И в последующие два дня дивизия успешно отразила все вражеские атаки. Истребители танков, саперы, экипажи штурмовых орудий и пехотинцы этой дивизии образцово сражались здесь в течение трех дней и трех ночей. Несмотря на массированную поддержку артиллерии и танков, противник так и не смог здесь прорваться. Тем не менее немецкий плацдарм с каждым днем становился все меньше и меньше, и наконец он был расколот на две части: на плацдарм у городка Есниц и второй плацдарм под Биттерфельдом. По приказу из штаба армии дивизия должна была продолжать удерживать эти два плацдарма.
На плацдарм под Барби 15 апреля противник переправил через реку многочисленное подкрепление, при этом ни штурмовые орудия, ни дивизия «Шарнхорст» так и не смогли предотвратить переброску новых сил. Однако наступательный порыв американцев был уже сломлен. Это только укрепило как Эйзенхауэра, так и Брэдли в их совместно принятом решении остановиться на рубеже Эльбы. Если бы 2-й танковой дивизии американцев удалось удержать свой плацдарм на восточном берегу Эльбы, если бы они навели понтонный мост и сумели бы переправить на другой берег тяжелое вооружение, тогда они, возможно, все-таки прорвались бы к Берлину. После начала последнего крупномасштабного наступления советских войск 16 апреля у немецкой стороны не было бы свободных войск, чтобы остановить американское наступление. Теперь же генерал-майор Уайт был вынужден пользоваться мостом 83-й пехотной дивизии, если хотел переправить свои танки через реку. В то же самое время, когда первые танки американской 2-й танковой дивизии пересекали по этому понтонному мосту Эльбу, генерал Эйзенхауэр направил из своей штаб-квартиры в Реймсе радиограмму в Вашингтон начальнику Генерального штаба армии США, в которой сообщал генералу Маршаллу, что наступление его вооруженных сил в Центральной Германии с выходом к Эльбе и созданием на восточном берегу реки первых плацдармов завершилось. Теперь свою следующую задачу он видит в разгроме немецких сил в Баварии и в Северной Германии.
Относительно Берлина Эйзенхауэр заявил в этой радиограмме: «Было бы чрезвычайно желательно предпринять наступление на Берлин, так как противник, весьма вероятно, стягивает войска вокруг своей столицы, поскольку падение Берлина оказало бы огромное влияние на боевой дух противника и на моральное состояние наших народов».
Но провести эту операцию первой Эйзенхауэр не считал возможным, так как в Центральной Германии, там, где находилась исходная позиция для штурма Берлина, Эйзенхауэр предусматривал создание только «прочного фронта на Эльбе», который следовало удержать. Гораздо более важным ему казался «захват Альпийской крепости», которая в действительности была не чем иным, как миражом.
Когда генерал-лейтенант Симпсон, командующий 9-й (американской) армией, потребовал разрешить его войскам продолжить наступление на Берлин, «так как мои парни, которые перешли через реку, мечтают о Берлине», ему приказали явиться на совещание в штаб 12-й группы армий. Там он услышал от генерала Брэдли то, о чем тот не мог так просто сказать ему по телефону:
«Вы обязаны остановиться на Эльбе, Симпсон! Вам не разрешается наступать на Берлин! Мне очень жаль, Симп, но все обстоит именно так».
«От кого, черт побери, поступил такой приказ?» – раздраженно спросил командующий 9-й армией.
«От Айка», – ответил Брэдли.
«И как же я скажу своему штабу и командирам корпусов, но прежде всего войскам, что они до сих пор напрасно надрывались, чтобы поскорее дойти до Берлина?»
Этого Брэдли тоже не знал. Командующий 9-й (американской) армией улетел назад в свой штаб, чтобы сообщить эту печальную весть.
О том, как войска восприняли этот приказ, рассказал в своей статье, опубликованной в одном из американских журналов, бригадный генерал С. Л. А. Маршалл во время Берлинского кризиса в 1961 году:
«В апреле 1945 года я находился с одной из боевых групп под Барби, немного южнее Магдебурга, когда поступил приказ остановиться. Мы удерживали единственный плацдарм на восточном берегу Эльбы всего лишь в каких-то 88 километрах от Берлина. Именно этотгород был уже в течение нескольких недель нашей нескрываемой целью. Мы страстно желали как можно быстрее добраться до него. Основная боевая группа была сформирована полковником Крабиллом на базе его 331-го пехотного полка.
Вот что я записал в то время в своем дневнике:
„В ходе боя, который начался около полудня, мы захватили плацдарм. Перестрелка была недолгой. Крабилл проехал в своем джипе вдоль строя лодок, подгоняя своих бойцов, он крикнул: „Не упустите единственный шанс всей вашей жизни! Вы на пути в Берлин, ребята! Мы сможем первыми быть там! Но вы должны как следует постараться! Не тратьте попусту время! Вам не надо оборудовать позиции. Стремитесь вперед, в Берлин!“ И полк сделал это. Так мы захватили плацдарм.
Противник сразу бросился в контратаку с пехотой, танками и артиллерией. Это давление продолжалось в течение трех дней, но мы удержали плацдарм. И в то время, когда бой за Барби был в самом разгаре, пришел приказ остановиться.
