«После трехдневных операций 56-я армия на отдельных участках улучшила свои позиции, потеснив противника», – сообщалось в журнале боевых действий 230-й ШАД. 249-й ИАП провел один воздушный бой в 18.30, по итогам которого младшему лейтенанту Подалюку был засчитал сбитый в районе Молдаванской Ме-109Ф. В то же время ЛаГГ-3 капитана Васильева был подбит и совершил вынужденную посадку на брюхо на аэродроме Славянская.
«Улучшение позиций» состояло в том, что свежие части введенного в бой 3-го Гвардейского стрелкового корпуса овладели высотами 162, 1 и 352,1, гребнем между ними и вышли к восточным окраинам опорного пункта Неберджаевская.
«Противник сдержал наступление наших частей и удерживает основную оборонительную полосу»
В 07.00 25 июля после часовой артподготовки 3-й ГСК возобновил наступление. После ожесточенных боев советским солдатам удалось достичь центральной части Неберджаевской, а отдельные роты даже прорвались к дороге на юго-западной окраине этого населенного пункта. В этот раз 4-я воздушная армия из-за высоких потерь и облачной погоды оказывала лишь незначительную поддержку сухопутным войскам (всего выполнено 180 вылетов). При выполнении боевого маневра уклонения от зенитного огня над Неберджаевской у Ил-2 из 618-го ШАП винтом другого штурмовика было срезано хвостовое оперение. Самолет упал на станицу, его пилот лейтенант А.Ш. Лопатин погиб, а вот воздушный стрелок сержант Э.Т. Хаберджа выпрыгнул с парашютом и, избежав попадания в плен, через 5 дней вернулся в свой полк. Второй раз судьба ему такого шанса не дала – 23 сентября во время пикирования на цель его выбросило из кабины, и из-за малой высоты Хаберджа не успел раскрыть свой парашют…
Люфтваффе тоже действовали ограниченно, зато имел место необычный инцидент. Фельдфебель Герхард Юнгель из 1./JG52 перелетел через Черное море и приземлился в турецком городе Самсун. Сам летчик был отправлен в немецкое посольство, а турецкие авиаспециалисты с большим интересом приступили к изучению нового и абсолютно целого Bf-109G-4 W. Nr. 19510…
После однодневной паузы 26 июля 230-я ШАД снова выполнила 129 вылетов штурмовиками в уже привычный район. В 10.00 и 10.40 целями для «черных смертей» стала безымянная высота в 500 м к западу от Гоголя, а также высота 150,2, расположенная у северной окраины Русского и дорога Русское – Молдаванское. Потом в течение дня штурмовики наносили удары по различным целям в районе Никитского, Красного, Львовского и Молдаванской. На этот раз потери составили десять Ил-2.
Экипажи старшего лейтенанта Сафронова и сержанта Пошикуна, младшего лейтенанта Новикова и сержанта Новака из 7-го Гвардейского ШАП пропали без вести в районе Киевского. 805-й полк потерял 4 машины. Ил-2 младшего лейтенанта Рыбченко и сержанта Воронова был сбит зенитками и упал на высоту 59,3. Штурмовик младшего лейтенанта Пахомова и сержанта Федорова также был сбит огнем с земли и упал в районе Молдаванского. А вот «черные смерти» капитана Кошмара (воздушный стрелок сержант Кузнецов) и младшего лейтенанта Мальцева во время маневрирования в зоне зенитного огня столкнулись и при падении подорвались на собственных бомбах. При этом Кошмар и Кузнецов успели выпрыгнуть с парашютами, но были убиты взрывной волной.
103-й полк тоже лишился сразу 4 самолетов. Экипаж старшего лейтенанта Громова и сержанта Прянника выпрыгнули с парашютами над немецкой территорией после того, как их машина была сбита зенитками в районе Киевского. Ил-2 старшего лейтенанта Демьянова и младшего сержанта Малхазова был сбит в районе Русского и упал на территории противника. Штурмовик младшего лейтенанта Малюты и сержанта Андрейчука был поврежден зенитным огнем. Летчик смог дотянуть до аэродрома Абинская и совершить вынужденную посадку на брюхо. А вот Ил-2 инженер-майора Чумакова и сержанта Бобкова из 1-й ЗАБр в районе Ивановской отвернул вправо, на связь не выходил и больше его никто не видел. Еще два ЛаГГ-3 потерял 979-й ИАП. Всего 4-я воздушная армия выполнила 552 вылета, на которые немцы ответили 100 вылетами. Пилоты из II./JG52 за день сбили 15 советских самолетов, еще 4 – словаки из 13.(Slow) /JG52. Однако эти данные были сильно преувеличенными, потери советской авиации составили 14 самолетов, но большая часть из них была сбита огнем с земли.
Учитывая ситуацию на фронте, силам люфтваффе, оставшимся на Кубани и в Крыму, не приходилось рассчитывать на серьезную поддержку со стороны 4-го воздушного флота. В основном немецкая авиация вмешивалась в ситуацию лишь в случае крайней необходимости и возникновения кризисных ситуаций. И все же иногда «север» помогал. Например, бомбардировщики I./KG100, которая с 17 июля по 3 августа базировалась на аэродроме Сталино (ныне Донецк), в основном наносили удары по советским войскам в районе Курска. И все же несколько раз «хейнкели» совершали и вылеты на поддержку 17-й армии. Так, 26 июля в летной книжке командира группы гауптмана Ханса Бётхера в качестве цели значится «пункт Крымская». Не-111 взлетел из Сталино в 15.15 и сбросил на позиции советских войск к югу от станицы 22 осколочных бомбы SD50 и 10 бетонных осколочных бомб SBe50. Бётхер отметил мощный зенитный огонь в районе цели, но в 18.25 он, как всегда благополучно, вернулся на базу. Кстати, это был 498-й боевой вылет известного аса. Через два дня он первым из пилотов бомбардировочной авиации достиг планки в 500 вылетов.
