– Жгучий перец, – пояснил он. – Если бы ты оказался грабителем, я бы сыпанул его тебе в глаза. – Старик огляделся и добавил: – Эта тропка выведет тебя к озеру Веттерн, Kleinman. Скачи по ней, тогда точно не заблудишься!
Йоран посмотрел на тропу. Потом перевел взгляд на свои натруженные ноги и хромающего Роскиля.
– Мой конь измучен… не знаю, смогу ли я продолжить свой путь.
– Ты должен ехать дальше. Кактебя зовут, Kleinman?
– Йоран Вострый. Из Долины Скорбей.
– Мое имя Хасверос, – ответил старик, – по прозвищу Мудрый.
Йоран лишь кивнул в ответ. И тут старик неожиданно слез со своего осла, почесал нос и зевнул.
– А теперь я собираюсь перекусить. И найти себе местечко для сна.
– Как? Прямо сейчас, господин? – удивился Йоран. – Но ведь сейчас уже утро!
Хасверос Мудрый решительно кивнул.
– Я путешествую по ночам, а днем отсыпаюсь. Так безопаснее.
– Но ведь по ночам рыщут дикие звери и хвитры, – возразил Йоран.
– А днем – люди, – рассудительно ответил Хасверос.
– Вы имеете в виду грабителей?
Старик пожал плечами и бросил взгляд на свой мешочек с перцем.
– Есть много других людей, от которых стоит держаться подальше… Так что езжай, Йоран Вострый, и удачи тебе в пути!
И с этими словами Хасверос вместе с ослами свернул с тропы и углубился в чащу.
Йоран остался стоять с Роскилем на дороге. Он снова был один, но теперь хотя бы знал, что в лесу кроме него были и другие путники.
«Ты должен ехать дальше», – вспомнил он слова старика.
День только начался, а он уже успел устать и проголодаться.
В карауле
Дверь, ведущая в покои принца Дхора, была широкой, украшенной серебряной вязью. Целыми днями она стояла закрытой, и за ней царила тишина. Но сегодня из-за двери внезапно донесся чей-то стон.
Ристин повернулась к створкам. Потом посмотрела на Кари, но подруга покачала головой.
Подождем.
И теперь крылатые хвитры стоят и ждут. Сложив на спине крылья, тихо напевают.
Покои принца Дхора располагались над королевскими залами, рядом с Завитушкой. Так называлась широкая лестница, которая крутой спиралью пронизывала всю гору насквозь, спускаясь до самых глубоких подземных туннелей.
Охранять покои Хранителя Волшебных Палочек – большая честь для хвитры и сегодня Ристин удостоилась ее впервые. Но на деле это оказалось довольно нудное занятие. Ристин мается от скуки и от нечего делать снова и снова перебирает четыре шарика Хель.
Хвитры получили от Кайты дополнительную смену дежурства у двери.
Скорее всего, за то, что Ристин с Кари летали слишком далеко в горы. И дали обнаружить себя меченосцам.
– В следующий раз они придут с копьями, – сказала Кайте.
С тех пор Ристин и Кари почти не летали над горами. Чтобы больше не попадаться людям на глаза, Кайте разрешила им покидать замок лишь в ночную пору, словно они какие-нибудь летучие мыши.
Кари напевает Ристин Песнь Полета. О новом скором странствии над горами.
И тут стон раздается снова. Уже громче.
Ристин прячет шарики и, наклонившись к двери, прислушивается.
Вот еще один стон. Принц болен?
Ристин кивает Кари, и та неслышно отворяет дверь.
Перед ними открывается комната с двумя обращенными на север окнами, в которых виднеется лазурное небо.
Просторная спальня поражает своим шикарным убранством. Стены затянуты алыми шелками. В углу стоит кровать с мягкими кожаными подушками, а на полу рядом с кроватью лежит небрежно брошенная дорожная сумка, из которой выглядывают две серебряные палочки.
Волшебные палочки Хель, которые должен оберегать Хранитель. Так почему же они валяются здесь, словно какой-то ненужный хлам?
Сам принц Дхор сидит на постели, свесив на грудь наголо обритую голову. Тощая изможденная фигурка. Но при появлении Ристин принц медленно выпрямляется.
– Крылатая хвитра? Зачем ты здесь? Хочешь посмотреть на то, как я страдаю?
Принц говорит на чужом языке. На языке людей.
Ристин и Кари растерянно молчат. Обычным хвитрам не дозволяется смотреть на короля и королеву или заговаривать с ними. Они должны демонстрировать полную покорность и смирение. На принцев глядеть можно, но только не пристально.
– Мы караульные, ваше высочество, – хрипло отвечает Ристин, непривыкшая к людскому языку. Она выучила его еще в детстве и пока что не разучилась на нем говорить. Даже несмотря на то, что он звучит совсем не так красиво и певуче, как наречие хвитр.
Но принцу, кажется, все равно. Он смотрит на волшебные палочки и горестно вздыхает.
– Я струсил, – говорит он. – А вы? Вы тоже струсили? Что вы такого натворили, раз вас поставили меня охранять?
– Ничего, ваше высочество. Это наша обязанность.
– Долг, обязанности, – бормочет принц. – В них нет ничего хорошего.
Он качает головой и задумчиво трет лоб, на котором виднеется странная красная отметина.
