Валютные свопы как инструмент «ручного управления» центральных банков
Конечно, валютные свопы существовали давно. Еще в эпоху Бреттон-Вудской валютой системы центром международной валютной системы был Федеральный резерв. В специальной литературе указывается, что Федеральная резервная система стала практиковать валютные свопы с другими центральными банками с 1962 года. Однако в те времена это действительно была экзотическая «техническая операция».
А вот во время последнего финансового кризиса масштабы валютных свопов резко возросли. Их роль в преодолении кризиса трудно переоценить, хотя о них говорится редко и мало. ФРС и ЕЦБ провели первую своп-линию доллар-евро в декабре 2007 года для долларовых выплат европейских банков по облигациям с ипотечным покрытием. После краха американского инвестиционного банка Lehman Brothers в 2008 году финансовый кризис захватил полностью европейскую экономику. К концу июня 2011 года иностранные партнеры (прежде всего, ЕЦБ и Банк Англии) получили от ФРС порядка 600 млрд. долл. в рамках соглашений. ЕЦБ воспользовался валютным свопом «евро-доллар» в мае 2010 года в связи с началом греческого долгового кризиса. В то время всего за одну неделю ЕЦБ взял у ФРС в долг около 9,2 млрд. долл.
До 2011 г. неограниченные свопы между центральными банками открывались на срок 7 дней. Осенью 2011 года ФРС США, Европейский центральный банк (ЕЦБ), Банк Японии, Банк Англии, Банк Швейцарии и Банк Канады («шестерка») договорились скоординировать действия по обеспечению ликвидности мировой финансовой системы. Об этом говорится в сообщениях, размещенных на сайтах перечисленных выше центральных банков. Согласно релизу, «цель этих действий – ослабить напряженность на финансовых рынках и сократить тем самым негативные последствия такой напряженности на предоставлении кредитов домохозяйствам и бизнесу, чтобы стимулировать экономическую активность». Такое решение родилось в связи с тем, что в мировой финансовой системе обозначились признаки второй «волны» кризиса.
Денежные власти США, ЕС, Великобритании, Японии, Швейцарии и Канады договорились о следующем:
а) будет снижена цена предоставления долларовой ликвидности в рамках валютных свопов (ее расчет привязан к индексам внутренних валютных свопов в банковской системе США);
б) срок валютных свопов будет увеличен до 3 месяцев;
в) лимитов предоставления долларовой ликвидности не будет, размер валютных свопов будет определяться потребностями банковских систем соответствующих стран;
г) Федеральный резерв при необходимости также сохраняет за собой право обращаться за иностранной валютой к центральным банкам-партнерам;
д) соглашения будут действовать с 5 декабря 2011 года по 1 февраля 2013 года.
Именно тогда (в декабре 2011 года) ФРС поддержала операцию ЕЦБ под кодовым названием LTRO-1 (longterm refinancing operation-1). Это была эмиссия евро на сумму почти в 500 млрд. евро. Часть этой эмиссии тут же была обменена на американскую валюту в рамках трехмесячного свопа – на общую сумму в 100 млрд. долл. Некоторые аналитики обратили внимание на это событие, назвав его первой скоординированной эмиссией ЕЦБ и ФРС. По их мнению, вывод с валютного рынка столь большой массы евро предотвратило нарушение хрупкого status quo. Не будь операции валютного свопа, курс евро сильно просел бы; это привело бы к нежелательным финансово-экономическим и политическим напряжениям между Брюсселем и Вашингтоном.
Хорошо известно, что денежные власти США уже с 2010 года осуществляют реализацию программы «количественных смягчений», что фактически означает увеличение долларовой денежной массы. Ведутся достаточно заумные и схоластические дискуссии по поводу того, проводят ли аналогичные «количественные смягчения» ближайшие партнеры США – Европейский Союз, Великобритания, Япония, Канада. Как бы ни называть действия центральных банков указанных партнеров, все они увеличивают масштабы денежной эмиссии. И здесь крайне важно, чтобы в этих действиях ведущих центральных банков Запада существовала координация. Кажется, после финансового кризиса 2007–2009 гг. Запад это понял и начал выстраивать механизм этой координации. Важной деталью этого механизма сегодня становятся валютные свопы. С их помощью можно достаточно оперативно выправлять различные дисбалансы и не допускать того, чтобы ведущие государства «золотого миллиарда» оказывались в состоянии «валютной войны» по отношению друг к другу.
Соглашение «шестерки» о валютных свопах 2011 года было рассчитано до 1 февраля 2013 года. Не дожидаясь этого времени, в середине декабря 2012 года центральные банки продлили соглашение еще на год. Правда «шестерка» превратилась в «пятерку», поскольку из соглашения вышла Япония.
Валютный пул «шестерки» как ступенька к единой мировой валюте
И вот, наконец, 31 октября 2013 года ФРС США, ЕЦБ, Банк Англии, Банк Канады, Национальный банк Швейцарии и Банк Японии (он вернулся в клуб «избранных») договорились перевести на постоянную основу временные соглашения о валютных свопах. Фактически родился международный валютный пул. Шесть ведущих центробанков мира создали механизм координации, который позволит оперативно наращивать ликвидность в участвующих странах в случае ухудшения рыночной конъюнктуры и при серьезных возмущениях на валютных рынках.
