В пригороде Хойбуде они обнаружили исправную 75-мм противотанковую пушку и блиндаж, до отказа забитый снарядами. Отсюда по русским были выпущены последние снаряды.
Главные силы 4-й танковой дивизии до последнего патрона держали оборону у городского госпиталя «Оливаэр Тор». Утром 27 марта 1945 года здесь погиб генерал-майор Бетцель, который только 11 марта получил дубовые листья к Рыцарскому кресту Железного креста. Вместе с ним нашел смерть и капитан Коль. Наряду со многими танкистами из 35-го танкового полка здесь погибли и командиры капитан Кале и капитан Шальмат.
При активной поддержке своей артиллерии и минометов русские пробились с боем от госпиталя «Оливаэр Тор» до территории железнодорожного вокзала. Ожесточенные бои завязались за верфь «Шихау». В предместье Данцига Лангфур одному-единственному немецкому танку удалось в течение 24 часов сдерживать противника. Следующей ночью немецкие войска оставили городские кварталы, расположенные западнее реки Моттлау (Мотлава), и по последним переправам отступили в пригород Хойбуде, куда уже прибыла команда истребителей танков.
На орошаемых полях в предместье Хойбуде разгорелся последний бой. Здесь погибло немало испытанных в боях командиров рот и батальонов, прежде чем начался отход в предместье Нойфер. Там был создан плацдарм вокруг бастиона Вайксельмюнде. Саперы лихорадочно сооружали места погрузки и перевозили раненых и беженцев на косу Хель, а оттуда на большие корабли, которые доставляли всех по Балтийскому морю в Германию.
Когда пал последний бастион Оксхёфтер-Кемпе, на косе Хель все еще находилось около 100 000 человек. Русские не стали штурмовать косу Хель. При капитуляции все находившиеся там немцы, кроме небольшой горстки смельчаков, которой удалось уйти морем на утлых суденышках, попали в плен.
Наконец, 28 марта 1945 года русские овладели Данцигом[47].
Район боевых действий – Силезия
Красная армия наступает
Незадолго до полуночи 11 января 1945 года на командный пункт 304-й пехотной дивизии был доставлен пленный. Он дал показания начальнику разведки дивизии, что на следующее утро Красная армия перейдет в наступление с Баранувского плацдарма[48].
На следующее утро в 03:00 на этом участке фронта немецкой 4-й танковой армии советская артиллерия открыла огонь, который продолжался в течение часа. Когда все облегченно перевели дух, в 08:00 снова начался ураганный огонь, продолжавшийся до 10:30.
Когда этот второй огневой налет невиданной мощи прекратился, советские ударные отряды уже ворвались на переднюю линию немецкой обороны, наступая сразу.
Во время этого ураганного огня поле боя покрылось плотным слоем пыли и затянулось черными клубами порохового дыма на глубину до 10 километров.
На южном фланге своей атаки противник сумел вклиниться на участке обороны 48-го танкового корпуса. А в ночь на 13 января командующий 1-м Украинским фронтом советский маршал Конев бросил в это вклинение свои танковые соединения, чтобы с их помощью добиться оперативного прорыва на этом участке фронта.
Связь штаба 4-й танковой армии с 48-м танковым корпусом была потеряна, так же как и связь 4-й танковой армии со штабом группы армий «А».
Вечером 12 января 1945 года стремительно продвигавшиеся вперед советские танковые соединения уже обошли неприкрытый правый фланг 24-го танкового корпуса, которым командовал генерал танковых войск Неринг. Здесь занимала позиции 17-я танковая дивизия, понесшая большие потери в сражении с этой танковой лавиной Красной армии. Командир дивизии, полковник Брукс, попал в плен к Советам.
Генерал-полковник Харпе (Гарпе), командующий группой армий «А», приказал генералу Шульцу, командующему 17-й армией, отправиться в район дислокации 48-го танкового корпуса и самому оценить сложившуюся там обстановку. Добравшись до Кракова, генерал Шульц выяснил, что весь район боевого использования 48-го танкового корпуса был почти пуст. В течение дня 12 января 1945 года главные силы корпуса были уничтожены, выбыли из строя из-за ранений или попали в плен. Благодаря энергичному личному вмешательству командующему корпуса, генерал-лейтенанту барону фон Эдельсхайму, удалось в течение нескольких дней собрать остатки разгромленных 304-й и 68-й пехотных дивизий. Из личного состава 168-й пехотной дивизии, которая дальше всех выдвинулась на север, поначалу не удалось обнаружить ни одного человека.
Еще 13 января генерал-полковник Харпе обратился к Главному командованию сухопутных войск (ОКХ) с просьбой о выделении его группе армий резервов, так как сообщения о положении противника свидетельствовали о том, что стремительное продвижение русских войск с Баранувского (Сандомирского. – Ред.) плацдарма – это только начало. После наступления на северном участке фронта вскоре должно было начаться и наступление на южном участке.
