Симонов К. Указ. соч. Т. 2. 1942–1945.)
На следующий день произошла встреча командующих корпусами, русского генерала Бакланова и американского генерала Хюбнера. А после этой встречи русские корреспонденты и прибывшие вместе с ними репортеры мировой прессы получили возможность переправиться на западный берег Эльбы и нанести визит в штаб-квартиру 1-й американской армии.
Затем в пресс-центре 1-й американской армии в Наумбурге состоялась первая совместная пресс-конференция. Глубокой ночью оба русских корреспондента, оказавшиеся в толпе из примерно 150 репортеров со всего мира, получили здесь первое представление о многообразии западной прессы.
Однако вернемся к событиям, происходившим в это же самое время в 12-й армии.
9-я армия свободна!
29 апреля 1945 года генерал Венк объехал в своем штабном автомобиле все воинские части сильно растянувшейся армии. Там, где его автомобиль не мог проехать, генерал пересаживался на свой тяжелый мотоцикл, который сопровождал его в этой поездке. Он убедился, что все его бойцы были твердо убеждены в том, что они справятся и смогут деблокировать 9-ю армию.
Утром 30 апреля Вальтер Венк приказал отправить в штаб 9-й армии радиограмму: «12-я армия ведет тяжелые оборонительные бои. Необходимо ускорить прорыв. Мы ждем вас!»
Находившиеся в котле остатки 9-й армии начали ускоренно готовиться к прорыву. В то время, когда 12-я армия ждала этого прорыва из кольца окружения, дивизия «Хуттен» смогла принять бежавших из Берлина работников швейцарской миссии, включая берлинскую колонию швейцарцев. Генерал-лейтенант Энгель приказал немедленно отправить их в тыл, на запад, и в период с 1 по 4 мая 1945 года передать американцам, стоявшим на Эльбе.
«Мы были окружены, имея в своем составе три армейских корпуса, около 40 000 истощенных солдат[68], кроме того, вместе с нами находились тысячи беженцев, – рассказывал генерал Буссе автору уже после войны. – Наши многократные попытки с помощью немногих боеспособных групп прорваться на запад в районе Барута постоянно терпели неудачу.
Особенно угнетающе на нас действовала та страшная нужда, которую испытывало гражданское население, оказавшееся вместе с нами в этом котле. Прорыв к 12-й армии должен был стать нашей последней попыткой. Мы были просто обязаны вырваться из котла!»
Из сохранившегося журнала боевых действий 502-го тяжелого танкового батальона СС («Тигры») мы узнаем больше об этой битве при выходе 9-й армии (ее остатков. – Ред.) из окружения. Там, в частности, сообщается: «9-я армия, в состав которой входил наш 11-й армейский корпус СС и вместе с которой мы были окружены, уже 27 апреля 1945 года перегруппировалась для прорыва. От 12-й армии она узнала, где находится самое удобное место для попытки прорыва и где ее ожидают соединения этой армии, которые должны были пробить коридор навстречу прорывающимся войскам. Около 19:00 27 апреля штурмбаннфюрер Хартрампф сообщил нам боевой порядок и цель прорыва».
Унтершарфюрер СС Эрнст Штренг рассказал, как проходил прорыв:
«Мы трогаемся с места. Наш грохочущий колосс медленно взбирается вверх по откосу к дороге, на мгновение замирает на месте и затем под треск своих пулеметов устремляется в раскинувшийся по другую сторону дороги лес. Четыре остальных „Тигра“ следуют вплотную за нами. Все, что встает у них на пути, они давят своими мощными гусеницами. Ударная мощь нашего танкового клина позволила пробить брешь во вражеском кольце окружения. Поток позади нас из десятков тысяч солдат и гражданских разбухает буквально на глазах, обтекает наши танки слева и справа и разливается на сотни метров в обе стороны.
По узкой проселочной дороге мы пересекаем лес. Перед нами лежит занятый русскими городок Хальбе.
„Противотанковые заграждения и баррикады!“ – докладывают разведывательные дозоры с выезда из Хальбе на автостраду. Генерал приказывает: „Немедленно атакуем город!“ А потом, немного помолчав, добавляет: „Наш пароль – прорваться!“
Мы с нашими танками останавливаемся метрах в тридцати от дорожного заграждения. На этой узкой улице, по краям которой растут деревья, мы не можем ни свернуть в сторону, ни вести прицельный огонь. Вперед выдвигается наша штурмовая группа. На узком фронте разгорается ожесточенный бой за каждый дом. Длинная улица завалена убитыми. Отовсюду доносятся стоны раненых. При этом русский огонь все усиливается. И прежде всего этот кошмарный огонь реактивных установок залпового огня. Рвутся начиненные фосфором снаряды, разбрызгивая во все стороны раскаленные капли огненного дождя.
Повсюду пылают дома. Потом по нас открывают огонь русские танки. Наша боевая машина содрогается от прямого попадания. Через несколько секунд наш „Тигр“ уже ярко пылает. Мы распахиваем люки, вниз головой вываливаемся на мостовую и мчимся прочь от танка. Обернувшись на бегу, мы видим, что это был всего лишь зажигательный снаряд и что наш танк не горит. Мы со всех ног бросаемся назад к своей боевой машине, механик-водитель Отт занимает свое место и включает передачу. Мы сворачиваем на поперечную улицу.
