- Не думаю, что оставаться тут, хорошая идея, - произнес я и повернулся, спускаясь с холма перпендикулярно линии стрельбы.
Это поднять стволы и увеличить дальность можно быстро, а вот повернуть ствол по горизонтали не так просто. Расположился я на склоне холма, чуть дальше, но чтобы было видно поле боя. Нужно отдать приказ тоже сделать мне полевое орудие. Оно бы мне сейчас очень пригодилось.
Тем временем на поле боя происходило резня, по-другому не скажешь. Передовые части моих терций почти перестали существовать. Они не успели собраться и просто развалились под ударами противника. Вторая линия успела собраться, но не выдержала чрезмерного давления и тоже доживала последние минуты. Третья линия уже держалась твердо, но не могла перейти в наступление и помочь соседям, так как тоже испытывала давление моря атакующих. Арбалетчики стояли сзади и посылали просто тучи болтов в противника. Но тоже не могли переломить ход сражения. Более того, войска Топчика постепенно окружали мои войска, охватывая их с флангов. Вот тебе и сброд, одетый непонятно во что.
- Вторая волна кавалерии в атаку, - приказал я. – Пусть немного притормозят противника. Еще две терции в атаку по фронту. Тысяча арбалетчиков на левый фланг.
Мы банально не успели. Хоть кавалерия и вломилась в построение противника, но на этот раз её встретили, она просто завязла на пиках и отступила, почти не нанеся урона. Но, хотя бы и сама не понесла потерь. Третья и последняя линия терций медленно пятилась под ударами противника и постоянно огрызаясь. Пушки перенесли стрельбу на посланный мною резерв, немного проредив его. Уже в середине дня меня банально выдавили с поля. На некоторое время наступило затишье. Воспользовавшись паузой, мы отступили в лагерь. Войска Топчика нас не преследовали и тоже отступили обратно на холм. До конца дня и следующую ночь мы отдыхали и зализывали раны. Как и предыдущую ночь, нас не беспокоили.
В этой битве я потерял двадцать шесть всадников, семь сотен арбалетчиков и почти шесть тысяч солдат терций, которые были в обычных доспехах. Еще восемь тысяч имели ранения разной степени тяжести. Если бы не ордий, я бы потерял все двадцать тысяч пехоты, что атаковали в первой волне. Нам бы просто не дали отступить. Сколько потерял противник, я не знал. Мне казалось, что очень много, но одно дело, что мне казалось и другое, что на самом деле.
Весь вечер я думал, как мне быть и что делать. Вернувшаяся разведка доложила, что у Топчика еще есть кавалерия, которая всю битву простояла в тылу. Почему он её не использовал, я сперва не понял. С другой стороны, а куда бы он её применил? Против терции кавалерия бесполезна, а моя кавалерия сильнее. Если бы я атаковал чисто стрелками, то они еще могли бы что-то сделать, а так… получается, правильно сделал, что не стал посылать её на смерть.
Утром я снова лицезрел то же самое построение войск Топчика. И оно меньше не стало. Все также строй пехоты рядов в двадцать вокруг холма. Те же пушки на вершине холма и те же арбалетчики. А вот у меня на пять полноценных терций меньше.
Свои войска я построил точно так же, как и вчера. И точно так же мы стояли друг напротив друга без движения. Мне очень хотелось начать бой, как и вчера, с атаки кавалерии, но я медлил. На всякий случай, я утром провел дополнительный инструктаж своим командирам, так как вчера мы немного лажанулись, и я не хотел повторения вчерашних потерь.
Наконец, я повернулся к вестовому и кивнул. Раздался протяжный звук трубы. Как и вчера, мы старались максимально быстро сблизиться с противником. Пушки на этот раз по кавалерии вообще не вели огонь, сразу сосредоточившись на пехоте. Впрочем, потери мы понесли примерно такие же, как и вчера. Пока пушки стреляют ядрами, а не картечью, они не представляют для нас серьезной опасности. Хотя, это не значит, что я готов терять людей от огня артиллерии.
Сегодня я не стал отправлять в бой мышат, вместо них увеличив число стрелковой кавалерии. На этот раз я попробую взломать оборону Топчика. Кавалеристы подъезжали, стреляли в пехоту и отъезжали для перезарядки. Пока они перезаряжались, для залпа подъезжала вторая линия. Потом третья и так далее. Этот прием мы отрабатывали на учениях, поэтому я не переживал за его исполнение. Верх холма заволокло дымом. Ядра сегодня летали чаще, нежели вчера. Такое ощущение, что либо пушек стало больше, либо пушкари подняли навык стрельбы.
- Еще две терции в атаку, - распорядился я, когда основная армия приблизилась для сражения.
Как и вчера, кавалерия отступила в последний момент, но не стала отходить в тыл, а пошла на фланги, продолжая обстреливать неприятеля. Потери от нашего огня были небольшие, но беспокоящие. Кого-то убивали, но в основном были раненые. Они тонким ручейком поднимались на вершину холма и уходили куда-то дальше. Любые попытки контратаковать мою кавалерию мы пресекали, просто отходя на безопасное расстояние.
