В операции по их захвату приняли участие батальон майора Брунса из 16-го полка и взвод из состава 3-й роты 22-го саперного батальона. Им в качестве усиления были приданы одно противотанковое орудие и один миномет. Наступать предполагалось от бухты Голландия в восточном направлении. Одновременно из Сухарной балки атаковали боевая группа 744-го саперного батальона и усиленная группа 65-го полка для захвата входов в штольни[328].
Первым препятствием для противника стала группа зданий в устье Сухарной балки, в которых засела группа бойцов. Бой за них продолжался до наступления сумерек и закончился не в нашу пользу, хотя красноармейцы и краснофлотцы дрались до последнего. Сравнительно быстро саперам из 22-го батальона после применения огнеметов и подрывных зарядов удалось уничтожить красноармейцев, оборонявшихся в домах. Из расположенной неподалеку штольни вышли семеро бойцов, а также 24 гражданских, среди которых оказалась одна женщина с ребенком. Впереди теперь лежали штольни.
Дальнейшее продвижение немцев остановилось у стены, сложенной из каменных блоков. Из прорубленных в ее толще бойниц по противнику был открыт огонь. Сопротивление показалось немцам очень серьезным, и они не решились штурмовать стену собственными силами. Попытка немецких пехотинцев подобраться поближе закончилась полной неудачей.
Как оказалось, развернувшийся в балке бой заставил краснофлотцев отвлечься от минирования штолен. Когда возникла угроза прорыва противника у восточных ворот, значительная часть гарнизона поспешила на угрожаемый участок, прервав работы. В отражении атаки участвовали полковник Е.П. Донец, политрук А.М. Вилор, непосредственное руководство боем у стены осуществлял старшина Соболев. В бою потери арсенальцев составили более 10 человек.
Когда атака была отбита, майор Н.К. Федосеев с группой краснофлотцев возобновил минирование. Полковник Е.П. Донец остался у восточных ворот, а батальонный комиссар В.А. Карасев с группой бойцов перешел на западный участок. Западной группе противника после небольшой перестрелки пришлось остановить наступление и закрепиться на достигнутом рубеже. Тем временем восточная группа заняла две штольни вне арсенала и захватила в плен 35 человек.
Для новой атаки противник сформировал боевую группу в составе 1-й роты и взвода 3-й роты 22-го саперного батальона под общим командованием лейтенанта Харлена. Вечером она пошла в свою первую атаку со стороны бухты Голландия. На веревках ко входам в штольни были спущены подрывные заряды. Сразу же после подрыва в бой бросились саперы 3-го взвода, вооруженные огнеметами и ручными гранатами.
По советским данным, когда немецкие солдаты бросились к 1-й штольне, краснофлотец А.К. Чикаренко произвел ее подрыв. По немецким сведениям, они смогли сломить сопротивление гарнизонов и захватить первые три штольни. И только после прозвучал мощный взрыв: «Русские подорвали 4-ю штольню вместе со всем ее гарнизоном»[329]. В результате откололся огромный кусок скалы и упал в море. Многие саперы оказались засыпаны камнями и обломками, получив ушибы и ранения. По воспоминаниям А.М. Вилора, «около штольни № 1 находилось свыше двухсот солдат и офицеров противника. Взрывной волной их выбросило на середину бухты. Надо полагать, что взрывная волна захватила и тех немцев, которые находились на подступах к штольне»[330]. Немцы утверждают, что потерь убитыми они здесь не понесли.
От продолжения атаки противнику пришлось отказаться, так как образовался завал, отрезавший 1—4-ю штольни от остальных. От пленных немцам стало известно, что в оставшихся штольнях обороняются командиры, комиссары и еще 120 красноармейцев и краснофлотцев. Немцы, натолкнувшись на сопротивление, стали всерьез готовиться к новому бою. «Насколько ожесточенным было сопротивление, свидетельствует тот факт, что русские не боятся подрывать себя, чтобы уничтожить еще какое-то количество немецких солдат»[331], – записал противник в своих отчетных документах за этот день. Свой новый штурм штолен немцы назначили на 25 июня.
Наступление LIV корпуса возобновилось с раннего утра 24 июня. Уже в 8.00 при мощной артиллерийской и авиационной поддержке предприняла свои первые атаки 50-я дивизия. Ее пехота пересекла Мартыновскую балку и стала подниматься на ее южные склоны. Немедленно батальоны наткнулись на стойкую оборону, прикрываемую пулеметными гнездами и минометным огнем. Вновь немцам пришлось «прогрызать» себе дорогу по сильно пересеченной лесистой местности, уничтожая по одному очаги сопротивления. Деревья и кустарники хорошо укрывали атакующих от прицельного огня, но они же не позволяли точно определить начертание переднего края и не давали возможности авиации нанести прицельный удар. Продвигавшийся вперед противник неожиданно для себя попадал под фланговый огонь, а порой и под обстрел с тыла. В таких случаях приходилось разворачиваться и уничтожать красноармейцев, неизвестно каким образом оказавшихся за спиной наступающих войск.
