В 17.53 командующий СОРом адмирал Ф.С. Октябрьский приказал в течение ночи перебросить в район III–IV секторов 345-ю дивизию. Командирам частей и соединений от себя лично он объявил, что более отходить некуда. Более того, Ф.С. Октябрьский запретил отходить без своего личного разрешения. От войск требовалось остановить и обескровить противника[124].
Подводя итоги дня 8 июня, следует сказать, что героическими усилиями бойцам и командирам 79-й бригады и 172-й дивизии удалось сдержать натиск противника. Немцам прорвать оборону не удалось, и они продвинулись по направлению к Северной бухте всего на один километр. К сожалению, цена оказалась слишком высокой. Потери в 172-й дивизии и 79-й бригаде, понесенные за два дня, оказались непомерно высоки. Так, к исходу дня 8 июня дивизия полковника И.А. Ласкина как соединение фактически перестала существовать. Пополнить поредевшие полки и батальоны было некем. Начальник отдела укомплектования армии подполковник П.М. Семечкин спешно формировал пополнение за счет тыловых частей и направлял их на фронт. Невосполнимыми оказались потери командного состава, поэтому командовать взводами и ротами зачастую назначались младшие командиры. Всего за день были убиты 365 человек и ранены 1074.
9 июня
Северный сектор
Схема № 1
Ночью командира и военкома 172-й дивизии на свой передовой командный пункт вызвал для доклада генерал И.Е. Петров. Полковник И.А. Ласкин доложил, что вверенное ему соединение понесло настолько существенные потери, что нависла реальная угроза прорыва обороны и спасти положение может только немедленный ввод резервов[125]. Командующий Приморской армией заверил, что в течение ночи на 9 июня он перебросит 345-ю дивизию подполковника Н.О. Гузя. Ей предстояло занять рубеж обороны по линии кордон Мекензи № 1 – станция Мекензиевы Горы, перекрыв подходы к устью Сухарной балки и от нее – к Северной бухте.
На вопрос, почему генерал И.Е. Петров не перебросил 345-ю дивизию в северный сектор раньше – в ночь на 8 июня, – попытался ответить в своих послевоенных мемуарах бывший командир 172-й дивизии полковник И.А. Ласкин. Он писал, что «объяснить это можно только тем, что в армии был очень скромный резерв – одна дивизия и один стрелковый полк. Если израсходовать его в первый или второй день сражения, как же тогда воевать без всяких резервов дальше? Вот почему командарм стремился сохранить его в своих руках до последней возможности»[126]. Сказанное верно только частично, и к нему можно добавить следующее: к сожалению, на принятии решения сказалось отсутствие в штабах армии и СОРа достоверных сведений о направлении главного удара, и генерал И.Е. Петров долгое время выжидал, предполагая, что немецкое наступление в северном секторе обороны может оказаться только вспомогательным ударом, а главные события развернутся в восточном секторе. Кроме того, командующий Приморской армией явно недооценил уровень подготовки противника к июньскому наступлению, в частности степень концентрации авиации и артиллерии. С их помощью всего за два дня боев вполне боеспособные 172-я дивизия и 79-я бригада были фактически разгромлены. Из-за нехватки личного состава оборона стала принимать очаговый характер.
В ночь на 9 июня состоялось очередное заседание Военного совета СОРа. Генерал П.А. Моргунов заявил о необходимости просить Ставку об усилении войск СОРа новой стрелковой дивизией и бригадой. Также он доложил о большом расходе боеприпасов для артиллерии, запасы их сокращаются стремительно, а поставки с Большой земли их восполнить не могут. Ежесуточная потребность войск СОРа составляла порядка 580–600 т, а морем удавалось доставить всего 180–200 т. Генерал сообщил о тяжелом положении 30-й батареи, которая в результате немецкого наступления оказалась фактически на переднем рубеже. В случае неблагоприятного развития событий она могла оказаться в окружении.
Генерал В.В. Ермаченков, в свою очередь, отчитался о действиях авиации. Адмирал Ф.С. Октябрьский подвел итоги заседания и сообщил, что Генеральный штаб по-прежнему требует во что бы то ни стало удерживать занимаемые рубежи, изматывать и уничтожать противника. Он еще раз потребовал ускорить переброску 345-й дивизии, на что генерал И.Е. Петров ответил, что соединение уже вышло в указанный ему район[127]. К сожалению, эти слова генерала не соответствовали действительности.
Ночь на 9 июня для противника в северном секторе прошла беспокойно. По немецким и румынским солдатам почти непрерывно стреляли из всех видов оружия, включая огонь тяжелых батарей, минометов и стрелкового оружия. Не давали покоя окруженные, но неуничтоженные группы красноармейцев, оставшиеся в тылу. Не имея возможности пробиться к своим, они обстреливали из своих укрытий каждого неосторожно появившегося немца или румына.