На сухопутном фронте ожесточенные бои шли в Неберджаевской, в окрестностях Молдаванского, и особенно за высоту 352,1 (в окрестностях Неберджаевской), вершина которой в течение дня несколько раз переходила из рук в руки.
В течение 27–29 июля битва продолжалась, но уже тогда было ясно, что очередное наступление, как и все предыдущие, выдохлось. Советские войска несколько раз предпринимали атаки, но большая часть сил уже уходила на удержание вновь занятых рубежей.
30 июля штурмовики изрядно поредевшей 230-й ШАД выполнили только 16 вылетов, в том числе 10 на установку дымовой завесы в районе юго-восточной окраины Молдаванской и 6 на поливку фосфором. На сей раз обошлось без потерь. А истребители эскорта сбили Ме-109. Еще на один сбитый «мессер» претендовала группа в составе шести ЛаГГ-3 из 805-го ИАП. По данным противоположной стороны, в районе Гостагаевской был сбит Bf-109G-4 W. Nr. 19953 унтер-офицера Курта Коморовски из 5./JG52. Пилот погиб.
В последний день месяца элитной авиадивизией Гетьмана было осуществлено 15 вылетов при одной потере. Ил-2 младшего лейтенанта Агадкова и сержанта Онина был сбит немецкими истребителями в районе Некрасово. Немцы же потеряли в этом бою Bf-109G-6 W. Nr. 15686 унтер-офицера Вильгельма Зигля из 2-й эскадрильи JG52, который, по немецким данным, пропал без вести. Всего же за 10 дней боев 230-я ШАД потеряла 43 – Ил-2 (почти половину из имевшихся к началу наступления), погибло и пропало без вести 40 членов экипажей, еще 2 получили тяжелые ранения и травмы и выбыли из строя. Всего же 4-я воздушная армия с 22 по 31 июля потеряла 70 самолетов, и большую часть из них составляли именно Ил-2.
Но главное, что все эти жертвы были совершенно напрасны. В течение дня 257-я стрелковая дивизия 56-й армии при поддержке 85-го и 285-го танковых полков сумела ценой больших потерь занять вершину высоты 114,1, но там наших солдат снова встретил ураганный огонь со всех сторон, а за вершиной виднелись очередные похожие высоты, изрытые полевыми укреплениями и перегороженные рядами колючей проволоки и других заграждений в несколько рядов. 97-я егерская дивизия, которая обороняла указанную высоту и прилегающую местность, хотя и понесла большие потери (было убито и ранено 42 старших офицера, 188 унтер-офицеров и 1537 солдат), но все же сумела удержать весь свой фронт.
А вот 16-й ГИАП и 298-й ИАП, которые, можно сказать, стали «флагманскими» во время воздушной битвы за Кубань, в июле не отметились никакими подвигами, а боевой работой занимались лишь от случая к случаю. Правда, без потерь все же не обошлось. В 08.31 14 июля четверка Р-39 (бортовые № 16, 24, 12 и 20), которые пилотировали летчики Бочаров, Лобанов, Закалюк и Вильямсон, вылетела на сопровождение 3 бомбардировщиков А-20 из 244-го БАП в район Молдаванского. Задание было необычным – спровоцировать немецкую зенитную артиллерию на стрельбу, после чего сфотографировать расположение батарей.
Прибыв в заданный район на высоте 4500 м, группа прошла по маршруту: восточная окраина Молдаванского – восточная окраина Нижне-Баканского – восточная окраина Молдаванского. Уловка удалась, с юго-восточной окраины Молдаванского по «аэрокобрам» и «дугласам» был открыт мощный огонь из 88-мм орудий.
На обратном маршруте Р-39 бортовой «24» младшего лейтенанта Лобанова неожиданно перевернулся на спину, потом выровнялся, начал набор высоты, с которого сорвался в плоский штопор. На высоте 1200 м летчик покинул истребитель с парашютом. При этом Лобанов обогнал свой самолет, падающий как кленовый лист, но после открытия купола через некоторое время был настигнут им. В результате парашют был порван, скорость снижения утроилась и на земле пилота обнаружили уже мертвым. Впоследствии комиссия установила, что осколками зенитных снарядов у «аэрокобры» были перебиты тросы руля глубины, но Лобанов этот факт не заметил. В какой-то момент самолет перевернуло на спину, после чего он потерял высоту и немного отстал от группы. Летчик, по-прежнему не подозревавший о повреждениях, перевел машину в нормальное состояние и начал постепенный набор высоты. Однако истребитель в итоге полностью потерял скорость, «завис» и перешел в плоский штопор хвостом вперед. Видимо, только в этот момент Лобанов понял, что руль глубины не работает, а вывести из штопора одним рулем поворота было невозможно.
Чем-то похожий случай произошел 24 июля в 16-м ГИАП. В 18.55 четыре «аэрокобры» (летчики Старчиков, Никитин, Иванов и Чикмарев) вылетели по тревоге на прикрытие аэродрома Славянская. В заданном районе гвардии младший лейтенант Иванов увидел, как Р-39L-1 гвардии младшего лейтенанта Бориса Чикмарева стал снижаться с сильным белым дымом. Затем самолет перешел в крутую спираль и врезался в землю в 6 км северо-западнее Марьянской. Незадолго до падения от него отделился какой-то предмет.