Особенно неприступными для атакующих оказались позиции на высотах ПМ 058 и ПМ 057, взять которые в первой половине дня немцы так и не смогли. Крупным успехом для солдат 50-й дивизии стал захват мыса ПМ 059 на всем его протяжении. Правый фланг дивизии пытался захватить дзоты на северо-восточной окраине д. Инкерман. Сама деревня была взята, как и Цыганский тоннель, южный выход из которого располагался неподалеку. В этих боях были пленены 100 человек.
При взятии Цыганского тоннеля отличились обер-лейтенанты Пфайлль и Могшан, командиры рот 121-го полка. Во главе своих частей они ворвались в тоннель, длина которого составляла 600 м, и быстрыми действиями заставили его гарнизон прекратить сопротивление. В плен попало более 200 бойцов, было взято в качестве трофеев 66 минометов, 10 противотанковых ружей и 300 винтовок[332].
Во второй половине дня 32-й полк 50-й дивизии захватил группу домов на северной окраине д. Инкерман, развернулся правым флангом и атаковал восточную окраину деревни. В самом населенном пункте противник встретил упорное сопротивление, бой развернулся буквально за каждый дом. Из-за сильного сопротивления советских войск запланированная атака полка на мыс ПМ 059 не состоялась, выс. ПМ 058 также оставалась в руках приморцев. Немцы остановили наступление, так как продвигаться вперед под постоянным фланговым огнем противник счел неразумным.
Со сходными проблемами в наступлении столкнулась и румынская 4-я дивизия. Поставленная перед ней задача по захвату выс. 113, 7 с ходу выполнена не была. Пересеченная местность, минные поля и хорошо организованный огонь заставили румын передвигаться с особой осторожностью. Только в 14.30 правый фланг дивизии прорвался на 250 м южнее, откуда возобновил атаку на выс. 113, 7. Через несколько часов движения 33-й полк достиг расстояния в 500 м от южного выхода из восточного отрога Мартыновской балки. Отсюда ему было приказано развернуться для атаки на выс. 113, 7.
В течение дня сильные удары были нанесены противником в III секторе. Неоднократным атакам подверглись позиции 3-го полка морской пехоты под командованием подполковника С.Р. Гусарова, немцы пытались прорваться также на стыке его с 31-м полком 25-й дивизии. В итоге к концу дня противнику удалось потеснить оборонявшихся и выйти на рубеж выс. 110, 3 – Восточный Инкерманский маяк – Цыганская балка.
Во второй половине дня, несмотря на все усилия и жертвы, румынская 4-я дивизия почти не продвинулась вперед. Советские войска перед ее фронтом защищались всеми силами и средствами, периодически переходя в контратаки. Кровопролитными, но полностью безрезультатными оказались все попытки наступать от восточного отрога Мартыновской балки на юг. Более успешной оказалась атака 14-го батальона, предпринятая в западном направлении во взаимодействии с румынской 18-й дивизией. Именно это к концу дня оказалось единственным существенным успехом румынской дивизии[333].
На чрезвычайно сложный рельеф местности жаловался и командир 132-й дивизии. Он не позволил немцам в полной мере использовать преимущества тяжелого вооружения, поэтому 72-й полк смог продвинуться вперед всего на 300 м от исходных позиций. Здесь его наступление было остановлено огнем приморцев. Командиру дивизии пришлось повторить артиллерийский обстрел и вызвать поддержку авиации. Только после этого пехота возобновила наступление в направлении выс. ПМ 057. Соседний 97-й полк находился в движении на новый рубеж и к 17.00 достиг юго-западной оконечности ПМ 05.
Для солдат немецких 22-й и 24-й дивизий с 24 по 28 июня настало время передышки. Закончив основные бои на северной стороне, они получили возможность свободно передвигаться, не опасаясь за свою жизнь. Офицеры устраивали пикники на берегу бухты, распивали «Мартелл» и «Хеннесси», слушали музыку, передаваемую по радио. Единственное, что омрачало идиллическую картину, был смрад множества разлагающихся на жарком солнце тел погибших. Спастись от этого запаха было невозможно[334].
Солдаты 22-й дивизии продолжали проводить зачистку побережья Северной бухты. Ее 16-й полк вел бои в южной части Сухарной балки с остатками советских войск и отдельными очагами сопротивления в отдельных домах и тоннелях западнее и восточнее ПМ 044. В это же время 65-й полк своим правым флангом и центром вышел на ПМ 048, южную оконечность Маячной балки и захватил маяк. Еще один – 213-й полк – продолжал проводить зачистку штолен Графской балки, где взял в плен несколько красноармейцев.
В 18.15 после ударов авиации и артиллерийского обстрела 72-й полк 132-й дивизии повторил атаку на выс. ПМ 057. Несмотря на сильный фланговый огонь с востока, северо-востока и от выс. 113, 7, немцы смогли выйти на склоны. В целом у командования дивизии создалось впечатление, что на этом направлении советские войска получили подкрепление, вследствие чего сила их сопротивления возросла.