5 Гибель клана Белой Бороды
Прошло две недели как величественный Дуртарас, был разделен на две части не только рекой, но двумя армиями. Они как раненые львы зализывали свои раны, готовясь к решающему сражению. В Южный город постоянно прибывали беглые рабы, сбегающие с окрестных деревень и Литероса. Они пополняли армию Адоная. Она уже превосходила воинство гномов числом, но уступала умением. Еще вчера они были рабами и только сегодня взяли в руки мечи. Но отсутствие навыков владения оружием, они с лихвой компенсировали самоотверженностью и яростью. Люди довольно быстро восстанавливали захваченный город, тем более что он не пострадал от грозы. В кузнях, лесопилках и прочих производствах работа не останавливалась ни на минуту. Каменщики восстанавливали разрушенные стены домов и в них вселялись люди. Адонай отослал детей, стариков и женщин в Аквамориус подальше от войны. Хранители успешно лечили в госпитале раненных, и они возвращались в свои полки. Ману доложил Адонаю о полной победе в Тераносе, а так же о том, что отпустил его жителей в обмен на сокровища. Адонай согласился с решением Ману, тем более что золото и самоцветы им были очень нужны. Каждый день Ману отправлял обозы с драгоценностями на острова в храмы. Так же он отгружал гранит, мрамор и камень для строительства в Аквамориус. Великан просился прибыть в Дуртарас на помощь Адонаю, но тот был не преклонен. Ману был нужен ему в Тераносе, а в столице хватало воинов и без него. Великан не столько хотел помочь победить Гондора, сколько соскучился по своей возлюбленной. Да, они с Борой каждую ночь общались в медитации, но это общение было не тем. Он не мог прикоснуться к ней, вдохнуть ее запах, почувствовать ее объятия. Но приказ есть приказ, и великан продолжил налаживать жизнь в Тераносе.
Хуже дела обстояли на северном берегу Дуртараса. Та часть города пострадали сильнее и гномы не были способны восстановить ее. Материалов в городе не хватало, а новые не поступали. Все это время не было известий от Урюк-Ксая, а отправленные к нему вестники не возвращались. Возможная гибель его второго сына окончательно подкосила Гондора. Гномы укрепляли бастионы транзитных островов и ожидали подкрепления из Гремлиноса. Гондор практически не выходил из дворца. К себе он допускал только великого владыку, но тот, так и не смог уговорить верховного миссира, обратиться за помощью к императору. Гордыня Гондора затмила его рассудок. Он жаждал мести за гибель своих сыновей. За гибель своей столицы. За гибель каждого погибшего гнома. Адонай это понимал, потому и не спешил. Он уже подготовил последний удар, который поставит мат верховному миссиру в этой шахматной партии. Но для этого он должен был дождаться, когда армия Гремлиноса выступит в столицу. И вот наступил этот день. Соколы разведчики вернулись с добрыми вестями. Гарнизон Гремлиноса наконец-то вышел из города и направился по дороге в столицу. Вечером, когда солнце уже село, Адонай тайком вывел из города половину армии. Он отправился с ней вверх по течению Уссури. Удалившись от Дуртараса достаточно далеко, что бы ни попасться на глаза дозорным разъездам гномов, он переправился на северный берег. Утром следующего дня гномы на смотровых башнях крепостной стены увидели взметнувшиеся на опушке леса флаги Гремлиноса. За ними появился и штандарт миссира. Стройные полки гномов приближались к городу, и дозорные приветствовали их, радостно размахивая руками. Они открыли ворота, и под барабанную дробь гарнизон Гремлиноса вступил в столицу. Парадным маршем они промаршировали по улицам разгромленного города. На каждом перекрестке их встречала ликующая толпа. Они забрасывали гномов цветами, а те махали им в ответ. Дойдя до площади трех дворцов, гномы построились на ней в ровные квадраты. Здесь были и гвардейцы, и жандармы, и ополченцы. Кавалерии у Гремлиноса почти не было, но для боев в городе она и не требовалась. Последними на площадь въехали колесницы Ксаев. Первым шла колесница, над которой гордо развивался штандарт миссира Гремлиноса светлейшего Грон-Ксая. Гондор вышел на балкон поприветствовать своего старого друга и соратника. Он с восхищением смотрел на его армию, марширующую на месте. От топота их ног дрожали стены дворцов. Грон-Ксай поднял руку вверх, и армия замерла, наполнив площадь тишиной и уверенностью в скорой победе над людьми.
— Приветствую тебя Грон-Ксай. — Поздоровался Гондор, подняв руку в приветственном жесте, когда колесница миссира остановилась у ступеней дворца Ксаев.
— Ты ошибся верховный миссир. Я не Грон-Ксай.
— А кто же ты тогда? — Почувствовав не ладное, тихо спросил Гондор.
Гном левой рукой снял золотой шлем со своей головы и иллюзия сразу же исчезла. Адонай закинул правую руку за спину, и в ней зажглось копье. Он метнул его в Гондора. Копье пронзило грудь верховного миссира и пригвоздило его к стене. Гондор из последних сил держался за копье, по которому стекала его кровь, и с ужасом смотрел, как иллюзорная армия Адоная набросилась на его подданных. Почти все воинство Дуртараса было на мостах, и защитить мирных горожан было некому. Крики, паника и хаос опять наполнили улицы города.
— Бора!