Утро 9 июня, несмотря на восход солнца и обещанную безоблачную погоду, выдалось мглистым, наблюдателям с обеих сторон казалось, что все окрестности окутаны каким-то подобием тумана. Против обыкновения он держался не только в низинах, но покрывал склоны гор и даже их вершины. Необычному явлению скоро нашли простое объяснение – поднятая разрывами за два дня боев каменная пыль за короткую летнюю ночь не успела осесть и теперь висела в воздухе плотной серой пеленой.
Начало дня вновь ознаменовалось интенсивным артиллерийско-минометным обстрелом и авиационными налетами. Перед началом атаки немцы методично обрабатывали остатки советской обороны в северном секторе. Основной удар опять пришелся по 79-й бригаде и 172-й дивизии, против которых действовали 50, 22 и 132-я немецкие дивизии. За предшествующие два дня оба соединения понесли очень тяжелые потери, и существовала реальная опасность, что они не смогут удержать занимаемые позиции. Обещанная командармом 345-я дивизия на указанный ей рубеж в назначенное время так и не подошла.
В 7.00 началось наступление немецкой 24-й дивизии. Ей по-прежнему противостояли части 25-й дивизии, в первую очередь ее 287-й полк. Противник сразу же наткнулся на сильный артиллерийский заградительный огонь, преодолеть который с ходу не смог. За ним последовало несколько контратак, заставивших немцев отказаться от продолжения наступления. Теперь основной задачей стало удержание захваченных ранее позиций.
В 10.00 в наступление перешла 50-я дивизия при сильной артиллерийской поддержке на северном фланге и более слабой – на южном. Ее полки двигались в направлении ПМ 014 и ПМ 017. Главный удар, как и в предшествующие дни, наносил 123-й полк. Его потрепанный 3-й батальон вышел из боя, а на его место выдвинулся 1-й батальон майора Мельцера. На левом фланге действовал 2-й батальон. Продвижение шло медленно, немцам то и дело приходилось вступать в перестрелки, отбивать мелкие контратаки. Чем более они приближались к ПМ 017, тем плотнее становился артиллерийский и минометный огонь. Периодически налетала советская авиация, бомбила и обстреливала боевые порядки 123-го полка.
После небольшой перегруппировки в 10.00 наступление немецкой 50-й дивизии возобновилось силами 121-го и 123-го полков. А вот 122-й полк принять участие в атаке не мог, так как увяз в тяжелых боях в разветвленной системе укреплений на ПМ 017 и юго-западнее его. Отсюда советские войска вели обстрелы выс. 195, 2 и Камышловского оврага, поэтому захват этой позиции был очень важен. К 16.00 123-й полк достиг района в 200 м северо-восточнее изгиба дороги, ведущей от кордона Мекензи № 1 на восток, тем временем 121-й полк оседлал проселочную дорогу. Здесь он был вынужден остановиться, так как вся местность вокруг оказалась сильно заминирована. Фронт дивизии после полудня проходил по линии ПМ 014 – западнее и южнее ПМ 015[128].
Ощутив облегчение от действий 3-го батальона, 1-й батальон возобновил движение и к 19.00 достиг противотанкового рва. Отбив контратаку, он к исходу дня вышел к кордону Мекензи № 1. Дальнейшее продвижение остановил массированный обстрел советской артиллерии. Впоследствии выяснилось, что в район Мекензиевых Гор стала прибывать из резерва 345-я дивизия. С ее помощью 79-й бригаде удалось уплотнить боевые порядки на самом угрожающем участке. Впрочем, генерал Ф. Шмидт казался вполне удовлетворенным достигнутым результатом. Он приказал 1-му и 2-му батальонам закрепляться, а 3-му – провести зачистку тылов. Для придания устойчивости обороне к ним отправились две батареи противотанковых орудий. Достигнутый успех обошелся 123-му полку в 5 унтер-офицеров и 10 солдат убитыми, в 27 унтер-офицеров и 93 солдата ранеными и в 5 солдат пропавшими без вести[129].
С утра при поддержке артиллерии и авиации возобновилось наступление 22-й дивизии. Одной из целей дня был захват станции Мекензиевы Горы. Только сил для быстрого прорыва у дивизии уже не было. Ее батальоны в предыдущих боях понесли такие потери, что их командиры почитали за благо, когда получившие ранение солдаты продолжали оставаться в строю, а не уходили в тыл[130]. Сильно пересеченная местность мешала нормальному проведению атак, взводы и роты путались в зарослях, сбивались с направлений и теряли контакт друг с другом. Неожиданно для себя они выскакивали на позиции советских войск и попадали под убийственный огонь пулеметов и винтовок.
В 13.30 16-й полк 22-й дивизии достиг железнодорожного полотна севернее станции Мекензиевы Горы. Невдалеке виделся купол высоты, на вершине которой находилась 365-я батарея, или, как ее именовали немцы, «форт Сталин». Пехота решила было атаковать ее с ходу, но командование приказало ни в коем случае этого не делать, так как в ближайшее время на высо