Брайант А. Указ. соч.)
После того как Черчиллю помешали посетить войска перед началом операции «Оверлорд» и удержали от посещения Нормандии, на этот раз он был твердо намерен присутствовать при наступлении 21-й группы армий. Фельдмаршал Монтгомери замечает по этому поводу: «На тот случай, если премьер-министр все-таки решится прибыть на фронт к моменту начала Рейнской битвы, остается – я полагаю – только одно: а именно попросить его остановиться в моем лагере. Тогда он всегда будет у меня на глазах, и я смогу позаботиться о том, чтобы он всякий раз отправлялся только туда, где не сможет никому помешать».
Итак, 23 марта 1945 года и Уинстон Черчилль находился в штабе фельдмаршала Монтгомери в Венло.
На следующее утро гости Монтгомери узнали, что атаки через Рейн прошли наилучшим образом. Черчилль загорелся желанием посмотреть поле битвы и в 08:45 отправился туда вместе с генерал-фельдмаршалом Бруком и одним из адъютантов Монтгомери. Спустя три четверти часа они добрались до наблюдательного пункта в 2 километрах южнее Ксантена, с которого Рейн был виден как на ладони. Но в это утро видимость была, как назло, на редкость плохой. Вот что записал в своем дневнике фельдмаршал Брук:
«Мы находились между позициями тех батарей, которые поддерживали атаку через Рейн. Эти орудия все еще продолжали стрелять. Сейчас они вели огонь по позициям немецких зенитных установок, чтобы обеспечить безопасность предстоящей высадки воздушного десанта.
Британская 6-я и американская 17-я воздушно-десантные дивизии должны были появиться около 10 часов утра. По плану они должны были десантироваться примерно в трех-четырех километрах за Рейном, а именно по эту сторону от Дирсфордтского леса, который был главным препятствием на их пути.
6-я британская воздушно-десантная дивизия стартовала с военных баз, расположенных в Восточной Англии, в то время как 17-я американская воздушно-десантная дивизия поднялась в воздух с аэродромов, находившихся в окрестностях Парижа.
Это было великолепное зрелище. Большие крылья тяжелых транспортных самолетов закрывали все небо. Они пролетали прямо над нашими головами и сплошной лавиной двигались в сторону Рейна. К сожалению, они скрылись в дымке, прежде чем парашютисты начали прыгать.
Но еще до того, как они скрылись из вида, можно было видеть, как под ними то там, то здесь взрываются немецкие зенитные снаряды.
Вскоре после этого машины начали возвращаться назад с открытыми люками и свисавшими парашютными фалами. Во время обратного полета несколько самолетов загорелись, их пилоты спустились на землю на парашютах.
Только примерно через час непрерывного потока транспортных самолетов с десантниками в небе появились первые грузовые планеры.
Один за другим они медленно проплывали над нами. Мы оставались на этом командном пункте около двух часов, а потом сели в два бронированных автомобиля, каждый из нас сел в отдельную машину. Мы отправились в сторону Ксантена, где повернули на север, а затем проехали через Мариенбаум к северо-восточной окраине леса Рейхсвальд и поднялись на небольшую высотку южнее Калькара. Оттуда открывался отличный обзор того участка реки, на котором через Рейн переправлялась 51-я пехотная дивизия, командир которой, генерал-майор Т. Дж. Ренни, погиб утром при форсировании реки».
Таково свидетельство очевидца. Для тех, кто знал Черчилля, было само собой разумеющимся, что и этого ему было все еще недостаточно. Сначала он предпринял еще один полет над линией фронта, во время которого осмотрел фортификационные сооружения Западного вала.
Вечером Черчилль и фельдмаршал Брук получили отчет от фельдмаршала Монтгомери, который смог доложить им, что все операции увенчались полным успехом. На юге полосы переправы через Рейн каждая из дивизий, форсировавших реку, сумела взять в плен несколько тысяч немецких солдат и офицеров. Сами же эти дивизии потеряли лишь от 100 до 200 бойцов каждая.
На северном участке сама переправа и занятие полосы на восточном берегу Рейна проходили гораздо тяжелее. Тяжелые потери понесла 51-я пехотная дивизия, потеряв около 600 своих бойцов, она взяла примерно столько же пленных.
После этого доклада фельдмаршал Брук сделал еще одну запись в дневнике: «Когда я анализирую события этого дня в целом, то прихожу к убеждению, что для немцев конец близок, и я не удивился бы, если бы они в любую минуту сложили оружие. Я думаю, что через несколько дней любое организованное сопротивление севернее и восточнее Рейна прекратится и что мы будем в состоянии позволить 8-й танковой дивизии Монти смелее действовать в Северной Германии, обеспечив ее снабжение с воздуха».
Правда, все это оказалось всего лишь подменой трезвой оценки действительности субъективными желаниями. После богослужения в Вербное воскресенье в Венло делегация премьер-министра и фельдмаршала вместе со всей свитой отправилась в Райнберг, где в штабе 16-го американского корпуса была принята генералом Андерсеном, который проводил высоких гостей к Эйзенхауэру, Брэдли и Симпсону.
