– Что это такое? – с тревогой в голосе спросила Зиа.
– Об этом и речь. Я уже не раз попробовала. Тут, вообще-то, выход. – Дальше Джен заговорила так, словно выдавала зазубренные наизусть инструкции. – В чрезвычайной ситуации я говорю свое имя и пароль, панель открывается. Дальше мне надо идти по горящим стрелкам, которые приведут в Убежище Один. Но это не работает! Панель не работает! Ничего не работает! – Она в отчаянии шмякнула рукой по стене. – Я не понимаю. Почему не работает?
Зиа быстро сообразила, в чем дело.
– Электричества нет. Поэтому и гондолы не летают. Вот зачем Лорок направил корабль прямо в здание мэрии – чтобы вывести из строя главный компьютер города.
Джен трясло.
– Что ты несешь?
– Отойди! – Зиа оттолкнула Джен, вышла вперед и пальнула из звукового ружья. Искореженная панель рухнула в глубокую шахту за стеной.
Зиа заглянула в темную дыру. Она слышала, как брякает о стены шахты летящая вниз дверь и как она падает на землю. Мрачная шахта напомнила девочке вентиляционную трубу, по которой Зиа когда-то сбежала из собственного Убежища. Как и там, здесь обнаружились перекладины-ступеньки, и по ним можно было спуститься вниз. Зиа перекинула ружье через плечо и закрепила его.
– Твой отец там?
– Наверное, – утирая слезы, ответила Джен.
Зиа влезла в шахту и начала спускаться с предельно возможной скоростью.
– Ладно. Пойдем найдем его.
– Это аварийный выход. Мне нельзя им пользоваться, если это не экстренный случай.
Эхо несло голос Джен сверху. Ее черно-белый робохвост безжизненно свисал из-под платья.
– Думаю, случай как раз экстренный. – Где-то снаружи раздался взрыв, от которого вся шахта затряслась. Зиа задрала голову, почти ожидая, что сверху начнут палить или роботы прорвут стены трубы. – Нам, пожалуй, стоит помолчать, пока не доберемся до места. Не хочу, чтоб голоса нас выдали. Хорошо?
– Хорошо, – шепнула в ответ Джен.
Глава 18Двадцать три
Спуск оказался очень долгим. Мышцы у Зии горели от тяжелой непривычной нагрузки. Наконец они добрались до самого низа, где уперлись в запертую дверь из многослойной стали. Зиа принялась колотить по ней рукой.
– Нельзя ее просто вынести? – Джен махнула рукой на ружье.
– Тут не хватит места, нас самих заденет, – ответила Зиа. – Свяжись с отцом по омниподу.
– Я уже пыталась, – сказала Джен, вытирая мокрый нос, – он не отвечает.
Сверху до Зии долетал шум битвы.
– Надо поторапливаться! – Она заколотила по двери дулом ружья. За дверью раздался какой-то скрежет.
Приглушенный голос спросил с той стороны:
– Джен? Джен Прайд?
– Да! Да, это я! – закричала Джен. – Помоги нам!
Дверь открылась – за ней оказался подземный бункер. Робот типа Матр с числом «двадцать три» на корпусе приветствовала девушек:
– Джен, ты цела. Это очень хорошие новости. Кто это с тобой? Я не могу ее идентифицировать.
Эта Матр разговаривала знакомым ласковым голосом. Зиа уставилась в пол, чтобы не смотреть в теплые янтарные глаза робота. Она боялась не справиться – только этого ей сейчас не хватало.
– Двадцать Три, это Зиа. Она спасла меня и двух моих подруг. – Джен проскочила мимо робота. – Где отец?
– Та самая беглянка? – Робот покатилась за Джен и повернула голову, рассматривая Зию. – И ты привела ее сюда?
– Да. Она должна немедленно поговорить с отцом. Где он?
– Следуйте за мной, – сказала Двадцать Три.
Зиа семенила за роботом, и та привела девочек в просторную комнату с низким потолком. Интерьер был типичным для города: помещение выглядело как полностью белая, ярко освещенная лаборатория, что создавало общий эффект стерильности. Под множеством висящих в воздухе голографических схем города, каких-то таблиц и графиков рядами располагались рабочие компьютеры. Роботы всевозможных размеров и форм о чем-то совещались с людьми, управлявшими этими компьютерами. Несколько дверей вело в неведомые коридоры, через которые могли ходить лишь те, кто имел допуск. Зиа прошла мимо приемного отделения, где автомедики принимали пациентов-людей. Она отвела глаза, увидев, как один из роботов натягивает простыню на неподвижный человеческий торс.
– Самое лучшее – побыть пока в одной из комнат отдыха, – проговорила Двадцать Три. – У нас тут довольно серьезная проблема с неисправностью кораблей.
– Это никакая не неисправность! – фыркнула Зиа.
– Это неисправность, и мы обязательно найдем ее причину после того, как поможем людям. – Двадцать Три провела девочек в нишу, прилегающую к бункеру. Она открыла панель доступа и остановилась. – Мне сказали, ты можешь войти, Джен, однако Зиа должна остаться здесь.
Негромкое шипение выдало расположение скрытого люка в дальнем конце комнаты. Оттуда вышел блестящий отполированный авторитон, городской полицейский. Несколько операторов подняли глаза от своей работы и наблюдали, как робот движется прямо к Зии. Та включила зарядку звукового ружья.
– Не надо! – Джен положила руку на дуло и обратилась напрямую к Двадцать Три: – Открой дверь и отведи меня к отцу. Ты позволишь Зии сопровождать меня. Понятно?
