В октябре 2010 года незадолго до промежуточных выборов в конгресс в США разразился скандал. Журнал The Atlantic опубликовал фотографию одного из республиканских кандидатов в члены конгресса, Ричарда Иотта, в униформе дивизии СС «Викинг». Иотт был одним из многих американцев, участвовавших в реконструкциях сражений «на стороне» гитлеровцев. Когда его фотографии в нацистской форме появились в прессе, он оправдался тем, что его участие в реконструкторском движении вызвано чисто историческим интересом, нацизм он осуждает и — самое интересное — его группа «выбрала дивизию „Викинг“ частично по той причине, что она воевала на Восточном фронте, в основном против советской русской армии, а не против американских или британских солдат».
На сайте реконструкторов из «Викинга» журналисты обнаружили текст, объясняющий, что, невзирая на природу национал-социализма, «тысячи и тысячи этих отважных людей погибли, защищая свои страны во имя лучшего будущего. Мы приветствуем этих идеалистов; независимо от того, насколько неприятным было нацистское правительство, солдаты войск СС (в частности, иностранные добровольцы) отдали свои жизни за своих близких и свое желание быть свободными»[207].
Иотт не был избран в конгресс, но эта история заставляет нас искать ответы на новые вопросы. В самом деле, многие исследователи отмечают особый интерес реконструкторов к «стильной» эсэсовской униформе и их отказ рассматривать политическое содержание ее истории. Многие считают, что «все солдаты одинаковы, не важно, какую форму они носят, потому что для них война — это прежде всего история о мужском товариществе»[208].
Как американцы относятся к памяти о своем бывшем союзнике
В американском обществе распространен взгляд на Восточный фронт глазами немецких солдат, чему причиной несколько факторов. После Второй мировой войны интерес к ее событиям, происходившим на территории СССР, удовлетворялся за счет мемуаров немецких генералов и солдат и исторических работ, написанных на основе попавших к американцам германских архивов. Советские архивы были труднодоступны, а мемуары, написанные на русском языке, не переводились. К этому добавились условия холодной войны, когда образ СССР как вероятного противника наложился на описываемый немцами образ противника вчерашнего. При этом немецкие мемуаристы стремились обелить свое прошлое и замалчивали собственные военные преступления и соучастие в холокосте, одновременно изображая войну на Восточном фронте как битву против коммунизма.
В результате память о военном союзе между СССР и США отодвинулась на второй план, а о героизме советских солдат в США некому было помнить. Конечно, эта память актуализировалась политиками и журналистами каждый раз во время сближения двух стран, в годы разрядки начала 1970-х или в 1990-е, однако каждое охлаждение отношений снова закрывало эту тему. Вместо образа антигитлеровской коалиции, возглавляемой Советским Союзом, США и Великобританией, в массовых представлениях американцев существует образ «атлантических союзников» США и Англии, прибегших к помощи СССР для разгрома нацистской Германии.
В Соединенных Штатах распространилось и мнение о том, что значимость советско-германского сухопутного фронта преувеличена по сравнению с действиями военно-воздушных сил американских и британских союзников[209]. Соответственно, ключевыми битвами Второй мировой войны считаются битвы при Эль-Аламейне в Африке и при атолле Мидуэй в Тихом океане. Меняющиеся отношения США с Россией после распада СССР продолжают накладывать отпечаток и на способы трактовки Второй мировой. В 1995 году лидеры всего мира, включая президента США Билла Клинтона, отмечали 50-летний юбилей Победы в Москве, а в 2020 году президент Трамп в твиттере сообщил, что «8 мая 1945 года Америка и Великобритания победили нацистов!», даже не упомянув Россию[210].
Реконструкторы в США и в России
Реконструкция военной жизни прошлого — не только сражений, но и тягот армейского быта — популярное хобби в Соединенных Штатах и в России. Оно вовлекает людей в прошлое, и, как любое такое вовлечение, связано с современной политикой. Оговоримся, что наряду с военной реконструкцией существует движение «живой истории», участники которого «живут» жизнью людей прошлого, не связанной с военными действиями.
В американской истории главной войной, события которой реконструируются особенно часто, была Гражданская война 1861–1865 годов. Если не считать «реконструкции» битв, которые солдаты проводили для своих близких вскоре после реальных сражений, первым большим подобным мероприятием стала частичная реконструкция битвы при Геттисберге, состоявшаяся в дни ее 50-летнего юбилея в 1913 году в присутствии 50 000 ветеранов — как северян, так и южан.
Современное движение реконструкторов Гражданской войны берет начало в 1960-е, когда отмечались столетние юбилеи сражений. Пиком движения считают 1980–1990-е, когда в нем участвовали десятки тысяч американцев. В реконструкции битвы при Геттисберге в июле 1998 года через 135 лет после ее окончания приняли участие 30 000 реконструкторов, а за событием наблюдали около 50 000 зрителей. Именно те десятилетия были отмечены всплеском интереса к Гражданской войне. Издавались книги об этом событии, один за другим выходили документальные и художественные фильмы, и все это подогревало интерес американцев к самому кровавому периоду их истории.
Подавляющее большинство реконструкторов — белые мужчины консервативных взглядов, хотя бывают и исключения. Особенное внимание исследователей привлекали реконструкторы, предпочитавшие «южную сторону», «Проигранное Дело». Отмечалось, что у многих из них высоко стремление хотя бы в виде представления «переиграть» результаты войны в пользу проигравшего Юга[211].