Вместе с капитаном Робертом Е. Меррианом я выехал на джипе в штаб-квартиру генерала Реймонда С. Макклейна, командира 19-го американского корпуса, чтобы услышать разъяснения по поводу этого приказа прекратить наступление. Он сказал нам:
„Очень правильно, что мы остановились! Корпус слишком сильно растянулся. Это же касается и остальных частей 9-й армии. Мы ведем бои впереди, на обоих флангах и в тылу. Я не думаю, что мы раньше русских сможем отхватить большой кусок Берлина. В лучшем случае в город смогут ворваться только несколько разведывательных дозоров“». (См.: Маршалл С. Л. А.We couldn’t have taken Berlin in 1945.)
Эта точка зрения, озвученная командиром 19-го армейского корпуса США, являлась стандартной отговоркой, выдуманной генералом Брэдли, чтобы придать явной бессмыслице осмысленный вид. Утром 16 апреля штаб 12-й армии узнал, что на Одере Советы перешли в свое решающее наступление в западном направлении. Командование армии сразу же обсудило вопрос охранения тыловых коммуникаций в случае прорыва советских войск к Берлину и приняло соответствующие меры.
Со своим начальником штаба армии, полковником Генерального штаба Райххельмом, генерал Венк выехал в расположение пяти своих дивизий, которые, наконец, сосредоточились в полосе армии, чтобы лично убедиться в уровне их боеготовности.
В этот день американцы прекратили все попытки продвинуться дальше на Эльбе или на Мульде, что очень удивило командование немецких войск, которому ничего не было известно о демаркационной линии, договоренность о которой была достигнута между западными и восточными союзниками.
Но генерал Венк мог объяснить такую сдержанность западных союзников, только высказав верное предположение, что, видимо, Эльба является своего рода границей между Востоком и Западом. Поэтому уже 17 апреля он приказал отвести со своего участка Западного фронта первые соединения своей армии. Сначала он хотел использовать эти подразделения для создания линии обороны на случай глубокого русского прорыва. Генерал Венк намеревался подтянуть свою армию на север, чтобы тем самым укрепить группу армий «Висла» и помешать прорыву Советов в район Мекленбурга и Гольштейна.
Рано утром 17 апреля дивизия «Шарнхорст» при поддержке роты штурмовых орудий атаковала с севера и северо-востока вражеский плацдарм под Барби. Штурмовые орудия снова постепенно вырвались вперед. Вражеские танки, покинувшие свои исходные позиции, были быстро выведены из строя в дуэлях с быстроходными, маневренными штурмовыми орудиями.
Вскоре к атаке присоединилась и боевая группа «Бург» со всеми своими штурмовыми орудиями. Однако и на этот раз не удалось окончательно сломить сопротивление противника, так как к этому времени неприятель успел переправить через реку орудия и танки, противотанковые пушки и зенитки.
Генерал Венк решил привлечь для ликвидации этого единственного вражеского плацдарма на восточном берегу Эльбы, кроме уже названной дивизии, и пехотную дивизию «Теодор Кёрнер», которая еще только формировалась в Дёберице. Но поскольку эта дивизия могла быть предоставлена в распоряжение 12-й армии только 20 апреля, атака на плацдарм была передвинута на 22 апреля 1945 года.
Выдвинутый вперед разведывательный дозор доложил вечером 17 апреля, что противник ведет себя на плацдарме совершенно спокойно и не перебрасывает подкрепления. Тем не менее командование 12-й армии, как и прежде, было убеждено в том, что после наведения нового моста через Эльбу, о чем уже сообщалось ранее, и после переброски на плацдарм свежих сил неприятель продолжит свое наступление на восток.
Но и 18 апреля обстановка на плацдарме оставалась спокойной. Однако дивизия «Шарнхорст» продолжала оказывать давление на плацдарм американцев.
С 19 апреля 1945 года противник начал оказывать постоянно возрастающее давление на немецкие позиции на реке Мульде. Но вплоть до 21 апреля все локальные попытки противника создать плацдармы на восточном берегу Мульде были успешно отражены. Правда, и собственный плацдарм на западном берегу реки у города Айленбург пришлось оставить, после того как неприятель бросил в бой крупные танковые соединения. Защитники плацдарма могли сдерживать вражеские танки главным образом с помощью фаустпатронов. Плацдарм в районе Есниц – Биттерфельд, который до сих пор удерживала пехотная дивизия «Ульрих фон Хуттен», тоже был потерян. Здесь юные солдаты этой дивизии в течение трех дней и трех ночей также успешно сдерживали атаки вражеской пехоты и танков. Юные гренадеры подпускали американские «Шерманы» на расстояние до 20 метров, прежде чем наверняка произвести выстрел из своих фаустпатронов.
19 апреля последовали одна за другой три мощные атаки на оба плацдарма. Идущие в атаку американские танки многократно утюжили своими гусеницами противотанковые щели защитников плацдармов. Плацдарм в районе города Есниц был окончательно потерян. Оставшиеся в живых бойцы отошли на восточный берег Мульде.