нену, превратив город в груду развалин. Под этими развалинами были погребены как свои, так и чужие.
Наконец, во вторник 27 марта Бинен окончательно перешел в руки союзников. Отсюда канадцы продвинулись дальше, к городкам Праест и Миллинген, а оттуда повернули к городу Эммерих.
И 51-я британская пехотная дивизия была вынуждена оплачивать свое продвижение вперед большой кровью и слезами. В районе города Рес немецкие парашютисты сражались вплоть до вторника 27 марта. На кирпичном заводе в Гройне под конец держали оборону только два немецких парашютиста. Капитан Хюбнер забаррикадировался со своими бойцами в доме Аспельна. Чтобы выкурить 32 парашютистов, засевших в этом доме, шотландцы расстреляли дом прямой наводкой зажигательными снарядами.
И в деревне Эмпель парашютисты держались в течение трех дней. Последние очаги сопротивления были подавлены только во вторник. Уже через несколько часов штурмовой полк 51-й британской пехотной дивизии вошел в Иссельбург. 28 марта при поддержке нескольких танков британцы начали атаку на Бохольт, к которому подошли на следующий день и без боя заняли его.
Наконец, 30 марта – в Страстную пятницу 1945 года – пал и Эммерих. В первый день Пасхи пал последний населенный пункт Нижнего Рейна – пограничный городок Эльтен. Почти весь правый берег Рейна от Эммериха до Динслакена был теперь в руках союзников. Теперь северные «губки» клещей могли начинать свое наступление для двухстороннего охвата Рурской области и окружения Рурского котла с севера.
Перспективы, открывшиеся после проведения стремительной атаки через Рейн
Через неделю после форсирования Рейна первыми четырьмя ударными дивизиями и десантирования соединений воздушно-десантных войск 21-я (британская) группа армий сосредоточила восточнее Рейна 20 дивизий и 1500 танков. Немецкая 25-я армия удерживала свои позиции только перед левым флангом 21-й группы армий. Остатки 1-й парашютной армии были вынуждены – значительно уступая противнику по силам – постепенно отходить назад.
Одновременно с наступлением 21-й группы армий через Рейн генерал Эйзенхауэр поднял вопрос о прорыве через Рейн между городами Мангейм и Майнц силами 3-й и 7-й (американских) армий с использованием плацдармов под Ремагеном и Оппенхаймом. Примыкая к ним с юга, 1-я (французская) армия должна была форсировать Рейн у города Шпайер, в то время как 1-я (американская) армия (как уже было описано) стремительно продвинулась из Ремагенского плацдарма на восток, а затем от города Марбург-ан-дер-Лан повернула на север для наступления на Рурскую область с юга.
Первой желанной целью американцев на этом этапе борьбы было создание обширного плацдарма на восточном берегу Рейна от места впадения в него реки Неккар, у города Хайдельберг на юге до реки Зиг на севере. Этот плацдарм надо было расширить до городов Ханау-ам-Майн, Гисен и Зиген.
Эти операции не коснулись генерала Паттона, который со своей 3-й американской армией форсировал Рейн под Оппенхаймом и уже продвинулся далеко вперед. 24 марта он вышел к городу Дармштадт. А через день его танковые клинья прорвались до Ашаффенбурга. Здесь в руки американцев попали невредимые мосты через Майн.
26 марта и 7-я (американская) армия сумела форсировать Рейн у города Вормс и, продвигаясь на север, установила связь у Дармштадта с 3-й (американской) армией, тем самым расширив плацдарм до Мангейма. 31 марта генерал Эйзенхауэр обратился ко всем немецким войскам и гражданскому населению с прокламацией, в которой потребовал прекратить сопротивление и сдаться. В этом документе указывалось на полную безнадежность сложившегося положения. В заключение подчеркивалось, что любое сопротивление может лишь умножить страдания и бедствия Германии.
Последуем же за северными «губками» клещей на их пути к городу Липпштадт.
Фельдмаршал Монтгомери докладывает
Во вторник 27 марта 1945 года, когда 21-я группа армий вышла в район сосредоточения и развертывания для прорыва в восточном направлении и заняла исходные позиции, фельдмаршал Монтгомери направил всем командующим армиями телеграмму, в которой приглашал их в свою штаб-квартиру. Он обсудил с ними сложившееся положение и предстоящие операции ближайших дней. Затем он направил главнокомандующему вооруженными силами западных союзников, генералу Эйзенхауэру, еще одну телеграмму, в которой излагал принятые им меры. Дословный текст этой телеграммы гласил:
«Сегодня я отдал приказы командующим армиями для дальнейшего наступления на восток. Я намерен приказать 9-й и 2-й армиям изо всех сил прорываться к Эльбе. Правый фланг 9-й армии будет наступать прямо на Магдебург, 2-я британская армия в качестве оперативной цели для своего левого фланга получает Гамбург.
На левом фланге 2-й армии будет действовать и 1-я (канадская) армия, которой поручается зачистка Северо-Восточной и Западной Голландии, а также района побережья.
Я приказал 9-й и 2-й армиям со всеми их танковыми и моторизованными соединениями немедленно начать наступление и, продвигаясь вперед с максимальной скоростью и ударной силой, прорваться к Эльбе. Положение кажется благоприятным, и, вероятно, дело сдвинется с места.