В конце второго десятилетия XXI века движение явно выходит из моды. В 2018 году, к 155-летию Геттисбергской битвы, в ее реконструкции приняли участие 6000 человек — много, но несравнимо меньше, чем за 20 лет до этого. Некоторые реконструкторы списывают спад энтузиазма на популярность компьютерных игр и растущую дороговизну аутентичного оружия и амуниции. Однако другие смотрят глубже. The New York Times цитирует Томаса Дауниса, участвующего в реконструкции уже 38 лет: «Все настроение страны было другим. До последних пяти или десяти лет социальные причины войны не имели отношения к тому, чем мы занимаемся. Мы отдавали дань уважения сражавшимся солдатам… Мы не были расистами и не хотели прославлять рабство. Никто в самом деле не задумывался об общественных причинах, по которым Юг начал войну. Это были просто бедняги, которые были недокормлены, недоукомплектованы, недовооружены, но отважно сражались до последнего человека». Другой участник реконструкции добавляет: «Реконструкторы смотрят на войну как на период из четырех лет между 1861 и 1865 годами и отбрасывают все, что привело к войне, а также игнорируют то, что случилось после нее»[212]. Однако в современных США игнорировать связь войны с проблемами рабства и освобождения, расизма и равенства, гражданства и бесправия больше невозможно. Сразу после трагедии в Шарлотсвилле, случившейся в 2017 году, по меньшей мере два мероприятия реконструкторов было отменено. В 2020 году под разными предлогами начали отменять и другие реконструкции с участием «конфедератов»[213].
Надо отметить, что некоторые реконструкторы используют свое увлечение для политического высказывания, и это не всегда консервативная защита «памяти Конфедерации». В 2000-е годы группа «Иракские ветераны против войны» провела несколько показательных реконструкций боевых действий в Ираке, чтобы продемонстрировать американцам ужасы боевых действий. В марте 2008 года 12 человек в камуфляжной форме разыграли на улице Вашингтона «задержание подозреваемых», заставив группу добровольцев лежать, уткнувшись лицом в асфальт, к ужасу напуганных туристов и офисных работников. Организаторы стремились реконструировать травмирующую атмосферу террора и привлечь внимание к продолжавшейся войне. Один из участников этой группы объяснял: «Мы устраиваем наш уличный театр борьбы с партизанами под названием „операция ‘Первая жертва’“, потому что первая жертва войны — правда».
В Джорджии начиная с 2005 года группа активистов ежегодно проводит реконструкцию линчевания четверых афроамериканцев, случившегося в 1946 году события, за которое никто не понес наказания. Для первой реконструкции организаторы не нашли белых участников, которые бы согласились играть роль преступников, и черные добровольцы надели на себя белые маски[214]. В отличие от реконструкции событий, в которых участвовали нацистские подразделения или армия Конфедеративных Штатов Америки, на подобных мероприятиях участники подчеркивают политическое значение своих реконструкций, призванных пробудить у американцев гражданские чувства.
Российское движение реконструкторов ведет свою историю от фестиваля «День Бородино», прошедшего в 1989 году. Оно организовано в «клубы исторической реконструкции», участвует в фестивалях, турнирах и реконструкциях сражений («бугуртах»). Движение делится на реконструкторов событий Античности, Средневековья, Нового времени и мировых войн XX века. Среди реконструкторов Второй мировой войны есть те, кто участвует в «сражениях» в форме вермахта, — исследователи указывают, что они намеренно подчеркивают отсутствие определенных политических взглядов[215]. Многочисленность клубов и участников не позволяет однозначно оценивать политические взгляды российских реконструкторов.
Как упоминалось выше, во второй половине 2000-х годов реконструкторы на несколько лет стали центральными участниками празднования Дня Победы и других военных дат. Люди в форме военных лет раздавали кашу из полевых кухонь, регулировали движение и разыгрывали эпизоды битв. Было заметно, что реконструкторы стремятся сохранить «человеческое содержание» праздника, центром которого было когда-то поколение ветеранов, ныне стремительно редеющее. Появление «Бессмертного полка» отодвинуло реконструкторов на второй план праздновании Дня Победы, но они сохранили свое присутствие.
В начале прошлого десятилетия, когда российское государство начало определяться с собственной исторической политикой, одними из первых оно решило взять под крыло реконструкторов. Участие в движении реконструкции — особый вид обращения к прошлому. Его отличие от обыденного или научного интереса состоит в деятельном вовлечении людей в работу с прошлым, а такое вовлечение является самым сильным способом социального действия. Участие в нем часто принимают люди активные, способные на поступки, поэтому политики не могли оставить реконструкторов без контроля. Осенью 2012 года во время посещения фестиваля военно-исторических клубов в Бородино президент Путин поддержал предложение тогдашнего министра культуры Мединского создать общественно-государственную организацию «Российское военно-историческое общество», которая, начав с работы с реконструкторами, с тех пор сосредоточила в своих руках львиную долю управления государственной исторической политикой, монументальной пропаганды и контроля над учебниками[216]. Не все реконструкторы хотят сотрудничать с РВИО, но именно оно имеет ресурсы для помощи в организации фестивалей, пошиве униформы и изготовлении копий оружия для тех клубов, которые сотрудничают с обществом.
Активность реконструкторов была продемонстрирована всему миру в 2014 году во время кризиса на востоке Украины, когда всеобщее внимание было приковано к Игорю Гиркину (Стрелкову), известному историческому реконструктору, ставшему на несколько месяцев полевым командиром донбасских «ополченцев».
В последние годы все большую роль в патронаже над реконструкторским движением играет Министерство обороны, постоянно проводящее масштабные мероприятия военно-исторических клубов в своем парке «Патриот». Так, в апреле 2017 года реконструкторы штурмовали в парке макет Рейхстага, а потом докладывали о его взятии министру обороны Сергею Шойгу[217].