Двадцать Три не ответила, по ее туловищу забегали разноцветные огоньки. «Мигающие огоньки означают, что она вышла на связь… возможно, с Кадмом. Ну должен же к нему вернуться разум, наконец», – думала Зиа.
Мотор авторитона, спешившего к ней, громко завывал. Зиа крепко сжала ружье. Ну и бардак здесь будет, если придется с ним драться. Ей не хотелось, чтобы еще кто-то пострадал, но ее не остановят, только не теперь, когда она так близко к Кадму. Не теперь, когда она так близко к тому, чтобы прекратить эту бойню.
– Можете идти, – приказала Двадцать Три авторитону. – Возвращайтесь на свой пост.
Без единого звука полицейский робот остановился, развернулся и покатился прочь. Двадцать Три положила свою механическую руку на панель, и еще один люк открылся с легким шипением. За люком царила непроницаемая темнота. На теле Двадцать Три зажглись фонари, осветившие им дорогу, – робот вела Зию и Джен по извилистому коридору.
– Твой отец был серьезно ранен, – сообщила Двадцать Три, не теряя спокойствия. – Автомедики попытались помочь ему, но он настаивает, чтобы в этот кризисный момент его оставили в покое. Он только что закончил совещание с советом и находится в личных покоях.
В конце коридора обнаружилась очередная панель доступа. Робот снова положила на нее руку, и дверь открылась.
– А он… выживет? – спросила Джен.
Двадцать Три ласково похлопала девушку по спине.
– Конечно. Твой отец никогда по-настоящему не погибнет. В свое время он объяснит тебе, я уверена. – И она жестом пригласила обеих войти.
Джен и Зиа переступили порог и оказались в тускло освещенном помещении. Двадцать Три, оставшись в коридоре, закрыла за ними дверь.
– Отец? Я пришла – спасибо Зии Девять. Ты где? – позвала Джен, обращаясь в сумрак. Ее голос звучал, как голос растерянного ребенка.
Из тени послышалось покашливание. Когда глаза Зии привыкли к темноте, она разглядела торшер на стойке в форме звериной лапы с абажуром из витражного стекла и рядом журнальный столик. Лицо человека, сидящего в кресле рядом со столиком, скрывала тень.
– Зиа, говоришь? Имаго вернулась. Очень интересно. Подойдите, дочери мои, – произнес слабый голос. – Я здесь, размышляю.
Трясущаяся рука выкрутила регулятор яркости на лампе. Затем Кадм Прайд возложил свою руку обратно на подлокотник кресла, украшенный искусной резьбой. На коленях у него лежал коричневый человеческий череп. Девочки подошли ближе, и стало понятно, что комната очень большая – намного больше, чем любое помещение стандартного Убежища. Стену за спиной Кадма покрывали ряды и ряды полок – сплошь уставленные человеческими черепами.
– Отец! – Джен кинулась к нему и обняла его. – Где все? Что это за место?
– Добро пожаловать в самое первое Убежище, созданное «Корпорацией Династ», – сказал Кадм. – Добро пожаловать в место моего рождения.
Глава 19Прайд
– Мое было посимпатичнее, – сказала Зиа.
Кадм издал смешок, превратившийся в кашель.
– Мой отец, Леонардо Прайд, создал этот прототип Убежища незадолго до того, как я родился, – начал Кадм, не вставая с кресла и не отводя окруженных морщинками глаз от черепа на коленях. – Раньше, за много лет до этого, он возглавлял проект «Историческая голография», но его ужасно расстраивали программные и информационные ограничения при воссоздании исторических персонажей. Это были просто ходячие базы данных, напичканные фактами и измышлениями. А вот если бы существовала запись каждой секунды жизни какого-нибудь человека, можно было бы сотворить идеальную голограмму.
– Так ты просто голограмма? – Зиа протянула руку, чтобы потрогать Кадма.
Тот отмахнулся:
– Я обратное явление. Голография просто гарантирует, что мое воспитание неизменно и выверено. – Из кармана своего одеяния Кадм вытащил старенький омнипод на потрепанном ремешке. Он активировал какую-то программу и выключил свой антикварный торшер. Заработал подвешенный к перекладине на потолке большой голопроектор, и темная комната осветилась. – Вот посмотрите, как прошлое определяет будущее.
Зиа и Джен оказались внутри иллюзорной библиотеки – маленькой комнаты в старом викторианском особняке, залитой солнечным светом. На полках, где рядами громоздились черепа, теперь стопками лежали книги, а между ними – голографические модели зданий и космических кораблей. Негромкая музыка заиграла из невидимых динамиков – похожая на ту, что Зиа услышала, впервые попав в Новую Аттику. За окном под порывами легкого весеннего бриза тихонько позвякивала музыка ветра, пчелы и бабочки перелетали с цветка на цветок, словно танцуя. Внезапно прямо перед Зией зависла колибри, впорхнувшая из сада.
– Кэп? Кэп, ты внизу? – позвал голос, очень напоминающий голос Кадма.
Зиа обернулась и увидела, что настоящий Кадм по-прежнему сидит в кресле, закрыв глаза и поглаживая длинные усы. Он открыл глаза и указал на того, кто говорил – где-то в коридоре. Зиа и Джен прошли вперед по голографическому коридору, куда он показывал, и оказались на ярко освещенной кухне. В дверном проеме стоял дородный мужчина с кустистыми седыми бровями и бородой. В гараже за его спиной беззвучно парил над землей безупречно вычищенный летающий аппарат. Зиа узнала человека перед ней.