Заговор предполагал возвращение делла Скала в Верону. А Виченцу забирал себе Новелло да Каррара.
Не срослось.
После добровольного посвящения Винченцы Республике Венеция, в 1405 году пришла очередь и Вероны. И тогда Падуя осталась одна, наедине со своим старым врагом. И этот враг, в отличии от Великих Домов, был многолик и куда более прагматичен. В Падуе держал оборону сам Новелло да Каррара со своим сыном Франческо III. План был прост, но красив — да Каррара просто нужно было отсидеться в стенах города и протянуть время, чтобы договориться о помощи и изменить ситуацию.
Для таких расчетов были основания. Во-первых, да Каррара были древней династией, у них везде были дальние и близкие родственники. Во-вторых, что наверное даже важнее, усиление Венеции давило на мозоль сразу нескольким игрокам — венграм, австрийцам, флорентийцам и даже Святому Престолу. Но прямо сейчас все оказались заняты, поэтому ограничились пламенными заверениями о своей поддержке семьи да Каррара и их праведного дела. А именно — отстаивания своих семейных владений в виде города Падуя. Герб да Каррара:
Пламенные речи легко потушить холодом клинков. Для Новелло да Каррара имело смысл подумать и о других вариантах.
И венецианцы, надо отдать им должное, дали ему такую возможность.
Их вариант кажется мне вполне разумным — они обещали освободить из тюрьмы Якопо Да Каррара, схваченного во время заварушки в Вероне при попытке вернуть на трон делла Скала, самому Новелло отслюнявить 50 тысяч золотых дукатов, выдать ему 30 повозок для вещей и билет на бесплатный переезд в любое место за 100 миль от Падуи.
Примеры выполнения подобных обещаний в истории Венеции есть — свергнутые сеньоры вполне сносно доживали свой век кто на Крите, кто в Греции. Или, если что-то пошло не так, вдовам назначали пенсию.
К несчастью, представления о разумности у Новелло да Каррара были несколько другие, чем у меня. Он велел готовить город к долгой осаде. Ломать стены домов, строить на улицах баррикады, свозить все припасы в центральный донжон — короче, в первую же ночь, когда к Падуе подошло венецианское войско, им открыли ворота. Новелло да Каррара попытался устроить последний бой в стиле «трехсот спартанцев», но его преданных людей перебили, а его самого, как впрочем и его сына, взяли живым. По свидетельствам очевидцев, это не входило в его планы — после пленения Новелло да Каррара громко призывал дьявола, чтобы тот убил его.
Но увы, дьявол против эвтаназии, и вместо лучшего света Новелло с сыном бросили в сырую венецианскую кутузку.
С одной стороны, проблема Падуи была решена. С другой стороны, проблема с крайне агрессивно настроенными к венецианцам семейкой да Каррара, только началась.
Неожиданно, мировая общественность единым строем выступила на защиту бедняг да Каррара, требуя от Венеции отпустить их, ведь те лишь пытались отстоять свою собственность. И было бы неплохо вернуть им Падую.
Впрочем, последнее говорили очень тихо.
Тем временем, в Падуе нашли секретные архивы Новелло да Каррара и все стало еще хуже. В аккуратных списках указаны взятки и подарки разным влиятельным венецианцам-патрициям — да Каррара обеспечивали свой круг сторонников в Венеции — то есть, практически, были заговорщиками. По закону, в отличии от Генуи, в Венеции патрициям запрещена связь с иностранными принцами, нельзя принимать подарки, пенсии и деньги, нельзя оказывать политические услуги. В секретных архивах Каррары также фамилия венецианского героя-победителя войны в Кьодже, Карло Дзено. Его на год посадили в тюрьму и лишили должностей.
Новелло да Каррара с двумя пленными сыновьями добивается аудиенции у дожа, и вместе с сыновьями стоит на коленях, моля о пощаде. Уже в третий раз за свою жизнь — первый он делал это 30 лет назад, во время Войны в Кьодже, потом в благодарность, когда его выкрали из темницы Висконти, и наконец сейчас, прося о милосердии.
Дож думал еще три месяца, пока все трое да Каррара внезапно не умерли в тюрьме от воспаления легких в один день.
Казалось бы, все приличия были соблюдены. И случись это еще не так давно — так оно бы и было, но мир становился другим. Как ни странно, это очевидное убийство, оказалось серьезным репутационным ударом. Парадоксальным образом, да Каррара смогли даже своей смертью нанести урон Венеции. Одно дело воевать с Венецией за рынки сбыта и сырья, совсем другое — противостоять подлым убийцам безоружных пленных. Это могло быть декларируемым поводом к вражде. И стало им.
Очень быстро против Венеции была сколочена коалиция и дело дошло до открытой войны. Эта война была очень похоже на современные — формально, её долгое время не было.
Зато, когда она началась, сразу вдруг оказалось, что уже все готово. Повод был почти формальным — Сигизмунд Люксембургский, будущий император Священной Римской Империи а пока только король Венгрии, назначил Венеции штраф в 7000 дукатов. Платить следовало ежегодно.