В четверг 29 марта мой командный пункт будет передислоцирован в район северо-западнее Бённингхардта. Следуя непосредственно за действующими армиями через Везель, Мюнстер, Виденбрюк, Херфорд и Ганновер, я надеюсь оказаться со своим командным пунктом и штабом в Берлине». (См.: Райан К.Последняя битва.)
Тем самым Монтгомери действует в соответствии с достигнутой ранее и, по его мнению, все еще действующей договоренностью, что Берлин является важнейшей целью западных союзников. Ведь у него было письмо Эйзенхауэра, в котором тот недвусмысленно утверждал: «По моему мнению, нет ни малейшего сомнения в том, что мы должны сконцентрировать все наши совместные силы и возможности на стремительном наступлении на Берлин».
Этого же принципа придерживался и Монтгомери при планировании своих операций, не зная, что в это же самое время генерал Эйзенхауэр, действуя в одиночку, уже дал толчок совершенно противоположному дальнейшему развитию войны.
Тайная дипломатия Эйзенхауэра
В среду 28 марта 1945 года генерал Эйзенхауэр отправил телеграмму в Москву генерал-майору Джону Р. Дину, главе находившейся в Москве американской военной миссии.
Эта телеграмма имела кодовое обозначение SCAF 252 и содержала личное послание Главнокомандующего союзными войсками в Западной Европе маршалу Сталину. Генерал-майору Дину было приказано передать это послание только лично Сталину. Кроме того, он должен был настоять на незамедлительном и исчерпывающем ответе.
Генерал-майор Дин немедленно связался с главой британской военной миссии, адмиралом Эрнестом Р. Арчером. Оба решили вручить это послание главе советского правительства во время совещания, на которое они были приглашены вместе с послами своих стран на следующий день, 29 марта 1945 года.
Поскольку Эйзенхауэр считал, что имеет полномочия напрямую вести переговоры с красным диктатором (что позднее многими ставилось под сомнение), если речь шла о координации совместных действий войск на Западном и Восточном фронтах, он не поставил в известность о своих шагах даже Объединенный комитет начальников штабов. Вероятно прекрасно понимая, что тогда это предложение, которое Эйзенхауэр делал Сталину и осуществлению которого он успешно содействовал, вполне возможно, осталось бы без внимания и было бы положено под сукно.
Копия этого послания, которая была изготовлена для заместителя Эйзенхауэра с британской стороны, маршала авиации Артура Теддера, так и не была ему вручена. Она была «забыта» в одной из папок с бумагами.
В своей телеграмме Эйзенхауэр сообщал маршалу Сталину, что военные операции на Западном фронте вошли в такую стадию, когда «в интересах достижения скорейшего успеха было бы очень важно знать о планах советского командования относительно продолжения военных действий в будущем».
Суть предложения генерала Эйзенхауэра заключалась в окружении немецких сил в Рурской области. К концу апреля планировалось ликвидировать окруженную немецкую группировку войск. Затем он намеревался продолжить наступление на восток, чтобы где-то на территории Германии соединиться с советскими дивизиями и тем самым расколоть оставшиеся вражеские силы на две половины.
Эйзенхауэр предполагал, что это соединение с русскими могло бы произойти по линии Эрфурт – Лейпциг – Дрезден. Именно в этом направлении он собирался направить свои главные ударные силы. Второе дополнительное наступление с целью соединения с советскими войсками он планировал предпринять в Австрии. На этом направлении встреча советских и американских войск планировалась в районе городов Регенсбург в Баварии и Линц на северо-западе Австрии. Этим вспомогательным ударом планировалось сломить сопротивление немецких войск на юге рейха. Послание Эйзенхауэра заканчивалось словами:
«Прежде чем я приму окончательное решение, считаю чрезвычайно важным согласовать с Вами сроки и направление наших наступательных операций. Не могли бы Вы поставить меня в известность о Ваших дальнейших намерениях, а также проинформировать меня о том, насколько изложенные мною предложения совпадают с предусмотренными вами действиями?
Если мы хотим без задержки довести до конца уничтожение немецких армий, то я считаю совершенно необходимым координировать наши совместные действия и установить хорошие связи между нашими наступающими вооруженными силами». (См.: Райан К.Указ. соч.)
Сразу после этого Эйзенхауэр распорядился отправить радиограммы с разъяснениями фельдмаршалу Монтгомери и начальнику Генерального штаба армии США, генералу Маршаллу.
Фельдмаршал Монтгомери, который менее чем 48 часов тому назад передал Эйзенхауэру информацию о составленных им планах наступления своей 21-й группы армий, просто остолбенел от удивления, когда Эйзенхауэр сообщил ему, что после соединения с 12-й (американской) группой армий восточнее Рурской области 9-я (американская) армия, находившаяся до сих пор в подчинении Монтгомери, снова выводится из состава его группы армий и передается Брэдли в 12-ю группу армий. Радиограмма заканчивалась словами: «Брэдли будет ответственным за зачистку Рурской области, кроме того, он должен по возможности безотлагательно нанести свой главный удар в направлении линии Эрфурт – Лейпциг – Дрезден и установить непосредственный контакт с русскими».