Кунке, „Тигр“ которого шел первым, не отвечает. Мы узнаем, что он подбит, но пока еще жив.
Наконец, Хальбе остается позади, и мы сразу же сворачиваем направо в сторону леса. Наш танк сопровождают сотни солдат, которые указывают нам дорогу, проходящую вдоль опушки леса по неглубокой лощине. Однако эта лощина находится под обстрелом. Там разгорается кровопролитный бой. „Тигр“ Харландера подбит. Сам Харландер убит, но остальному экипажу удается выбраться из танка. Уже перед самым рассветом передовой танк налетает на русскую батарею, которую давит своими гусеницами. Теперь путь свободен. Мы стоим в нескольких сотнях метров дальше по автобану Берлин – Котбус. Высланная вперед разведывательная группа докладывает, что мост свободен. Она берет мост под охрану, и первые танки переезжают по нему и сразу же углубляются в лес, раскинувшийся у городка Барут.
В лесничестве Массов передовой отряд снова останавливается. Здесь к нам присоединяется поток солдат и беженцев, которому не видно конца. Только теперь мы осознаем горечь потерь, понесенных во время боя в Хальбе. Среди погибших этой ночью оказывается и командующий 11-м армейским корпусом СС обергруппенфюрер Кляйнхайстеркамп. Генерал-майор Хёльц, начальник штаба 9-й армии, тоже пал в этом ночном бою».
Таков рассказ унтершарфюрера СС Штренга.
Поступает приказ продолжить марш. Во второй половине дня 28 апреля передовой танковый отряд уже стоял перед железнодорожной насыпью и проходившим сразу же за ней шоссе Цоссен – Барут. Но здесь же занимали позиции и советские танки и противотанковые пушки, которые открыли фланговый огонь по походной колонне с севера и юга и разорвали ее.
С последними «Тиграми» Хартрампф продвинулся вдоль железнодорожной насыпи и исправил положение, выведя из строя танки и противотанковые пушки противника, которые вели фланкирующий огонь.
В ночь на 29 апреля удалось штурмом овладеть деревней и стрельбищем Куммерсдорф. Здесь удалось погрузить большое число раненых на вагонетки директрисы стрельбы № 2, идущей перпендикулярно линии огня, и с помощью одного из «Тигров» оттащить их в безопасное место на западную окраину этого обширного стрельбища.
Поисковые разведывательные группы, прощупывавшие обстановку в западном направлении, доложили, что на шоссе Треббин – Луккенвальде обнаружено новое вражеское отсечное противотанковое заграждение, а также танки и противотанковые пушки противника.
Вечером 29 апреля прорывающееся соединение поднялось в атаку, чтобы нанести последний решающий удар. Русское противотанковое заграждение было с ходу сметено. Когда стало совсем темно, танковая группа прорыва и сопровождавшие ее пешие части пересекли шоссе севернее Луккенвальде и скрылись в спасительных лесах.
К полуночи удалось почти дойти до Беркенбрюка и лесничества Мартинсмюле. Оставалось последним решительным броском прорвать вражеское кольцо окружения и постараться пробиться к 12-й армии. Как следовало из полученных радиограмм, эта армия занимала позиции прямо напротив, по другую сторону русского кольца окружения.
В ходе ночного боя «Королевские тигры» подошли к деревне Хайникендорф и сломили вражеское сопротивление. Продолжив движение в сторону населенного пункта Доббриков, «Тигры» попали под обстрел русских противотанковых пушек. И в машину Штренга попало несколько снарядов. Видимо, пришло и их время:
«Прямое попадание потрясло наш „Тигр“. До опушки леса оставалось еще около четырехсот метров. Наша пушка с грохотом посылала в сторону леса снаряд за снарядом. Взрывами срезало макушки деревьев и ломало стволы, которые падали, громоздясь друг на друга. Второе попадание, словно молнией, осветило все внутри нашей боевой машины. Затем еще один снаряд попал в наш танк. Раздался страшный грохот с правой стороны башни.
Мы повернули налево, выехали на пологое поле и начали спускаться к маленькому озеру. Потом мы повернули направо. Тем временем остальные „Тигры“ смогли уничтожить противотанковую пушку противника. Многотысячный марш продолжается.
Когда у нас закончился бензин и мы искали горючее, наш „Тигр“ получил еще одно попадание впереди слева. По нас вел огонь русский танк, стоявший на противоположном берегу озера. Я получил ранение в правое предплечье и в правое бедро. Мои ребята положили меня на танк, командование которым принял Лебе. Вскоре мы снова нагнали главную колонну».
В ночь на 1 мая 1945 года оставшиеся в живых солдаты 9-й армии с мужеством обреченных прорвали заградительные позиции русских. Боеспособными оставались только два последних «Королевских тигра» – «Тигр» Клуста из 1-й роты и «Тигр» Штренга из 2-й роты. Во время этого решающего прорыва в «Тигр» Штренга попал еще один вражеский снаряд. На этот раз боевая машина действительно загорелась, но экипаж сумел потушить пожар. Вскоре этому «Королевскому тигру» в танковой дуэли с тремя Т-34 удалось уничтожить все три вражеские машины