Донесся крик юной воительницы и Гондор повернул голову на юг. Он увидел, как радужные мосты перекинулись с низкого берега реки на высокий. Это была очень тонкая и красивая магия, но по другому Бора просто не могла. Однако Гондор не думал об изяществе, он наблюдал, как армада людей бросилась по этим мостам через реку. Верховный миссир окончательно ослаб и отпустил копье. Соскользнув с него, он упал на колени. Перед собой Гондор-Ксай видел черные, начищенные до блеска кожаные сапоги. Подняв глаза, он увидел смотрящего на него сверху вниз голубоглазого светловолосого человека. Верховный миссир истошно заорал, и его голова полетела вниз с балкона. Она упала на залитую кровью площадь, и недолго покатившись по ней, остановилась. Его глаза оставались открытыми, и на сетчатке глаз осталось изображение великого князя людей. Клан белой бороды погибал. Люди бились единой стеной, тогда как гномы защищались небольшими отрядами. Близнецы со своим воинами при помощи орлов и орлиц Боры разбили гвардию и элитную стражу. Не желая попадать в позорный плен, великий владыка преподобный Кракан-Менди скинулся в реку. У города почти не осталось защитников. Люди заполнили все улицы и бульвары Дуртараса. Кое-где еще оставались очаги сопротивления. Гномы пытались окружить себя строя баррикады, но орлы пикировали на них, помогая пехоте прорываться сквозь оборону обреченных горожан. Адонай шел по улицам города, наблюдая, как его отряды захватывают одно здание за другим. Вот уже рыцари появились на крепостных стенах. Они сбрасывали с них дозорных и продвигались от башни к башне. Священные зеркала были страшным оружием. Они могли испепелить все, до чего коснутся их яркие лучи. Но именно поэтому они были повернуты от города и опять оказались бесполезными. Адонай не просто шел по городу, он кого-то искал. И тут ему улыбнулась удача. Краем глаза он в переулке увидел, как его гвардейцы прижали двух гномов к стене. Они давно могли убить их, но игрались с ними, как хищник играет со своей жертвой. Окровавленные АкХаны отмахивались от людей молотами, чем вызывали у тех гомерический смех. Один рыцарь устал от этого представления и уже занес меч, что бы поразить одного из них.
— Стой!
Рыцари обернулись и, увидев великого князя, расступились. Гномы первый раз в жизни увидели светловолосого человека и поняли, что теперь им точно не выжить. Они прижались к стене и опустили руки. Молоты выпали из них. Акханы, ожидая скорую кончину, крепко обнялись.
— Славься! Славься Гондор-Ксай. Ты убил Арану. — Донеслась до гномов их любимая песня, и они обернулись. Ее пел великий князь. — Слышьте все враги его, не угрожайте Гондор-Ксая клану.
— Я слышал, что повелителя людей зовут Адонай, но думал что это просто совпадение. — Прошипел Гразам-АкХан.
— Это не совпадение, друг. Это я.
— Ты мне не друг. Мой друг, это чернобородый гном Адонай. А ты мой враг.
— Успокойся Гразам. — Адонай махнул рукой, и рыцари покинули переулок. — Я искал вас.
— И что теперь обнимемся как старые друзья?
— Шпираль ты как всегда пьян.
— А что мне еще делать? — Вытерев кровь с лица, произнес Шпираль. — Город полыхает в огне. Мой дворец разрушен. Друзья погибли.
— Это война. На ней многие погибают.
— Ты обманул нас. — Закричал Гразам. — Мы считали тебя другом.
— Я и сейчас считаю вас друзьями. Поэтому и защищаю.
— Защищаешь? Это как? Натравливаешь на нас своих псов, а потом великодушно спасаешь?
— Нет. Вы живы. Гроза не тронула вас. Разве не так?
И тут Шпираль задумался. Он даже немного протрезвел. Когда началась гроза, они были в борделе Игоши-Ксая. Выбежав из него, они увидели, как молнии поразили дворец и все кто был в нем, тут же погибли. Пожар заполнил некогда роскошное заведение, поглотив его полностью. Он с Гразамом стоял на площади. Вокруг метались гномы. Их поражали молнии, но ни одна из них не ударила в АкХанов. Тогда Шпираль подумал, что они родились под счастливой звездой. Дворцы их оказались разрушены, но никто в них не погиб.
— Так это был ты, а не счастливая звезда?
— Да, мой друг.
— Мы скучали по тебе, Адонай. — Заплакал растроганный Шпираль. — Мы даже хотели отправиться в Холмогоры и разыскать тебя.
— А разыскал вас я.
— И что теперь? — Не унимался Гразам. — Что будет дальше?
— Отныне вы под моей защитой. — Адонай приподнял руку ладонью вверх, и в ней загорелась охранная печать. Она разделилась на две.
— А наши семьи? Дети? Жены?
— И они тоже. — Улыбнулся Адонай и печати опять размножились. — Я вас поздравляю, они до сих пор живы.
Адонай опустил руку. Две печати подлетели к гномам и застыли на их груди, а остальные улетели, скрывшись за крышами домов.
— Отправляйтесь по домам, вскоре я пришлю за вами и тогда решим, что будем делать дальше.
Адонай подмигнул гномам и ушел. АкХаны переглянулись и, пожав плечами, отправились домой. Они, медленно и похрамывая, брели по руинам своего любимого города. Повсюду носились о