После обеда, состоявшегося на вилле немецкого директора шахты, все поехали в Бюдерих. На берегу Рейна стоял дом, с балкона которого открывался отличный обзор на север до самого Везеля и на юг до американского понтонного моста. И здесь Черчилль изрек свою ставшую позднее широко известной фразу: «Мой дорогой генерал, немцы разбиты. Наконец-то мы сделали их! Теперь с ними покончено!»
И Эйзенхауэр, которому адресовались эти слова, в знак согласия одобрительно кивнул.
Дадим в этом месте слово самому Уинстону Черчиллю, заметившему по поводу этих событий:
«У наших ног нес свои воды Рейн, ширина которого составляла здесь около 350 метров. На другой стороне, на вражеском берегу, простирались гладкие, ровные луга. Сопровождавшие нас офицеры, которые некоторое время вместе с нами разглядывали противоположный берег, выразили уверенность, что там нет противника. Эйзенхауэра ждали другие неотложные дела, Монтгомери и я уже хотели последовать его примеру, когда я заметил причаливший вблизи десантный катер. Тогда я обратился к Монтгомери: „А не переправиться ли нам на другую сторону, чтобы посмотреть, как там, на той стороне?“
С некоторым удивлением я услышал, как он ответил: „А почему бы и нет?“ Он навел кое-какие справки, потом вместе с тремя или четырьмя американскими генералами и полудюжиной американских солдат мы переправились через реку. Мы причалили к другому берегу и где-то около получаса спокойно прогуливались там». (См.: Черчилль У.Вторая мировая война.)
Затем эта группа отправилась в Везель к взорванному железнодорожному мосту и даже вскарабкалась на его высокие стальные конструкции. И здесь им пришлось совсем близко пережить артиллерийскую дуэль, которую с западного и восточного берега Рейна внезапно начали артиллеристы враждующих сторон. Сначала немецкие снаряды взорвались километрах в полутора сбоку от них. Но когда один из следующих залпов просвистел прямо у них над головой и снаряды разорвались на западном берегу, а некоторые упали совсем недалеко от вагонного парка, Монтгомери решил трубить отбой. После двухчасовой поездки все благополучно добрались до штаба Монтгомери в Венло.
На восточном берегу Рейна уже больше не было единого переднего края обороны. Катастрофически не хватало войск, чтобы создать хотя бы редкую линию оборонительных позиций. Но мелкие боевые группы, которые заняли оборонительные позиции в городках Дингден, Рингенберг, Лойкум и прежде всего под городком Мерхоог, сражались ожесточенно, оказывая упорное сопротивление наступавшей пехоте и танкам противника, имевшего здесь десятикратное превосходство.
Когда британцы попытались на нескольких боевых разведывательных машинах добраться до плотины на реке Иссель (на территории Нидерландов перед впадением в Эйссел называется Ауде-Эйссел) у городка Лойкум, все эти дозорные машины были уничтожены с помощью фаустпатронов. 600 парашютистов-десантников и бойцов войск СС защищали эту плотину, а потом перешли в контратаку. Метр за метром они продвигались вперед. Пустив в ход ручные гранаты и взрывчатку, фаустпатроны и пулеметы, они оттеснили противника сначала за Малый, а потом и за Большой Иссель южнее Лойкума.
Утром в воскресенье 25 марта немецкие парашютисты окопались в лесу Хурнхорстер-Буш. Ровно в 10 часов утра противник направил весь свой сосредоточенный артиллерийский огонь на этот маленький лесок. В течение трех часов снаряды всех калибров сыпались на одиночные стрелковые окопы окопавшихся здесь парашютистов. В 13:00 Хурнхорстер-Буш представлял собой одно сплошное кладбище. Позднее из этого маленького леса извлекли тела четырехсот мертвых немецких парашютистов.
Парашютисты, державшие оборону в районе городка Мерхоог, были окружены, когда наступавший в этом районе при поддержке огнеметных танков полк британцев попытался установить связь со своими десантниками, которые десантировались южнее Мерхоога.
В те места, где немецкие парашютисты собирались в небольшие группы и оказывали ожесточенное сопротивление, выдвигались британские огнеметные танки и извергали из жерл своих огнеметных установок тридцатиметровые языки пламени. Пылающие крестьянские усадьбы отмечали прохождение этого оборонительного рубежа.
Особенно упорное сопротивление наступавшему противнику оказали парашютисты «боевой группы Хюбнера» 7-й парашютной дивизии в окрестностях города Бинен и в самом городе. Оборонявшим город десантникам удавалось трижды выбивать наступавших канадцев из Бинена и отбрасывать их до Рейна у деревни Гритербуш. В этой деревне на стыке двух дорог, где шоссе Анхольт – Бохольт примыкает к имперской автостраде № 8, парашютисты под командованием капитана Хюбнера сражались с беспримерным ожесточением. Они сумели удержаться в этом населенном пункте с 24 по 27 марта.
Канадцы уже почти потеряли надежду, но потом в четвертый раз пошли в атаку и ворвались в город Бинен, захватив после рукопашной схватки один на один несколько домов. Когда положение стало безнадежным, капитан Хюбнер вызвал огонь на себя. С позиций у курорта Миллингер-Мер минометные подразделения и батареи полевой артиллерии открыли огонь по Би