Даркус плашмя бросился на пол и приоткрыл сложенные лодочкой ладони.
– Как он? – Вирджиния опустилась на колени рядом.
– Не двигается, – прошептал Даркус. – Ему среднюю лапку оторвало. А Марвин?..
Вирджиния показала пальцем на свою косичку: там висел Марвин, вцепившись лапками в волосы девочки.
– Он создан для любви, а не для войны. Он сразу упал на пол, а я подобрала.
Вирджиния вытащила из кармана крохотную пластиковую баночку с банановым желе, открыла и протянула Даркусу:
– Попробуй дай, вдруг поможет!
Даркус приподнял Бакстера и поднёс желе к самым жвалам. Усики жука задрожали.
– Шевельнулся! Усики двигались, я видел! – обрадовался Даркус.
– Я тоже видела, – подтвердила Вирджиния. – Может, ему нужно время, чтобы прийти в себя.
Даркус перекатился на спину, уложил Бакстера себе на грудь и поставил баночку с желе так, чтобы жук мог дотянуться. Постепенно к Бакстеру возвращались силы, и скоро он уже начал понемножку откусывать желе.
– Кажется, ему уже лучше, – с надеждой сказал Даркус.
– Надо выбираться отсюда. – Вирджиния огляделась. – Камера треугольная. Наверное, они здесь все – равносторонние треугольники, сходятся вершинами, так что получается шестиугольник. Значит, есть ещё пять камер, и пустая только одна. Интересно, кто в других камерах?
Даркус не ответил. Он слишком устал и всё время представлял, как Крейвен и Моулинг находят их лагерь и как дядя Макс понимает, что Даркус сбежал.
– Один коврик-пенка и одно одеяло – ничего себе постель. Окон нет. Белые стены, белый пол, и дверь тоже белая.
– Что ты делаешь? – спросил Даркус.
Вирджиния водила пальцами по краю двери.
– Как, по-твоему, пульт её откроет?
– Нет, конечно! – огрызнулся Даркус. – Данкиш прикладывал палец – значит, она открывается по отпечатку.
– Ну хоть попробовать-то можно? – Вирджиния сердито посмотрела на него. – Всё лучше, чем сидеть и страдать.
Даркус швырнул ей приборчик:
– Сама пробуй!
– Спасибо. И попробую!
Вирджиния повернулась к нему спиной и принялась жать на экран.
Что могут сделать двое детей и пара жуков против целого войска Лукреции? Даркус надеялся спасти папу, а в итоге только сделал ещё хуже. Теперь отцу придётся выполнять всё, что прикажет Лукреция, потому что у неё в руках Даркус. Как раз об этом его предупреждал Бартоломью Катл, когда они спорили, ещё до Рождества. Даркус закрыл глаза.
– Даркус? – послышался тихий шёпот. – Даркус, это ты?
– Новак? – Даркус приподнялся, опираясь на локти
Может, ему послышалось? Но Вирджиния тоже услышала чей-то шёпот. Она обернулась.
– Ой, это правда ты!
Точно, голос Новак. Даркус и Вирджиния переглянулись.
– Новак, ты где?
– Здесь, около вентиляции.
Даркус осмотрел стену и увидел в углу небольшое вентиляционное отверстие. Он придвинулся ближе. Вирджиния встала рядом.
– Новак, ты как? Мы здесь с Вирджинией.
– Здравствуй, Вирджиния!
– Привет, Новак!
– Она уже… запихала тебя в ту машину для окукливания?
– Нет. Она хотела, но твой папа и Спенсер меня вовремя спасли…
– Спенсер здесь? Ты его видела?
Даркус оглянулся на Вирджинию, а она показала ему поднятые вверх большие пальцы.
– Видела-видела, он такой хороший! У него есть жук-навозник по имени Шустрик.
– Ты сказала, тебя спас папа Даркуса? – переспросила Вирджиния.
– Ага. Даркус, ты был прав: он за нас! Прости, что я плохо о нём думала.
Даркуса даже в жар бросило от облегчения.
– Ничего, всё нормально!
– А Бертольд с вами? – спросила Новак.
– Нет, – ответила Вирджиния. – Он с дядей Максом и ещё двумя взрослыми.
– Новак, я сдуру всё испортил, – признался Даркус. – Хотел спасти тебя, папу и Спенсера. Думал, будет лучше пойти одному с жуками, и удрал. Вирджиния старалась меня отговорить, не смогла и пошла со мной. А теперь Лукреция Каттэр нас поймала, и мы сидим под замком, как и ты.
– А остальные? – спросила Новак.
– Снаружи, в лесу, – ответил Даркус.
– Ну тогда ещё есть надежда! – воскликнула Новак.
– Вряд ли… За ними отправили Крейвена с Моулингом.
– Гм!.. – Вирджиния хотела что-то сказать, но прикусила губу.
Даркус посмотрел на неё. Она отвела глаза и часто-часто заморгала.
– Что? Что такое?
Вирджиния опустила голову к самой отдушине и сделала Даркусу знак придвинуться ближе.
– Я должна тебе кое-что сказать, только ты не злись, – одними губами, почти беззвучно выговорила она.
Даркус молча кивнул.
– Мы – для отвода глаз, – прошептала Вирджиния и поморщилась, видя, что Даркус ничего не понял.
– Что значит – для отвода глаз?
– Вчера не только я проснулась ночью одновременно с тобой. – Она многозначительно посмотрела на Даркуса. – Мы все проснулись.
Даркус замотал головой и нахмурился. Он всё ещё ничего не понимал.
