— Все телефоны в отключке. Найти телефоны родни у меня нет полномочий. Так что пропал человек.
— Не маленький, найдется, — резко сказал Столбов. — И вообще, если по уму, то что с ним могло случиться — будет уроком. Не воруй, и тебя будут по гроб беречь за государственный счет. Своровал — выживай, как знаешь.
— Макс — не самый подходящий учебный экспонат, — возразила Татьяна.
— Я не могу думать только о Максе, — уже зло сказал Столбов, — так бывает, когда слегка выпившие люди чувствуют, что их обидели. — Помнишь большое интервью?
— Мой косяк с НТВ? — беспечно, но с внутренним напряжением произнесла Татьяна.
— И его тоже. Не в этом дело. Я сказал, что в случае массированной агрессии Россия готова применить на своих границах тактическое ядерное оружие. Это значит, и несколько своих поселков накрыть, может, и города. Потери будут на тысячи. И никто, кроме правителя, такое решение не примет. Такая вот ноша. А тут — застенчивый мальчик украл и пропал после легкой взбучки.
Татьяна державный пафос не поняла.
— Я сама ношу сейчас несу, никакому правителю не понять. Слушай, Миша, а скажи совсем по правде: если бы я пропала, ты бы заметил?
— Смотря когда, — зло сказал Столбов. — Сама знаешь, такие дни бывают, когда не заметишь, как утро кончилось и вечер начался. Если бы хотела, чтобы кроме тебя никого у мужа в голове не было, вышла бы за сторожа автопарковки. И то, достанешь его однажды наездами без повода — забудет и гульнет.
Татьяна отшатнулась. Устыдился, взял за плечо, притянул к себе.
— Не хочу без тебя. И не могу.
Татьяна не вырвалась. Но к груди прижать себя не позволила. Лишь тихо прошептала: «Проверим». Отстранилась и сказала, что хочет спать.
— И я тоже, — ответил Столбов. — Даже почту проверять не буду. Обойдусь без вечернего массажа для души.
Глава 7
Несмотря на хлопотный день — как-никак визит президента Франции — Батяня нашел три минуты для отдельного разговора со Степановым.
— Вот что, ковбой. Огорчу тебя и обрадую: ни ордена на грудь не будет, ни погоны срывать не придется.
— Насчет погон понятно, а вот орден-то за что? — ответил Степанов. Был у него к Батяне и вопрос посерьезней, но решил пока отложить.
— Шуткуешь? Правильно делаешь. Объясняю. Ты влез не в свою заваруху. Начался кипешь в секторе ответственности — передал информацию, а уж там топтунов от ФСБ хватает.
— Так времени не было.
— Твое дело — прежде всего. Но ты сообразил передать, что ушел из квадрата. Участок свой не оставил без прикрытия — это правильно.
— А что это были за клоуны? — спросил Степанов.
— Будешь смеяться — коллеги. Охрана президента Кушанстана. У них эта контора с расширенной сферой компетентности: если нужно отловить какую-нибудь персону в другой стране, скрутят без вопросов.
— Их ищут?
— Нет. Парнишку, которого ты подстрелил, ночью увезли из больницы. Прямо на каталке, с капельницей. Явились двое ихних, плюс наш эфесбешник — эти конторы дружат по договору. Может, долечивается в посольстве, а может, и добили — за то, что от твоей пули не увернулся. Остальная парочка улетела из России ночным рейсом.
— А как с Красницкой?
— Этой гражданкой, из-за которой все и заварилось? У нее перелом ноги, так что в больницу. В обычную брать не хотели — она же гражданка этого Кушанстана, страховки нет. Пришлось отвезти в президентскую. Там с охраной нормально, пусть лечится. Кирюша, ты, кстати, объясни мне историю инцидента.
Кирилл Степанов рассказал. Потом спросил.
— Как быть с папкой? Я же обещал.
— К Михаилу Викторовичу сейчас, в смысле сегодня, подходить не советую — у него проблемы, скажем так, на разных фронтах. Но показать придется. Дай-ка ее мне, попробую оценить, насколько всё серьезно.
— Я уже вчера оценил, — вздохнул Степанов, — мимо уха просвистело.
— Не будь так, ей самое место в отделе по обращениям граждан. С учетом инцидента придется разбираться. Сам скажу, когда тебе лучше обратиться к шефу.
— Вадим Сергеевич, вам в любом случае будет проще.
Батяня взглянул на Кирилла, вздохнул.
— Ох, не знаю, не знаю. Может, так сложится, что скоро сам попрошу тебя слово за меня замолвить. Давай, как я просил, учи уставы в свободное время.
Отдать кредит просто так Ивану не удалось. Крамин объяснил, почему.
— Помните, Иван Тимофеевич, как договаривались: деньги даются под обязательство непременно приобрести участок недвижимости «Морская фиалка». Продавалась она с очень серьезной скидкой. Почти тридцать процентов. Пока вы держали дачу при себе, были два предложения, с разницей в восемь-десять миллионов. Потеря очевидна, так что с вас неустойка в три миллиона.
— Откуда у скромного президентского полпреда такие деньги? — ответил Иван.