Венецианцы отказались. Что, кстати, странно. Из статей из интернета про Венецию, я совершенно точно знаю — венецианцы были людьми, в этом смысле, мне глубоко симпатичными. Они старались не воевать, всегда предпочитая найти способ заплатить золотом. Впрочем, если точнее, то они рассматривали войну крайне практично, относясь к ней, как к весьма рискованному деловому предприятию. И старались не ставить свои интересы в зависимость от такого рискованного дела, как война.
Например, провинция Далмация, так долго была практически личным пулом наемников для Венеции, что фактически стала венецианским владением. Тем не менее, они не пожалели 100 000 дукатов на то, чтобы купить куда более условные права на Далмацию у Неаполитанского короля Владислава.
Эти права и в самом деле были весьма спорные — по факту, просто в Венгрии, в которую официально входила и Далмация, случился переворот в пользу династии Анжу, из которой был и Владислав. Но случился как-то не до конца, и все равно королем остался Сигизмунд. Так что приобретение было, так сказать, «с обременениями», и уж таким крючкотворам как венецианцы про это не знать… Видимо, они и в самом деле тяготели к некой законности, как бы потом про них не рассказывали.
Опять я отвлекся. В 1411-м году к изрядно разбухшей терраферме Венеции подступили войска короля Сигизмунда, аж 12 000 венгерских кавалеристов и 8 000 пехотинцев, в основном «немцев».
Их вел Пипо. Пипо, помимо смешного имени, примечателен тем, что был флорентийцем. В то время флорентийцем называли в двух смыслах — когда человек был из Флоренции, и когда мог быть и не из Флоренции, а просто любил суровый мужской секс. Кстати, вот он, Пипо собственной персоной.
Пипо был флорентийцем в плохом смысле — он родился в этом прекрасном городе. Однако, карьеру сделал в Венгрии, при Сигизмунде. Карьера его была полна превратностями и абсолютна прекрасна, но если я еще и про него начну рассказывать, мы никогда до битвы не доберемся.
Пипо, хоть и флорентиец, внезапно сумел сделать Венеции больно. Я не нашел подробностей, кроме общих фраз о крайне успешном начале войны. Венгры вообще славились своей отвагой и умением, а еще и с хитроумным Пипо во главе, они показали такой класс, что Венеция запросила мира.
В 1412-м, тот же год, когда ценители олдскульных шуток Бернабо Висконти зарезали жалкого стендапера Джованни Мария Висконти, Венеция и Сигизмунд сели за стол переговоров.
Сигизмунд выдвинул свои королевские предложения. И они были действительно, по-королевски щедрые:
Венеция должна была отказаться от притязаний на Далмацию. Это было ожидаемо и обсуждаемо. Технически, венецианцы могли на это пойти — границ в нашем понимании не было, и некоторые потери в логистики все же оставляли лазейки для найма наемников и торговли.
Естественно, следовало немедленно отдать причитающееся по праву рождения семьям делла Скалла и да Каррара — у последних остался в живых младшенький.
Это лишало Венецию последних завоеваний, но для сосредоточенной на торговле Венеции, было, в принципе, не принципиально.
Также, следовало отдать город Задар. Это был важный опорный пункт и логистический центр. Само по себе это было бы жестоким ударом по всему венецианскому государству, если его можно так назвать. Дож, пошедший на такую уступку, рисковал пораскинуть мозгами на Площади Святого Марка, куда бы его выбросили из своего дворца. Это был бы тяжелый удар, но может все таки… В общем, даже это было обсуждаемо.
И наконец, следовало немедленно выплатить Сигизмунду 600 000 дукатов контрибуции.
С последним пунктом было проще всего — такие деньги у республики были. Но, немного подумав, венецианцы решили, что зачем терять все сразу, давайте хотя бы будем терять по очереди — и для начала потратили полмиллиона дукатов на наемников.
В единый момент, на службе Венеции лказалось 35 000 человек. Разумеется, это на всех фронтах, но эта цифра была просто беспрецедентной — во время Войны в Кьодже, когда речь шла фактически о существовании Венеции, армии исчислялись считанными тысячами человек.
Немалые суммы ушли на лучших кондотьеров своего времени — братьев Малатеста и многих других. Фамилия Малатеста должна была вам уже примелькаться, и может даже вызвать некоторый интерес. Потерпите, эта богобоязненная и так далее семья еще представит случай поговорить о себе более предметно.
С чисто интеллектуальной точки зрения расчет венецианцев на зерграш был вполне себе обоснован. Обладая мощной экономикой, Венеция могла просто передавить ситуацию, и выйти из противостояния с приобретениями, со временем принудив Сигизмунда, не способного на финансирование долгих компаний, к выгодным для Венеции условиям мира.
В рамках стратегического плана, крупнейшая часть венецианской армии направилась в Motta da livenza. Этот укрепленный городок находится в 40 километрах по прямой от Венеции и контролирует переправы через реку. Нельзя сказать, что это прямо ворота в терраферму, но одна из дверей уж точно.
В Мотте сидел венгерский гарнизон, и они венецианцам были не рады. Венеци