Дойдя до дома Марка Эмилия Скавра, Мамерк уже знал, что разлюбил Клавдию Мамерку и что в их случае на место прежней пылкой любви никогда не придет более спокойное дружеское чувство. Еще вчера он счел бы невозможным так быстро и так бесповоротно разлюбить жену – и вот он стучит в дверь Скавра, удрученный смертью матери и разочарованием в жене.
Поэтому Мамерку не составило труда вполне откровенно обрисовать Скавру свое отчаянное положение.
– Как мне быть, Марк Эмилий?
Принцепс сената откинулся в кресле, не сводя прозрачных глаз с этого типичного для Ливиев лица с горбатым носом, темными глазами, выступающими скулами. Мамерк был последним представителем двух семей, ему нужно было всячески помогать.
– Конечно, я считаю, что тебе следует уступить желанию жены. Придется оставить детей в доме Марка Ливия Друза. Это значит, что ты должен найти человека, который бы постоянно жил с ними.
– Кого?
– Предоставь это мне, Мамерк, – торопливо проговорил Скавр. – Я что-нибудь придумаю.
Скавр думал два дня, а потом, очень довольный собой, послал за Мамерком.
– Помнишь Квинта Сервилия Цепиона, бывшего консулом за два года до того, как наш славный родич Эмилий Павл одержал победу над персами в македонской Пидне? – спросил его Скавр.
Мамерк усмехнулся:
– Лично я с ним не был знаком, Марк Эмилий. Но знаю, о ком ты говоришь.
– Тем лучше. – Скавр улыбнулся. – У этого Квинта Сервилия Цепиона было три сына. Старшего усыновили Фабии Максимы, и результат был плачевный – Эбурн, казнивший собственного сына. – Этот разговор доставлял Скавру огромное удовольствие: он был одним из виднейших знатоков патрицианской генеалогии Рима и мог проследить любую значимую родословную. – У младшего сына, Квинта, родился консул Цепион, похититель золота Толозы, разгромленный в битве при Аравсионе. Еще у этого Квинта была дочь Сервилия, жена нашего уважаемого консуляра Квинта Лутация Катула Цезаря. Сын Цепиона-консула на днях погиб от руки марса Силона, а дочь вышла за твоего брата Друза.
– А средний сын? – напомнил Скавру Мамерк.
– Я сознательно оставил его на потом! Это он интересует нас сегодня. Его звали Гней. Он женился гораздо позже своего младшего брата Квинта, поэтому его сын – тоже, конечно, Гней – смог по возрасту стать только квестором, когда его двоюродный брат уже был консуляром, разбитым при Аравсионе. В качестве квестора Гней-младший был отправлен в провинцию Азия. Незадолго до этого он женился на Порции Лициниане – девушке без приданого, но приданое было Гнею без надобности: как все Сервилии Цепионы, он был очень состоятельным человеком. Перед отъездом в Азию у квестора Гнея родилась девочка, которую я назову Сервилией Гнеей, чтобы отличать ее от всех остальных Сервилий. Для квестора и Порции Лицинианы пол их ребенка стал крупной неприятностью.
Скавр сделал паузу, чтобы отдышаться.
– Разве не удивительно, дорогой Мамерк, до чего замысловато переплелись все наши семьи?
– Это даже обескураживает, – проворчал Мамерк.
– Вернемся к Сервилии Гнее, – продолжил Скавр, поудобнее устраиваясь в кресле. – Я не зря обмолвился о том, что рождение девочки было для родителей нежеланным! Перед отъездом квестором в провинцию Азия Гней Цепион позаботился о составлении завещания, но, думаю, ему не приходило в голову, что оно может пригодиться так скоро. Согласно lex Voconia de mulierum hereditatibus Сервилия Гнея – девочка! – не могла получить состояния. Поэтому огромное состояние досталось его двоюродному брату Цепиону, разбитому при Аравсионе и похитившему золото Толозы.
– Должен отметить, Марк Эмилий, что ты очень откровенно высказываешься про золото Толозы, – произнес Мамерк. – Все твердят, что он его похитил, но столь однозначного вердикта от вас, auctoritas, я еще не слышал.
Скавр нетерпеливо махнул рукой:
– Все мы знаем, что он его украл, почему бы так и не сказать? Ты не кажешься болтуном, поэтому, думаю, я ничем не рискую.
– Ничем.
– Никто не сомневался, что Цепион Аравсион-Толозский вернет состояние Сервилии Гнее, если его унаследует. Естественно, Гней Цепион позаботился о дочери в полной мере, допускаемой законом, что, конечно, мелочь в сравнении со всем его богатством. После этого он отправился в провинцию Азия. На обратном пути его корабль попал в бурю, и он утонул. Цепион получил наследство, но не вернул его девочке, а попросту добавил к своему и без того астрономическому состоянию, хотя ничуть в этом не нуждался. Со временем наследство бедной Сервилии Гнеи перешло к Цепиону, убитому на днях Силоном.
– Это мерзко! – посочувствовал, морщась, Мамерк.
– Согласен. Но такова жизнь, – сказал Скавр.
– Что стало с Сервилией Гнеей и ее матерью?