После чего ложится обратно в постель и закрывает глаза.
– Вы можете идти, хвитры, – сонно бормочет он.
Ристин вопросительно смотрит на Кари. Принц действительно болен или просто отравился? Всем известно, что в подземных туннелях под горой встречаются странные, непонятные грибы и пиявки. А кроме них еще много чего такого, о чем она даже понятия не имеет.
Но им с Кари не остается ничего другого, кроме как выйти и закрыть за собой дверь в покои Хранителя Палочек.
И тут по коридорам замка разносится громкий клич, созывающий всех на сбор.
Ристин прислушивается, смотрит на Кари и кивает на Завитушку.
Кайте зовет их. Значит, что-то случилось.
Дом с привидениями
К концу дня по дороге к озеру Веттерн у Йорана порвалась кожаная сандалия на правой ноге.
Левая уже давно была порвана.
И старина Роскиль совсем расхромался и уже не мог везти на себе юношу.
И теперь Йоран ковылял рядом с конем в своих изорванных сандалиях. Несколько раз он спотыкался и падал на твердую землю, которая неласково встречала его притаившимися в траве камнями и выпирающими на поверхность корнями деревьев.
Йоран ободрал себе лоб и в сердцах выругался, но это мало помогло. Так дальше продолжаться не может. Его конь хромает, а сам он почти босой. А хуже всего то, что у него совсем нет воды. Много часов минуло с тех пор, как ему повстречался весело журчавший лесной ручеек. Но он слишком торопился добраться поскорее до озера, поэтому выпил совсем немного. И теперь горько раскаивался в своей поспешности.
Йоран уселся на обочине тропы. Сидеть куда приятнее, чем идти, а если прилечь на мягкий мох, то будет еще приятнее.
Роскиль устало всхрапнул и лег рядом. Старый, но такой теплый. Йоран похлопал коня по морде и устало закрыл глаза.
Пусть хоть тролли нас забирают, отрешенно думал он, но больше я не сделаю ни шагу.
В лесу царила тишина, даже птицы не пели. Солнце скрылось за темной тучей.
Спустя какое-то время начал накрапывать дождик. Одежда на Йоране намокла и отсырела.
Его пробил озноб. Надо было вставать и искать укрытие от непогоды.
Сквозь завесу дождя Йоран разглядел за деревьями крытую соломой крышу. Небольшой сложенный из камня домишко прятался в чаще леса.
– Эй? – крикнул Йоран, но ему никто не ответил.
Тогда он привязал Роскиля к дереву, а сам осторожно двинулся по тропинке к дому. Вскоре он очутился на поляне. Домик стоял на ее дальнем конце, рядом с небольшим полем. Должно быть, раньше на нем сеяли рожь и пшеницу, но сейчас оно выглядело заброшенным.
Едва Йоран подумал о пшенице, как его рот наполнился голодной слюной, и он сделал еще несколько шагов вперед.
– Эй! Дома есть кто? – крикнул он снова.
Домик молчал. У него даже двери не было – вход занавешивало старое, потрепанное покрывало.
Роскиль тревожно заржал за его спиной.
Но Йорана это не остановило и, приподняв край покрывала, он заглянул внутрь.
– Эй, хозяева?
Нет ответа. Домик хранил зловещее молчание. Но Йоран все-таки переступил порог, желая укрыться от дождя и обсохнуть.
Обстановка внутри напомнила ему родную усадьбу семьи Вострых. Здесь стояли дубовый стол со скамьями, возле очага висела кухонная утварь.
Но все было холодным и отсыревшим. В очаге уже давно не разводили огня.
Земляной пол был хорошо утоптан. И деревянная крыша выглядела вполне сносно, а это хороший знак.
Йоран прошелся по комнатке, выискивая что-нибудь съестное.
– Эй? – позвал он снова, но никто не отозвался. Только стук дождевых капель по треснутой плошке в углу – местами крыша протекала.
Нигде не нашлось даже самого завалящего кусочка хлеба, да и стол стоял пустой. Но тут над головой Йорана что-то хрустнуло.
Он посмотрел наверх. В настланном из широких досок потолке виднелся люк, из отверстия которого свисал короткий обрывок веревки.
Йоран подпрыгнул и, ухватившись за веревку, вскарабкался наверх.
Крышка люка отодвинулась, и нечто холодное обрушилось сквозь отверстие вниз, прямо на Йорана.
Чьи-то страшные волосатые тела. С костлявыми руками, острыми когтями и которые жадно вцепились ему в голову.
Хвитры!
Йоран оказался на полу, заживо погребенный под голодными хвитрами.
Среди мечей
– Ну, нет худа без добра, – и Самуэль ободряюще похлопал Никлиса по плечу. – Зато теперь мы всегда будем рядом с едой, и нам не придется голодать во время похода на север.
Ему пришлось повысить голос, чтобы перекричать их отряд, напиравший на плетень. Поросята хрюкали и пронзительно орали, требуя кормежки.
– Рядом с едой, – проворчал Никлис, – но далеко от солдат. – И он отступил подальше от борова Келлера, который тыкался в него своим рылом.
В лагере ему хотелось быть рядом с кнехтами. Разговаривать с ними, может даже подружиться.
Но когда Никлис встретил первого кнехта, эта встреча чуть было не стала для него последней.