– Это Бертольд придумал. – Вирджиния прижала палец к губам. – Мы – обманка, для отвода глаз. Чтобы отвлечь внимание от остальных. Даже хорошо, что нас поймали.
– Они все здесь?! – прошептал Даркус.
Вирджиния кивнула, широко раскрыв глаза.
– А Крейвен и Моулинг ушли их искать…
– Значит, мы прямо сейчас убежим? – пискнула Новак.
– Я устала, – громко объявила Вирджиния, напоказ потягиваясь и зевая. – Давай притащим сюда коврик и отдохнём. Мы всю ночь на ногах, НАДО ПОСПАТЬ.
Она пристально посмотрела на Даркуса.
Даркус помог ей подтащить коврик и одеяло к вентиляционному отверстию. У него голова шла кру́гом. Выходит, пока он и Вирджиния топали по ночному лесу, дядя Макс и остальные шли за ними? И сейчас друзья все здесь, в «Биоме»? Было обидно, что они сговорились, а ему ничего не сказали, но, с другой стороны, он и сам собирался уйти один, никого не предупредив. При мысли, что друзья рядом и у них есть план, вспыхнул крошечный огонёк надежды.
– Давай отдыхать… – Вирджиния сделала паузу. – Пока нас не разбудят.
Новак за стенкой тоже приволокла свою постель поближе к отдушине. Когда все трое улеглись головами к отверстию, их разделяла только стена.
Даркус укрыл одеялом свои ноги и ноги Вирджинии, потом повернулся на бок, спиной к Вирджинии, а руку с Бакстером прижал к груди.
– Даркус? Вирджиния? – прошептала Новак.
– Что? – Они оба подняли головы.
– Надо вас предупредить. В камере с другой стороны от меня сидит человек…
– Тот, который громко орал? – спросил Даркус.
– Тот самый. Так вот, ни в коем случае не подходите к нему близко!
– Что с ним? Он так странно выглядит… Мне показалось, у него фасеточный глаз.
– Он прошёл через окукливатель. Он очень опасный тип!
– Это Лукреция Каттэр его?..
– Нет, он сам захотел, а превратился в монстра. Он ест людей.
– Фу, гадость какая! – Вирджиния поморщилась.
– Главное, помните! – сказала Новак. – Не подходить к доктору Ленке!
27Безответная ненависть
Пикеринг метался взад-вперёд по камере. Что-то его беспокоило, а что именно – он никак не мог понять. Злобные вопли из соседней камеры бесили, да, но тревожило не это.
– То есть меня, конечно, покусали миллиарды гнусных жуков, – бормотал он себе под нос, почёсывая зудящие ляжки сквозь ярко-зелёные хлопчатобумажные трусы. – В этом всё дело, наверное.
Он надеялся, что для встречи с очаровательной Лукрецией ему выдадут смокинг или в крайнем случае – элегантный костюм, но Данкиш заявил, что из запасной одежды в «Биоме» только рабочие комбинезоны, которые надевают, когда выгребают навоз за жуками.
Пикерингу и в голову не приходило, что за жуками приходится убирать, но возражать против ядовито-зелёного комбинезона не стал. По крайней мере, тот был чище и вообще намного лучше его грязных трусов. Хамфри еле-еле втиснулся в комбинезон самого большого размера, какой ему смогли найти, но молния на животе ни в какую не пожелала застёгиваться, так что бледное, словно восковое, пузо выглядывало наружу. Пикеринг втайне злорадствовал. Раньше он побаивался: вдруг Лукреции больше понравится его двоюродный братец, но теперь эти страхи утихли. Уж точно её не привлечёт Хамфри, выпирающий из комбенизона, словно лысый младенец-переросток из старых ползунков.
Пикеринг покачал головой. Нет, дело не в укусах и не в синяках да царапинах, полученных за неделю пребывания в джунглях. Тут что-то другое. Ему было не по себе, словно внутри у него появилась чёрная дыра. Он похлопал себя по животу. Есть уже не хотелось. Данкиш принёс ему большую миску тушёных овощей и ломоть хлеба. Пикеринг в жизни не ел ничего вкуснее. Он всё слопал в один присест и больше не мучился от голода, а всё равно чего-то не хватало.
– Что со мной такое? – Пикеринг вздохнул и сел на пол, прислонившись к белой стене.
Он побарабанил пальцами по коленке. «Наверное, я волнуюсь перед встречей с любимой». От этой мысли Пикеринг заулыбался. Да! Его странные ощущения – те самые бабочки в животе, о которых он так много читал в любовных романах Гарриет Гаруру. Ведь как только его милая Лукреция узнает, что Данкиш по ошибке бросил их с Хамфри в темницу, она мигом прибежит и освободит их. Пикеринг представил себе её счастливое лицо, когда она поймёт, что они ради неё примчались в такую даль, в джунгли. Она возмутится, что с ними так грубо поступили, и попросит прощения. Он уже мысленно видел, как она врывается в темницу, вся в слезах, гладит его по голове и умоляет забыть всё плохое.
Приятные видения… Но чёрная дыра в груди никуда не делась. «Как будто кто-то умер», – подумал Пикеринг. Хотя, бывало, у него умирали знакомые, но ничего похожего он не чувствовал. Может, он какую-то заразу подхватил в джунглях? Был бы рядом Хамфри, можно было бы с ним посоветоваться. Пикеринг нахмурился и напомнил себе, что они с Хамфри держались вместе, только чтобы добыть обещанные деньги. Как только братья получат с Лукреции то, что она им должна, сейчас же разбегутся в разные стороны – и скатертью дорожка! Хамфри, тупой жадюга, столько лет отравл