– Они живы-здоровы. Скромно живут в доме Гнея Цепиона с любезного дозволения Цепиона-консула и его сына. По закону дом им не принадлежит, они просто там живут. В завещании последнего Квинта Цепиона – я сейчас как раз им занимаюсь – указан и этот дом. Как ты знаешь, все, чем обладал Цепион, за исключением щедрого приданого для двух его дочерей, отходит рыжему мальчишке Цепиону, ха-ха! К моему удивлению, я назначен единственным душеприказчиком. Я думал, им будет кто-то другой, вроде Филиппа, но ошибся. Не было еще на свете Цепиона, который не позаботился бы о своем состоянии. Наш недавно убитый Цепион рассудил, должно быть, что если душеприказчиком будет Филипп или Варий, то наследники многого недосчитаются. Мудрое решение! Филипп повел бы себя как свинья среди желудей.
– Все это очень увлекательно, Марк Эмилий, – молвил Мамерк, начиная испытывать интерес к генеалогии, – но пока что я не понял, при чем тут…
– Терпение, терпение, Мамерк, скоро я к этому перейду, – заверил его Скавр.
– Сдается мне, – вспомнил Мамерк слова своего брата, – что одна из причин назначения тебя душеприказчиком связана с Друзом. Кажется, он обладал сведениями, которые грозил огласить, если Цепион не позаботится в завещании о своих детях. Друз мог продиктовать ему имя душеприказчика. Цепион очень боялся огласки.
– Опять золото Толозы! – самодовольно воскликнул Скавр. – Оно, не иначе! Я изучаю дела Цепиона всего два-три дня, и уже глаза лезут на лоб. Столько денег! Девочки получили по двести талантов приданого каждая – и это еще далеко не все их наследство, даже по lex Voconia. А рыжий Цепион-младший – и вовсе богатейший человек в Риме!
– Прошу тебя, Марк Эмилий, мне не терпится услышать конец!
– Да-да, нетерпение молодости! По нашим законам в случае, если получатель – несовершеннолетний, я обязан учитывать даже такую малость, как дом, где сейчас живут семнадцатилетняя Сервилия Гнея и ее мать Порция Лициниана. Я понятия не имею, каким вырастет рыжий Цепион-младший и не желаю оставлять моему сыну неприятности с завещанием. Не исключено, что, достигнув совершеннолетия, Цепион-младший заинтересуется, почему я позволил Сервилии Гнее и ее матери и дальше бесплатно проживать в этом доме. Исходная ситуация ко времени совершеннолетия Цепиона-младшего так порастет быльем, что он, глядишь, и не дознается. По закону дом его.
– Догадываюсь, куда ты клонишь, – сказал Мамерк. – Продолжай, я сгораю от любопытства!
Скавр подался вперед:
– Вот мой совет, Мамерк: предложи Сервилии Гнее – не ее матери! – работу. У бедняжки нет никакого приданого. Все ее маленькое наследство ушло на спокойное житье с мамашей на протяжении пятнадцати лет после смерти отца. Добавлю, что от Порциев Лицинианов помощи им ждать не приходится. То ли у них нет возможности, то ли желания помогать, что, в сущности, одно и то же. Между нашим первым разговором и этим я заглянул к Сервилии Гнее и Порции Лициниане, я же душеприказчик по завещанию Цепиона! Я объяснил, что меня к ним привело, и они страшно заволновались о своем будущем. Я объяснил, что дом следует продать и что отсутствие арендной платы в последние пятнадцать лет не должно выплыть наружу.
– Это такая изощренная хитрость, что тебе впору поступить на службу к египетскому царю Птолемею! – произнес со смехом Мамерк.
– Верно! – Скавр перевел дух. – Как я сказал, сейчас Сервилии Гнее семнадцать лет. Через год она достигнет брачного возраста. Жаль, она не красавица. Хуже того, бедняжка попросту дурнушка. Без приданого ей не видать мужа, имеющего хоть какое-то отношение к ее сословию. Мать Сервилии – истинная представительница рода Катонов Лицинианов, и ее не тешит мысль заполучить в зятья богатого всадника из простолюдинов, тем более какую-нибудь разбогатевшую деревенщину. Но куда деваться, раз нет приданого!
«Какой же он зануда!» – невольно подумал Мамерк, изображая пристальное внимание.
– Сделай им заманчивое предложение, Мамерк. Я встревожил этих женщин своим визитом, и теперь они будут внимательно слушать тебя. Предложи Сервилии Гнее – и ее матери, но только в качестве ее гостьи! – приглядывать за шестью детьми Марка Ливия Друза. Жить в доме Друза. Получать щедрое вознаграждение, покрывающее все расходы, в том числе и на содержание дома. На том условии, что Сервилия Гнея не выйдет замуж, пока не подрастет самый младший ребенок. Это – трехлетний на сегодня Катон. Шестнадцать минус три – тринадцать. Иначе говоря, Сервилии Гнее придется оставаться незамужней тринадцать-четырнадцать лет. Ко времени окончания вашего контракта ей будет лет тридцать. Замуж можно выйти и в этом возрасте, особенно если по окончании контракта ты предложишь приданое, равное приданому ее подопечных – девочек, за которыми она будет приглядывать. Из наследства Цепиона легко можно выделить для нее двести талантов, поверь, Мамерк. Для пущей верности – ведь мне уже много лет – я отсчитаю эти двести талантов прямо сейчас и положу их на имя Сервилии Гнеи, пускай дожидаются ее тридцать первого дня рождения. Если она, конечно, не подведет тебя и меня.
Скавр криво ухмыльнулся.
– Ее нельзя назвать хорошенькой, Мамерк. Но помяни мое слово: когда Сервилии Гнее исполнится тридцать один год, она сможет выбирать из дюжины воздыхателей своего сословия. Двести талантов –