всего 14 самолето-вылетов. Шесть ЛаГГ-3 из 979-го ИАП с аэродрома Краснодар выполнили дальний разведывательный вылет по маршруту Крымская – Киевское – Варениковская – Красный Октябрь – Темрюк. Вылеты прошли без встреч с противником. В эти дни из-за сильной распутицы действовал только Центральный аэродром Краснодара, на котором имелась бетонная взлетно-посадочная полоса.
В этот день в окрестностях колхоза им. Штойнгардта (северо-восточнее Петровской) был задержан экипаж немецкого бомбардировщика в составе четырех человек (унтер-офицер Ф. Галерт, фельдфебель Х. Ассман, обер-фельдфебель Г. Тюбуш, оберефрейтор Н. Тейсбен и ефрейтор Ф. Лайер). Летчики пояснили на допросе, что с 29 марта скрывались в плавнях, а их самолет принадлежал 3-й группе 4-й бомбардировочной эскадры «Вефер» (9./KG4), базировавшейся на аэродроме Саки. Как это было принято (по умолчанию) в таких случаях, немцы естественно заявили (а наши, как всегда, поверили), что на Востоке они совершали чуть ли не первый вылет, а до этого были переброшены из Франции. Среди прочего пленные назвали и командира эскадры – «полковник Вольф»[17]. По всей видимости, речь шла о бомбардировщике, сбитом над Кубанью 30 марта. Наше командование всегда охотно верило подобным россказням, так как они, во-первых, как бы доказывали, что немцы несут на Восточном фронте огромные потери, а дыры затыкают за счет Запада, во-вторых, подтверждали «бездействие» союзников, которые никак не хотели открывать второй фронт.
Люфтваффе понесли на Кубани только одну потерю, причем не боевую. Не-111Н-6 W. Nr. 4797 «1G+BH» из 1-й эскадрильи KG27 «Бёльке» пропал без вести вместе со своим экипажем из 5 человек (пилот Алоиз Валкенфорт, штурман Фридрих Верстерманн, бортрадист Элимар Лукас, бортмеханик Йозеф Элфген и бортстрелок Йозеф Кохлен – все унтер-офицеры). При этом одиночный «хейнкель» совершал вылет на разведку погоды. Как позднее выяснилось, плохо знакомый с местными условиями экипаж в районе Новороссийска пробил облака и врезался в гору. Это произошло на немецкой территории. Кстати, это был самый первый вылет KG27 над Кубанью. Двумя днями ранее в рамках усиления авиационной группировки на южном участке фронта штаб, первая и третья группы этой эскадры перелетели из Кировограда на аэродром Сарабуз в Крыму. На тот момент в них насчитывалось 62 – Не-111, из которых 53 находились в боеготовом состоянии. Экипажи разместились в здании сельской школы, находившейся в 5 км от авиабазы.
Катерники Черноморского флота отчитались об обнаружении и уничтожении 6 магнитных и акустических мин, выставленных на подходах к Цемесской бухте немецкими самолетами и кораблями.
8 апреля.
Погода слегка улучшилась, а температура воздуха повысилась до +8 – +15 градусов. В то же время на Кубани начался сильный паводок, приведший местами к затоплению полевых укреплений, переправ и дорог.
В этот день «хейнкели» из KG27 совершили первый собственно бомбардировочный вылет и одновременно «ознакомительный» над Кубанским плацдармом. Целью первой группы эскадры стал хутор Шибик, расположенный к юго-востоку от Крымской.
ВВС СКФ выполнили 121 вылет, половину из которых – на разведку портов в Керченском проливе. Летчики доложили об одном сбитом ФВ-189 (был записан на счет пары ЛаГГ-3 из 267-го ИАП). Но и эта единственная воздушная победа не подтверждается данными противоположной стороны. Восемь ЛаГГ-3 из 979-го ИАП снова действовали в качестве разведчиков, выполнив вылет по маршруту Крымская – Киевское – Варениковская – Красный Октябрь – Темрюк. Люфтваффе понесли только одну потерю. Поплавковый гидросамолет Ju-52/3m W(See) W. Nr. 7074 из 2./LTF (See) совершил аварийную посадку в море в районе Анапы и затонул. Тела двух летчиков были найдены, третий член экипажа пропал без вести.
В связи с ожидавшимся улучшением погоды штаб Северо-Кавказского фронта оценил вероятность высадки немецкого морского и воздушного десанта как максимальную. В связи с нервозной обстановкой было издано секретное боевое распоряжение о повышении бдительности и секретности. Согласно ему во всех частях следовало усилить борьбу с «болтунами», все переговоры (исключая арткоманды, донесения самолетов-разведчиков и управление танками в бою) следовало вести с помощью кодовых таблиц и шифрами, меняя их не реже раза в сутки. Также предписывалось усилить охрану штабов и линий связи и изолировать их от гражданского населения. «Учитывая возможность высадки десантов и диверсионных действий противника на Черноморском побережье, командующий фронтом возложил ответственность за противодесантную оборону от Новороссийск до Лазаревская на командарма 18 с непосредственным выполнением этой задачи командирами НБМБ и ТБМБ, подчинив их в оперативном отношении командарму 18»,