— Нет. Все льготы он утратил со вчерашнего утра.
— Здорово! Человек три месяца проработал в фонде «Возвращение», вернул стране почти десять миллиардов евро, обидел много серьезных людей, а теперь, пожалуйста, выдан на растерзание по первому требованию.
— Сама знаешь, серьезные люди не мстят, — неуверенно ответил Столбов.
— Я сама так думала, до случая со Степановым, — сказала Татьяна. И Столбов не стал отвечать.
Чуть погодя, когда муж рассказал о поездке, подарил дербентский медный кувшин ручной ковки, Татьяна вернулась к разговору.
— Кто донес? — спросила она.
— Доброжелатель, — ответил Столбов.
— Никак Никтоевич Анонимус? — вложила столько сарказма, сколько смогла. — Это кто же совсем недавно перед всей страной вспоминал времена, когда анонимки сжигались рукой палача?
Тут возмутился Столбов.
— Мне дали четкую информацию: мой подчиненный — вор! И что я должен был делать? Ждать пока она появится в открытом доступе и прокуратуре придется дело заводить, ордер выписывать. Что делать бы сама стала, беременная гуманистка?!
— Не знаю, — ответила Татьяна. — Прости за банальность, как мало у тебя людей, поймешь, только когда начнешь ими разбрасываться…
Как ни странно, они помирились. Еще раз поговорили про поездку, выпили травяного чаю. Столбов обещал, что Батяня выяснит, не появятся ли у Макса проблемы, присмотрит. Татьяна назвала кандидатуры возможных пресс-секретарей, заодно упомянула фантаста. Столбов ответил: «Решай сама».
Уже перед сном он открыл почту. Доброжелатель проявился опять.
«У винно-водочного лобби в Государственной Думе появился сильный союзник: президентский представитель Иван Афанасьев. Именно по его инициативе в пакет антиалкогольных законов внесена существенная поправка, позволяющая оставить на прилавках России одну из категорий спиртного».
Глава 6
Биография Алексея Лешукова в чем-то напоминала биографию Михаила Столбова. Разве что, была чуть менее трагической. Хотя и в ней не обошлось без запаха гари.
Был Лешуков чуть моложе Столбова, тоже родом из провинциального города, чуть меньшего, чем столбовский Зимовец. Учился в Питере, в начале 90-х занялся бизнесом, еще не расставшись со студенческим билетом. Сперва объезжал дальние деревни своей родной Вологодчины, покупал сельский антиквариат, от икон до резных наличников и прялок. Скоро решил: надо торговать не прошлым, а тем, что производят сегодня. И занялся продовольствием.
Не то чтобы был принципиален, просто всегда умел потрудиться чуть-чуть больше коллег по бизнесу. Не связывался с партиями перемороженных куриных окорочков, называвшихся тогда «ножки Буша», не связывался с прочей просроченной заморской едой, а искал ее в России. Сам за рулем, с такими же шебутными друзьями, объезжал южные области, где целые колхозы решили: раз нет коммунистов, надо не работать, а пить. Восстанавливал элеваторы и мясокомбинаты — начинал, конечно, с охраны, убеждал местный народ, что сеять пшеницу и прочие злаки, разводить скотину — выгодно. Создал солидную региональную продовольственную империю, какое-то время ему принадлежала треть всей российской муки.
Особняков, даже квартир за границами не покупал, не завел особых угодий и в России — все деньги, все время в дело. Расстался с женой от первого брака, нашел жену-подругу, которой по душе такие психи. Потерял половину всего в 98-м году и с новой силой принялся восстанавливать свое хозяйство.
Потом сделал то, что показалось сумасшествием даже новой жене. Приехал в свой родной город, к тому времени настолько безработный и спившийся, что его жителей перестали тормозить алчные гайцы — брать нечего. Единственной местной ценностью осталась картошка, что сажали в окрестных колхозах, да в самом одноэтажном городке. Лешуков решил растить лучшие картофельные сорта, а заодно построить в городе комбинат, чтобы этот картофель жарить на чипсы, морозить, паковать в вакуумные упаковки. Одним словом, сделать забытый депрессивный городишко картофельной столицей русского Севера.
Мало того, Лешуков захотел сделать эксперимент еще безумнее. А именно: ограничился лишь изначальной взяткой-инвестицией. Больше не платил никому: ни ментам, ни чинушам, ни местным бандитам, отбивался охраной и юридическим сопровождением. Даже спонсорством и благотворительностью занялся не раньше, чем была произведена и продана первая партия продукта. Зато платил такую зарплату, что завидовали в областном центре, и вывел из запоя треть населения города. Проблем хватало, например, сожгли дом его прадедушки, почти восстановленный Лешуковым. Правда, никто не погиб…
Однажды сильно поссорился с районной прокуратурой. Когда прибыл областной ОМОН, чтобы арестовать Лешукова и закрыть предприятие, в городе ударил настоящий набатный колокол. Из тридцати тысяч жителей больше пяти тысяч пришли к комбинату — защищать. Мелкое прокурорское рейдерство неожиданно обернулось общероссийским скандалом, и ордер был отменен.
Так и жил Лешуков, чудик от бизнеса, как велосипедист, уверенно едущий среди автоколонны. История его приключений даже стала сюжетом для романа «Хозяин корней».
Со Столбовым был в знакомстве и немножко дружил. Поэтому наплевал на свой принцип «В политику не лезть», бросил всю свою энергию на партию «Вера». А после победы не раз спрашивал: может, что-то еще надо сделать?
Узнав о появлении региональных координаторов, сразу же отправился в Москву, предложил свой опыт.
Восток любит блеск. Поэтому местом для беседы с принцем Диндарского королевства Столбов выбрал кабинет «Палех». Комнату обустроили давно, мастера не халтурили, потому она и сверкала на грани аляповатости, однако же, ее не переступая. Стены, мебель, даже светильники — все в тройках, птицах-сиринах и алой позолоте.
Восточные люди умеют вставать рано. Поэтому встреча проходила в восемь утра. Причина была уважительная — саммит СНГ. А причина поговорить с принцем — серьезная.
Королевство Диндар не такое уж и большое, зато богатое — второе по разведанным нефтяным запасам после соседки по региону, Саудовской Аравии. Во всем остальном: автомобилям, скоростному интернету, расходу энергии на душу населения Диндар тоже был на первых позициях не то, что в регионе — в мире. По-своему богат и король — одних сыновей у него восемь.
Собеседник Столбова — сын номер четыре. Престол ему светит вряд ли. Но дядька умный и пост у него ответственный — глава МИДа. Интересно, для чего носит очки: подчеркнуть интеллектуальность должности, или намекнуть братьям, мол, очкарик, на престол не претендую?
Столбов поупражнялся в полузабытом арабском и понял: хотя бы комплименты говорить может. Собеседник ограничился двумя русскими фразами и перешел на добротный итонский английский.
Подали кофе. Столбов наблюдал, как принц берет чашку — поучиться бы. В этом королевстве кофе пьют веков шесть, а то и побольше — отшлифованная традиция, как у японцев — чайная церемония.
Посетовали на то, что недостаточно развит межгосударственный товарооборот. Увы, того товара, которым Диндар известен на весь мир, в России хватает. Принц проявил неплохое знание истории — вспомнил советский проект переброски сибирских рек на юг, пожаловался, что водопровод на Ближний Восток далеко тянуть. Предложил обоюдную отмену виз: правда, страна не самая дешевая, но если на популярных курортах случится какая-нибудь повальная революция, может, российские туристы потянутся.
Вот тут Столбов и перешел от комплиментов к легкому шоку:
— Ваше высочество, я предлагаю вывести наши межгосударственные отношения на принципиально новый уровень…
И пустился в перечисления: создание союзного государства по белорусской модели, отмена таможенных сборов и, главное, Россия могла бы выступить официальным гарантом территориальной целостности Диндарского королевства.
После этого предложения сделал паузу, чтобы собеседник мог удивиться вслух и напомнить неосведомленному русскому лидеру: такой договор у его страны уже существует, с Соединенными Штатами. И Америка, по имеющимся сведениям, ухудшать отношения не собирается.
— Ваше высочество, — без особого удовольствия сказал Столбов (кому приятно заниматься шантажом?) — Ваше высочество, ваши отношения с Вашингтоном могут подвергнуться серьезному испытанию. По сведениям наших спецслужб, в ближайшее время в интернет произойдет серьезный информационный вброс. Один из наиболее сенсационных блоков — рассказ о том, где скрывался покойный бен Ладен поздней осенью две тысячи первого года.
На лице диндарского принца не дрогнул ни один мускул. Лишь фарфоровая чашечка слегка скрипнула о блюдце.
— В Афганистане, само собой, было опасно, но дома, в Саудовской Аравии его видеть не хотели. Однако на Аравийском побережье есть и другие, еще более лояльные к Вашингтону государства, на которые подозрение не падет ни в коем случае. Не знаю, в чем тут дело, но факт есть факт: человек, смерти которого вся Америка радовалась с младенческой непосредственностью, прожил четыре месяца во дворце вашего старшего брата.
— Он был ранен, — после недолгой паузы сказал глава МИД.
— Да, но это не помешало бен Ладену руководить операциями и делать заявления, якобы на фоне гор. Так что дворец был не только больничной палатой, но и офисом.
Принц задумался, Столбов не торопил, не подталкивал. Не напоминал, что Диндарское королевство пребывает в вечной ссоре с Ираном, да и с соседями-саудитами особой дружбы нет. Союзник один — заморский, зато такой крепкий, не надо и коалиции. Обижать его такой вот болезненной, хоть и былой историей, совсем не желательно.
— Вы можете предотвратить утечку? — спросил принц. Столбов кивнул. — Чего вы хотите?
— Маленькую дружескую услугу, — сказал российский лидер. — По нашим сведениям, в ближайший месяц будет предпринята попытка достаточно крупной инвестиции в ценные бумаги вашего королевства. При минимальном желании нетрудно выяснить, что эти деньги, примерно, сто двадцать миллиардов долларов США — российского происхождения. Думаю, Минфину вашей страны или финансовой полиции будет достаточно проявить интерес к сделке, и она не состоится.