Сегодня Топчик снова попытался повторить свой вчерашний успех, но на этот раз мы подготовились. Пока враг разгонялся, терции быстро собрались и вбили щиты в землю, выставив более длинные копья навстречу. Арбалетчики частично втянулись внутрь построения, частично оттянулись назад. Сегодняшней задачей я видел добраться до пушек. Несмотря на нашу подготовку, первую линию терций все равно захлестнула пехота противника и похоронила под собой. Их банально было гораздо больше. Впрочем, вторая линия выстояла и успешно отбивалась, медленно продвигаясь вперед. Особо сильных воинов противника убивали из арбалетов. Иногда и нам доставалось, когда особо удачливое ядро влетало в построение, раня и убивая десяток солдат.
Хорошо, что в этой игре только два состояния: ранен или убит. И раненых мы поставим в строй в любом случае. Даже если ему оторвало руку или ногу, мы его вылечим. Наши раненые тоже отступали в тыл. Идти им было дольше, делали они это медленно. И тут я увидел, как с правой стороны холма показался небольшой отряд кавалерии Топчика. Я наблюдал за ними, не понимая, куда они собираются ударить. Кавалерия обошла нашу передовую линию по широкой дуге и вышла на центр поля боя, которое было пустым. Только сейчас я обратил внимания, что пушки больше не стреляют. Меня охватило беспокойство. И не зря. Эти гамадрилы начали убивать моих раненых. Моих раненых.
- Убейте этих тварей, - я едва сдерживал ярость. – Кавалерия, прикройте наших раненых. Штурмовики, рассыпным строем на левый фланг. Передайте терциям, пусть усилят нажим и пробьют брешь в обороне для штурмовиков. Штурмовики, постарайтесь взять владетеля живым. И пушки захватите, - крикнул я уже вдогонку.
Глядя, как серые фигурки бегут по полю боя, а кавалерия начинает гонять противника, я перевел взгляд на сражение.
- Отправьте еще одну терцию в атаку, - приказал я.
Из-за холодной ярости, охватившей меня, мозг перешел в режим компьютера, тщательно просчитывая каждый ход. Теперь я смотрел на поле боя словно сверху и видел все детали, которые не замечал ранее. Углы установки пушек, высота, на которой расположилась пехота Топчика. Я даже ядра стал видеть. Я посмотрел, как мои терции схлестнулись в центре с копейщиками Топчика. Мозг автоматически оценил доспехи моих пехотинцев, доспехи противника, длину копий обеих армий, отметил насыщенность участка арбалетчиками. И выдал однозначную победу моих сил. Однако, можно и приблизить победу.
- Еще одна терция в атаку на левый фланг, - приказал я. – Мышата пусть нанесут удар справа и блокируют контратаку сил Топчика.
Тем временем мои штурмовики добрались до поля боя. Из-за рассыпного строя, пушки по ним не стреляли. Они вообще прекратили огонь. Как я потом выяснил, у них банально закончились ядра, запас был не очень большой. Конные арбалетчики водили карусель вокруг холма, нанося беспокоящие уколы. Терции медленно, но верно давили пехоту противника. Все резервы Топчик уже ввел в сражение, и когда успел, тварь еб... тихо, Генрих, тихо. И до него доберемся.
Мозг автоматически отметил, что на левом фланге произошел прорыв, хотя штурмовики были сосредоточены между центром и левым флангом. И пусть.
- Отправьте отряд кавалерии, пусть расширят прорыв, - указал я на брешь в обороне левого фланга. – И половина штурмовиков пусть туда отправляется, - я осмотрел поле боя, отмечая недостаток войск по правому флангу. – Вся кавалерия в атаку по фронту. Пусть помогут нашей пехоте.
Сражение длилось еще несколько часов. Враг никак не хотел сдаваться. Топчик обнаружился в ставке возле пушек. Его охраняли лучшие воины, но они были не чета моим штурмовикам. Буквально десять минут, как штурмовики добрались до ставки, и сражение затихает.
Я вздохнул и пошел по полю в сторону холма. Я достиг подножия, когда мне под ноги бросили Топчика. Некоторое время я смотрел на поверженного врага, вновь закипая.
- Ты убил моих раненых солдат, которые шли в тыл, - зло сказал я.
- Это всего лишь юниты, - равнодушно ответил игрок.
- Это были мои юниты. Причем, раненые. И ты их убил, - кипя от ярости прошипел я.
- И что?
- Отрубите ему руку, - приказал я, внезапно полностью успокоившись.
- Ты не сделаешь это, - побледнел Топчик. – Это же просто шутка, да?
- Какую? – негромко спросил один из штурмовиков, что стоял рядом.
- Любую, - махнул я равнодушно рукой.
Штурмовик молча махнул мечом и окрестности огласил вопль. Некоторое время я слушал эти крики, так же равнодушно отмечая изменение тональности и громкости. Когда мне показалось, что крики как-то стали совсем негромкими, я посмотрел на штурмовика и указал взглядом на вторую руку. Окрестности огласил новый вопль.
- Вы проявляете излишнюю жестокость, - раздался рядом вкрадчивый голос ментата.
Я лениво повернул голову, отмечая, что за спиной сгорбленного старика стоит страж.
- Он убивал моих раненых, - ровно ответил я. – За это всегда наказывали. В большинстве армий мира. Во все времена. Раненые были неприкосновенны.
- Это… печально, - задумчиво произнес ментат. – Но ты победил. Зачем делать то, что ты сейчас делаешь?