— При таких долгах на государственной службе делать нечего, это управленческая азбука, — сказал Крамин, не заметив вопрос. — Впрочем, есть вариант, позволяющий сохранить дачу и даже получить небольшой кредит на обустройство. Продолжаем переговоры?
— Продолжаем, — хрипло сказал Иван. Вчера, после разговора со Столбовым, он добавил, причем основательно. Лучшие патентованные похмелины так и не помогли избавиться от муторной тоски.
— Хорошо. Вы ведь вряд ли смогли грамотно объяснить Михаилу Викторовичу, чем отличаются хорошие природные напитки от синтетического пойла? Ничего, убеждать — тоже профессия, этим должны заниматься профессионалы. Необходимо, чтобы с Михаилом Викторовичем встретились профессиональные эксперты и объяснили ему, что закон лучше чуть смягчить. А ваша задача — помочь добиться встречи президента и экспертов.
— Он со мной вряд ли второй раз об этом заговорит, — сказал Иван, наполнил стакан минералкой и булькнул в него таблетку-шипучку.
— Все гораздо проще, — сказал собеседник Крамина, верно, из тех же экспертов. — Михаил Викторович заходит в Думу редко, но заходит. Ваша задача — сообщить нам, когда он придет в Думу в очередной раз. Главное, не раньше, чем часов за двенадцать до визита. Уговорите его — дача ваша.
— Хорошо, узнаю, когда будет — скажу.
Иван отхлебнул шипящий коктейль. На миг вернулось трезвомыслие. Подумалось: как же эти алкогольные эксперты смогут за одну встречу переубедить Столбова? Что у них будут за аргументы, какие предложения? Благотворительная программа на несколько миллиардов евро? Не согласится. Тогда что?
Нутро, преодолев коктейль, выдало в мозг очередную терпимую, но беспросветную болевую волну. Требовался мысленный болеутолитель. И душа создала его, в очередной раз напомнив про зеленый лужок и синеющие волны. Сейчас бы в эти волны с головой. Потом встать на колени в прибое, тряхнуть волосами, фыркнуть, подставить волосы под бриз. И все в порядке.
У людей, которые дарят тебе мечту, и с аргументами все должно быть в порядке. Иван не то чтобы так подумал. Он так почувствовал, измученным телом и измученной и обиженной душой.
Франция — старейшая великая республика Европы — знает толк в парадных церемониалах побольше, чем иные сохранившиеся монархии. Именно потому французский официальный визит всегда считался если не самым проблемным, то самым ответственным событием для службы протокола российского президента.
Впрочем, с соблюдением ритуалов проблем не возникло. При новом хозяине Кремля и Президентский полк подтянулся. Не то, чтобы Столбов лично устраивал проверки и разносы. Просто, когда новый президент в каждой предвыборной речи напоминал, что он — офицер запаса, служивые само собой поняли: во власти свой человек. Тем более, что сам Столбов, посещая Президентский полк, заметил: между показухой и соответствием церемониалу есть существенная разница.
Кивера, начищенные пуговицы, всадники на конях одной масти. Совсем как двести лет назад, когда Наполеон и Александр поделили Европу, и один император отправился погостить к другому. Вес, в военном и промышленном смысле, у двух стран разный. Впрочем, Франция — ядерная держава, к тому же, со своим норовом. Умела и Вашингтону возразить, и в ЕС добивается своего — есть чему поучиться.
Французского президента торжественно встретили, привезли в Кремль. Официальные переговоры начались в Георгиевском зале. Смысл их был двойной. Во-первых, у двух стран есть общие интересы, вопросы, проблемы — есть о чем говорить. Во-вторых, пусть Франция и не председатель Евросоюза, все равно этот визит можно было назвать посольством Европы.
Президенты обменялись речами. Гость выразил надежду, что Россия при новом лидере будет гарантом мира и стабильности на Евроазиатском континенте, а иностранные инвестиции, понятно, французские, в первую очередь, будут защищены лучше, чем прежде. Столбов отметил про себя, что иной европейский лидер ограничился бы устной надеждой, что Россия будет соблюдать договоренности и права человека.
Ответную речь Столбов составил сам. Только показал спичрайтеру и экспертам — нет ли логических и прочих ляпов. Не обнаружили.
Он приветствовал гостя как представителя страны, всегда проводившей независимую политику и умевшей найти компромисс между союзными договоренностями и национальными интересами. Заявил, что и Россия считает такую политику наиболее правильной для себя. Напомнил: страна самая большая в мире, поэтому свой путь и своя идентичность будут у нее в любом случае, хоть нарочно сохраняй, хоть нарочно ломай. Но зачем ломать?
— При этом, если говорить об основном векторе, наш путь не будет принципиально отличаться от вашего, и европейского пути вообще. Я управляю Россией, потому что этого захотел русский народ. Когда кончится мой первый срок, народ может избрать меня опять, или избрать кого-нибудь другого. Когда же закончится второй срок, тогда к власти придет другой правитель. Так что в главном противоречий нет. Что же касается частностей, то — да, наши страны достаточно разные, кто бы спорил.
Французский президент спорить не стал. Правда, спросил коллегу: не собирается ли Россия все же выполнить августовские договоренности 2008 года и вывести войска с территории Грузии, то есть Южной Осетии?