42-й армейский корпус, занимавший позиции на северном фланге 4-й танковой армии, был задет этим наступлением русских только в полосе 291-й пехотной дивизии. Командование корпуса направило маршем в район города Кельце соединение, которое стало там армейским резервом.
Поздно вечером в ходе запроса соседа слева о разграничении армий выяснилось, что 14 января ожидается крупномасштабное наступление противника с Пулавского и Магнушевского плацдармов.
Эти опасения оправдались. 14 января еще в кромешной тьме вражеская артиллерия открыла ураганный огонь, который по своей мощи по крайней мере не уступал тому ураганному огню, который двумя днями раньше велся в районе Баранувского (Сандомирского) плацдарма. Этот ураганный огонь обрушился на участок фронта 9-й армии, а здесь прежде всего на позиции 17-й пехотной дивизии, а также 6-й и 45-й народно-гренадерских дивизий. Самые большие потери понесла 6-я народно-гренадерская дивизия; погибли почти все командиры полков и батальонов. Остатки этой разгромленной дивизии в последующие дни были включены в состав 19-й танковой дивизии.
17-я пехотная дивизия под командованием генерал-майора Заксенхаймера сражалась на участке фронта Пулавского плацдарма, где она и ее оба соседа, 45-я и 214-я пехотные дивизии, подверглись яростным атакам неприятеля. Этой дивизии удалось подбить или вывести из строя в ближнем бою около 100 вражеских танков. Но что это было по сравнению с несколькими сотнями советских боевых машин, которые в течение дня пронеслись мимо окруженных немецких батальонов дивизии. Под этим мощным вторым ударом 1-го и 4-го Украинских фронтов 17-я армия была вынуждена к 16 января 1945 года отойти за реки Бяла и Дунаец.
Советские резервы, введенные в действие с Баранувского (Сандомирского) плацдарма, повернули на север, чтобы охватить, а затем и уничтожить 42-й армейский корпус и 24-й танковый корпус. С этой же целью советские соединения 1-го Белорусского фронта, наступавшие с Пулавского плацдарма, нанесли удар от города Радом в юго-западном направлении с целью соединиться с вышеназванными вражескими силами. Когда эти две советские группировки соединились, оба немецких корпуса оказались в кольце окружения.
Войска 1-го Белорусского фронта, которые наступали с Магнушевского плацдарма, охватывая район Варшавы с юга, форсировали реку Пилица и нанесли также удар на Лодзь силами своих 1-й танковой и 8-й гвардейской армий. В то же время 2-я советская танковая армия повернула на северо-запад в направлении города Плоцк, чтобы охватить Варшаву и немецкие войска, которые держали там оборону.
В ночь на 17 января слабый гарнизон Варшавы сумел прорваться и отойти на запад, соединившись с основными силами 9-й армии, которая сражалась в том районе.
В ходе последующих боев соединения 9-й армии были оттеснены на север за Вислу и оказались в области подчинения 2-й немецкой армии. Тем самым 9-я армия не могла принять участие в сражении за Силезию.
Наступавший южнее реки Пилицы в западном направлении противник наседал не так сильно, поэтому 40-му танковому корпусу вместе с остатками 19-й танковой дивизии (и взятыми на броню остатками подразделений 6-й народно-гренадерской дивизии) удалось отойти через Лодзь на запад.
В самый последний момент вечером 16 января командование группы армий «А» вывело из этого района больше ненужный здесь (по причине практически полного уничтожения его соединений) штаб 8-го армейского корпуса, перебросив его в город Петркув. 17 января этому штабу было приказано форсированным маршем передислоцироваться в город Оппельн (ныне Ополе) и организовать оборону Силезии.
16 января 1945 года сложившееся положение выглядело следующим образом.
Группа армий «А» потерпела сокрушительное поражение. Главные силы 4-й танковой армии и 9-й армии были разбиты. Штабы обеих армий потеряли нити управления войсками и больше не владели обстановкой. Противник полностью диктовал ход дальнейших боевых действий. В районе большой дуги Вислы образовалась брешь шириной до 300 километров.
Окружение – «перемещающийся котел»
14 января в штабе 4-й танковой армии и в штабах 24-го танкового корпуса и 42-го армейского корпуса наконец осознали, что кольцо окружения сомкнулось[49]. Только в полдень 14 января 42-й армейский корпус, который сражался под командованием кавалера Рыцарского креста с дубовыми листьями и мечами генерала пехоты Рекнагеля, получил приказ отступить с оборонительного рубежа на Висле. Однако прорвавшиеся на этом участке фронта советские передовые танковые соединения уже успели продвинуться на запад на глубину до 150 километров. С точки зрения командира 24-го танкового корпуса, генерала танковых войск Неринга, положение выглядело таким образом, что слева к северу от его танкового корпуса занимал позиции 42-й армейский корпус. Когда в ночь на 15 января 1945 года была получена радиограмма из штаба 9-й армии, в которой приказывалось начать отступление, генералу Нерингу предстояло принять трудное решение. В своих мемуарах он отмечал: