. «Батька» о чем-то договаривается с Президентом России Владимиром Путиным, а наши денежные власти каким-нибудь очередным «экспериментом» рушат все эти договоренности. Изящно подбрасывают ту самую «ложку с дегтем».
Я еще раз повторю, что не идеализирую Лукашенко. Уж больно он эмоционален. Нередко «батьку» «заносит». Но, с другой стороны, его эмоции нередко диктуются интуицией. А интуиция ему подсказывает, что главная угроза Беларуси исходит от банкиров и финансистов. Как российских, так и своих, белорусских. И здесь я с ним согласен.
Предновогоднее напутствие и предупреждение «батьки» чиновникам Нацбанка
Но если на кадровый состав и политику «денежных властей» России он повлиять не может, то у себя дома своим правами Президента Лукашенко решил воспользоваться на все 100 %. Во-первых, он сменил Председателя Центробанка Беларуси, назначив на этот пост Павла Каллаура. Во-вторых, поставил четко новые задачи руководителям Нацбанка и предупредил их об ответственности за невыполнение своих обязанностей.
Даже на фоне других эмоциональных выступлений Александра Лукашенко его речь 30 декабря при представлении в должности председателя правления Нацбанка особенно выделяется. Вот фрагмент выступления А. Лукашенко: «Я просто не могу позволить ещё раз дестабилизировать экономическую и финансовую ситуацию в стране. При этом я даю себе отчёт, что здесь главное – не вы, а главное – экономика, но многое зависит и от вас. Считайте, что у вас сегодня новый период времени». Лукашенко заверил присутствующих, что у него есть все полномочия для того, чтобы поручить Нацбанку приступить к «налаживанию нормально функционирующей системы банковского дела в нашей стране». «Вот эти вот рыночные так называемые заявления, что у нас два уровня банков – есть Национальный банк, который якобы является регулятором – регулятором неизвестно чего, – отметил Лукашенко. – Потому что второй уровень – коммерческие банки, ни от кого не зависят, они самостоятельны, им нельзя указать, им нельзя поручить что-то и так далее. Забудьте! Я вам говорю это открытым текстом, не боясь ни МВФ, ни правительства, ни ещё кого-то: вся банковская система – ваша система». Примечательно, что если «батька» вынужден поставить вопрос о «долларизации» российско-белорусской торговли, то применительно к внутренней экономике он поставил задачу немедленной дедолларизации. Чтобы выбить всякую почву из-под ног валютных спекулянтов.
Конечно, в указанной речи Лукашенко хватает эмоций. Также видно, что у «батьки» нет пока четкого представления о том, как реформировать банковскую систему Беларуси. Его справедливые слова об укреплении белорусского рубля как символа и инструмента достижения национального суверенитета не вполне (мягко говоря) увязываются с его начавшимися заигрываниями с Западом. Но главный его тезис верен. На встрече 30 декабря «батька» сказал: «Помните, что национальная валюта – это символ суверенитета и экономической безопасности любого государства». Если руководитель страны и его подчиненные будут об этом помнить, то рано или поздно они найдут правильные решения не только сугубо денежных проблем, но также проблем развития реального сектора экономики, развития внешнеэкономических связей, укрепления обороноспособности страны и т. д.
Также верю, что поставленный Лукашенко во главу угла принцип личной ответственности чиновников Нацбанка Белоруссии даст свои результаты. Наказания за любые проволочки, имитации «бурной деятельности» или «итальянские забастовки» будут следовать незамедлительно. А это уже немало. Глядишь, находясь под «дамокловым мечом» наказаний, чиновники Центробанка Беларуси начнут «генерировать» какие-то идеи, нужные для реформирования банковской системы. А также претворять их в жизнь. Если вспомнить историю становления банковской системы СССР, то ведь на первых порах в советских банках работало немало «буржуазных спецов». И некоторые из них (добровольно или принудительно – один Бог знает) выстраивали ту банковскую систему, которая нужна была Сталину для проведения индустриализации.
Предновогодние решения А. Лукашенко и будущее российского рубля
Кадровые решения Лукашенко и его выступление перед руководством Нацбанка резко контрастируют с тем, что происходило в России в последние два месяца ушедшего года. Никаких «оргвыводов» руководством России из декабрьских событий в денежно-валютной сфере не сделано. Несмотря на то, что имело место грубое нарушение статьи 75 Конституции РФ (она определяет, что обеспечение устойчивости рубля является главной задачей Банка России), все основные организаторы и координаторы обвала рубля в правительстве и в Центробанке остаются на своих местах.
Их деятельность по подрыву рубля оценена как «вполне удовлетворительная». И не в Вашингтоне, который объявил России экономическую войну, а здесь, в Москве. Никаких радикальных мер по защите рубля не принято. Их наше руководство не то что обсуждать, даже озвучивать боится. Если еще в прошлом десятилетии наши денежные власти любили рассуждать насчет «дедолларизации» экономики, то сейчас эта тема табуирована. Ведь денежные власти понимают: если доллар (вообще иностранную валюту) изъять из обращения внутри страны, они не смогут организовывать обвалы рубля. Тогда вопросом валютного курса рубля будет интересоваться не вся страна, от детей среднего школьного возраста до престарелых пенсионеров, а лишь узкий круг специалистов.
При одном упоминании необходимости введения валютных ограничений по трансграничному движению капитала наши чиновники тут же начинают произносить клятвы в своей верности идеям либерализма, в том числе валютного. В конце прошлого года такие либеральные клятвы поспешили озвучить председатель Банка России Э. Набиуллина, министр финансов А. Силуанов, первый заместитель Банка Росси С. Швецов, первый вице-премьер И. Шувалов и многие другие чиновники. Это гарантия того, что в нынешнем 2015 году мы от наших денежных властей получим еще новые «сюрпризы». А вот белорусский «батька» таких «сюрпризов» получать больше не хочет.
В декабре 2012 года пришло сенсационное известие: Международный валютный фонд объявил о кардинальном изменении своей позиции в отношении контроля капитального счета. Если раньше МВФ был однозначно против любого контроля трансграничных потоков капитала, то сейчас он признает, что в условиях сверхмягкой денежно-кредитной политики развитых стран (в первую очередь США) странам с развивающимися экономиками необходимо как-то защищаться от изменчивости и непредсказуемости таких потоков. Теперь МВФ признает, что в определенных ситуациях введение контроля капитального счета допустимо, особенно в отношении ввоза капитала – с целью противодействия финансовым спекуляциям. МВФ отмечает также, что в период кризиса 2007–2009 годов более финансово открытые экономики пострадали сильнее.
Российский Центробанк намерен укрепить финансовую систему после санкций из-за украинского конфликта без возвращения к контролю за движением капитала, от которого отказались восемь лет назад.
Валютные ограничения как средство защиты национальной денежной единицы: мировой опыт
История международного движения капитала насчитывает несколько веков. Это неотъемлемая сторона капитализма. В эпоху империализма (высшей стадии развития капитализма) вывоз капитала для стран Запада стал даже более важным условием существования капитализма, чем вывоз товаров. Об этом можно прочитать в работе В.И. Ленина «Империализм как высшая стадия капитализма» (1916 год), где вывоз капитала назван третьим важнейшим признаком империализма (всего таких признаков пять). На протяжении длительного времени никаких ограничений и барьеров для движения капитала не создавалось ни странами-экспортерами, ни странами-импортерами капитала. В отличие от международной торговли, где таможенные барьеры практиковались еще с древнейших времен.
Лишь во времена кризиса 1930-х гг. («Великая депрессия») страны стали вводить ограничения и запреты на движение капитала, которое порой серьезно дестабилизировало экономику, и без того пребывавшую в тяжелом положении. Прежде всего, трансграничное движение капитала (его экспорт и импорт) могло нарушать равновесие платежных балансов. Что, в свою очередь, вело к колебаниям валютных курсов национальных денежных единиц. В то время наблюдалась тенденция к экономической автаркии отдельных стран Запада, формированию валютных блоков (стерлингового, франкового, долларового и др.). Ограничения на движение капитала (особенного его вывоз) были неотъемлемой чертой этой политики экономического изоляционизма.
Решения международной валютно-финансовой конференции в Бреттон-Вудсе (1944 год) закрепляли право государств на сохранение валютных ограничений и запретов по трансграничным капитальным операциям. Что было необходимо для обеспечения фиксированных валютных курсов национальных денежных единиц (фиксированные курсы – краеугольный камень Бреттон-Вудской системы).
Вплоть до демонтажа Бреттон-Вудской системы многие развитые страны Запада пользовались указанным правом, сохраняя валютные ограничения и запреты. С конца 1970-х гг., когда мир стал существовать в условиях Ямайской валютной системы, в основе которой был бумажный, не подкрепленный золотом доллар США, началась эпоха всеобщей экономической и финансовой либерализации и глобализации. Неотъемлемой чертой этой эпохи стал переход стран Запада к полной валютной либерализации по капитальным операциям.
Финансовая и экономическая глобализация была нацелена на вовлечение в этот процесс стран третьего мира. Для них был разработан свод правил под названием «Вашингтонский консенсус», который требовал полного открытия экономик развивающихся стран и полной либерализации их внутренних рынков. Важнейшим пунктом «Вашингтонского консенсуса» стало требование со стороны Запада (оно озвучивалось Международным валютным фондом), чтобы развивающиеся страны полностью демонтировали любые барьеры для трансграничного движения капитала. В 1990-е гг. под сильнейшим нажимом Запада страны периферии мирового капитализма отказались от таких защитных барьеров. Они сразу же попали в зону высокой финансовой турбулентности, которую создавали спекулянты (действовавшие под видом «инвесторов»). Резкие колебания валютных курсов Международный валютный фонд не волновали. С точки зрения либеральной идеологии, это и есть «норма» функционирования «рыночной экономики».