Само по себе это событие может показаться достаточно рутинным. Однако с учетом многих других событий становится очевидным, что в мире международных финансов небольшой группой ведущих центральных банков выстраивается механизм глобального валютного управления. Некоторые прозорливые аналитики называют решение о превращении валютных свопов «шестерки» в постоянно действующий механизм рождением мирового валютного картеля центральных банков. Начинается кристаллизация управляющего ядра международных финансов.
Усиление координации уже становиться заметным. Аналитики обращают внимание на то, что сузился коридор колебаний валютных курсов «шестерки», и для валютных спекулянтов наступили тяжелые (последние) времена. Само понятие «свободно конвертируемая валюта» при фиксированных курсах в зоне «шестерки» будет достаточно условным. «Шестерка» стала выступать консолидировано по отношению к странам, не входящим в этот клуб «избранных». Скептики небезосновательно полагают, что в рамках «большой двадцатки» обсуждать возможности выработки единой валютной политики будет бессмысленно.
Валютные войны никуда не уходят, они прекращаются лишь в пределах валютного пула «шестерки». А между «шестеркой» и остальным миром валютные войны будут неизбежно продолжаться и даже могут усилиться. Успех стран БРИКС и других стран периферии мирового капитализма в выстраивании справедливого мирового финансового порядка будет в немалой степени зависеть от понимания того, что Запад уже консолидировался и дистанцировался от остального мира. «Шестерка» – закрытый клуб, никого туда больше принимать не собираются (известно, правда, что туда просится Австралия, если ее примут, то будет «семерка»).
Есть признаки того, что валюты, которые сходят с «печатных станков» ФРС, ЕЦБ и остальных центральных банков «шестерки» – не разные денежные единицы, а единая валюта. Ведь если между евро, долларом США, британским фунтом стерлингов, иеной, швейцарским франков и долларом Канады существуют устойчивые пропорции обмена, то это уже не разные валюты, а разные модификации единой мировой валюты.
Складывающийся механизм отчасти напоминает Бреттон-Вудскую систему (БВС), в которой также были фиксированные валютные курсы и мировыми деньгами были признаны золото и доллар США. Но сходство внешнее, поверхностное. В 1944 году решения о создании новой мировой финансовой системы принимали государства, которые делегировали на конференцию правительственные делегации. При всех особенностях БВС членом ее могло стать любое государство (существовали лишь временные ограничения для Германии и ее союзников во Второй мировой войне). Сначала документы конференции подписали 44 государства, но через два десятилетия (в 1960-е годы) членами БВС стало уже более 100 государств. Нынешняя валютная «шестерка» – закрытый клуб. На ее фоне даже Банк международных расчетов (БМР), который называют «клубом центральных банков», выглядит достаточно «демократической» организацией.
С нынешней валютной «шестеркой» ситуация совсем другая. Планы создания единой мировой валюты разрабатывают центральные банки, которые имеют независимый от государства статус. Решения о создании постоянно действующих валютных свопов между «избранными» центральными банками не выносились на обсуждение ни правительств, ни парламентов стран «шестерки». А вот документы, которые в 1944 году делегации подписывали на конференции в Бреттон-Вудсе, проходили еще процедуру ратификации в парламентах. Как мы видим, в финансово-банковском мире за истекшие семьдесят лет демократия достигла невиданного «прогресса».
Хотя формально в «шестерке» все центральные банки равны, однако «среди равных» есть «особенно равные». Конечно таким «особенно равным» является Федеральный резерв. Ведь по сути все своп-сделки, начиная с 2008 года, сводились к тому, что Федеральный резерв снабжал «зеленой бумагой» своих «партнеров». Сомнительно, что состав «шестерки» будет расширяться. Скорее, наоборот, со временем от некоторых «партнеров» по «валютному сотрудничеству» хозяева ФРС могут освободиться как от лишнего бремени.
Некоторые эксперты склонны драматизировать складывающуюся в валютно-финансовом мире ситуацию, усматривая в ней признаки «последних времен». Действительно, мы видим признаки демонтажа национальных государств, выстраивания наднациональных институтов, усиления власти мировых банкиров. Но не стоит думать, что упомянутая валютная «шестерка» застрахована от внутренних противоречий, представляет собой консолидированное ядро. Вспомним, например, что осенью 1961 г. центральные банки ведущих стран Запада образовали так называемый «золотой пул» (в составе Федерального резервного банка Нью-Йорка и центральных банков семи ведущих капиталистических стран). Он был предназначен для проведения совместных интервенций с целью поддержания стабильной цены на золото. Однако в марте 1968 года этот пул распался. Нынешний валютный пул «шести» также может развалиться. Впрочем, это будет в немалой степени зависеть от того, насколько страны периферии мирового капитализма смогут консолидировать свою валютно-финансовую политику.