Кавалерийский наскок республиканской танковой роты вызвал бы панику в стане мятежников, будь у них связь получше, потому как именно на дорогах, внезапно настигая противника идущего в походных колоннах, танковая рота Поля Армана нанесла действительно существенный урон. В процессе Поль потерял (отставшими и заблудившимися) четыре танка.
Атаковать Эскивиас он без пехоты не стал, тем более, что силы и сопротивление франкистов явно стали нарастать.
Еще некоторое время поохотившись на случайные машины, видимо связистов и штабных и перерезав все провода какие нашел, Поль так и не дождался подхода своей пехоты. И решил вернуться через Сесенья обратно к своим. В процессе возвращения нашлось три машины. При подъезде к городку Поль услышал звуки боя — пулеметные очереди и выстрелы танковой пушки. Бросившись на помощь, как он полагал, танку Селицкого, Поль со своим танком попал в засаду. На узкой улочке, на нависающем сверху балконе, прятались несколько солдат врага. Они забросали командирский танк Поля Армана бутылками с бензином, обернутыми в пропитанные бензином горящие тряпки.
Балкон тут же расстреляли из пушек и пулеметов. Но бензин уже вспыхнул и начал растекаться по танку Поля, затекая через амбразуры и смотровые щели внутрь. То ли следуя чутью, то ли поддавшись панике, механик-водитель резко рванул вперед, стремительно набирая скорость. Это помогло — все же в бутылках был именно бензин, а не специальный состав. Пламя удалось сбить.
Однако бензина, попавшего внутрь, было может и не много, но достаточно для неприятностей. Поль, судя по его мемуарам, отчетливо помнит как струйки горящего бензина льются прямо на боеукладку и стекают по снарядам.
Надо отдать должное хладнокровному мужеству этих людей. Понимая, что покинув танк они бы оказались в городе набитом врагами, танкисты остаются внутри и отчаянно борются с огнем.
Ну конечно же, штатного огнетушителя не было. Они используют одеяло и шинель. В тесной, наполненной дымом и горящем бензином стальной коробке они умудряются не просто не впасть панику и не сдохнуть, а еще и потушить танк извнутри. Машина была спасена.
Поль Арман серьезно обжег руки и лицо, но особенно пострадал механик-водитель. В последствии и тот, и другой, на протяжении еще нескольких дней участвовали в боевых действиях, претерпевая трудности и лишения которые я бы не рискнул испытать даже будь я помоложе и здоровее. А уж тем более обожжённым.
И ни в одном месте Поль больше ни разу не вспомнит о своих ранах, словно их и нет.
Несмотря на это и некоторые другие приключения, танкистам удается найти танк Селицкого. Танк сожжен, рядом трупы экипажа. Тем не менее, Поль слышит звуки боя. Он продолжает двигаться на них и находит последний свой потерявшийся танк.
Экипаж яростно отстреливается из пулемета и пушки, но сам танк намертво застрял в арыке. Ну, или как там такая канава на испанском. «Cabron!» — восклицает Поль Арман. И это он не про канаву. В конце концов, принято решение бросить танк и отойти. Под огнем удается эвакуировать экипаж, танк подорван гранатой.
Свою пехоту танкисты находят километров через пять. Она сидит в окопах на исходном рубеже. Видя свои танки испанцы радуются, выбегают из окопов, окружают танки, поют, смеются, хлопают в ладоши… И идут вместе с танками в тыл.
Я не знаю просто как комментировать. Даже в сухих строчках докладов о действиях республиканской пехоты из сборника «РККА и гражданская война в Испании» фразы составлены так, что физически чувствуются — писавший не смог составить их без матов и просто пропускал слова.
В общих чертах контратака республиканской пехоты сводилась к тому, что люди подходили к занятому противником населенному пункту. Оттуда начинали стрелять мятежники. Тогда республиканцы отходили подальше и окапывались.
Разумеется, в кровавую мясорубку войны втянуться не составляет труда. Достаточно просто оказаться к ней слишком близко. Уже через несколько дней начались тяжелые бои. И атаки на пулеметы и колючую проволоку тоже были. Тем не менее, большинство республиканских соединений, даже с опытом городских боев, создавали ситуации которые могли бы стать эпизодами в комедии абсурда, если бы это уже не была кровавая людская драма.
Поль Арман, в один из моментов, похоже выбегал из танка и поднимал в атаку бригаду анархистов, которая залегла после первых же выстрелов, на расстоянии в 400–600 метров (!) от противника и ни в какую не двигалась дальше. Хотя впереди них шли танки.
Итоги
Подводить итоги отдельного боя особого смысла нет. А вот из гражданской войны в Испании в целом, советское командование вынесло для себя довольно много. Стало ясно, что будущая война, эта война брони и моторов. Мятежники очень эффективно использовали не столько танки, сколько бронемашины, в том числе и трофейные советские.
Кстати, бронемашины, хоть и имели кроме пулеметов на вооружении еще и пушки, были феерически неудачном средством ведения войны. Слишком слабая броня при слишком большой нагрузке на двигатель и колеса. Скорость около 35 километров в час еще можно было терпеть, но запас хода в 75 километров это издевательство какое-то. Однако, конкретно в Испании, этого хватало.
Чего не хватало, так это вообще бронемашин. СССР поставил в Испанию около 900 боевых машин (для сравнения, Германия — 200, Италия −150) и этого было слишком мало. Испанцы пытались производить собственные суррогаты в духе мастерской «безумного Махмуда», но до конца войны острый голод на броню так и остался не удовлетворён у обоих сторон.
Бронемашины вообще и танки в частности оказались ожидаемо крайне эффективны. Выяснилось, что полевая артиллерия практически не способна бороться даже с Т-26. Короткоствольные полевые пушки, несмотря на, как пишут в советских донесениях «крайнее мужество расчетов», с трудом попадают по танкам. И даже если попадают — скорость снаряда обычно не достаточна для уверенного поражения машины. Есть свидетельства, что после прямого попадания 65 мм снаряда из итальянской горной гаубицы М. 1913, Т-26 отделывался сравнительно легкими повреждениями (в основном ходовой), а экипаж легкой контузией.
Однако, к концу войны Т-26 стали нести тяжелые потери, в одном бою теряя по десятку машин — на поле боя появились противотанковые пушки. Приземистые, сравнительно легкие, но с высокой начальной скоростью снаряда, некоторые образцы даже автоматические, они были созданы еще в Первую Мировую. Но только сейчас эти пушки прошли испытание боем. Испытали свое оружие не только испанцы, СССР, Германия и Италия — у мятежников были, например, американские 37-мм автоматические пушки Бофорса и Маклена.
Трудно сказать, какие именно сделали выводы советские генералы из Гражданской Войны в Испании. Программа перевооружения с требованиями противоснарядной брони у танков была принята еще до того, как практика показала крайнюю уязвимость легких танков от огня противотанковых пушек.
Нельзя сказать, что советское командование не стремилось извлечь полезные уроки из боев в Испании. Отправляемым в «командировку» советским офицерам прямо ставились такие задачи: «проверка в условиях современного боя взаимодействия танков с артиллерией», «выявить возможность сопровождения атакующих танков тягачами с боеприпасами», «определить приемы и способы атаки танков ночью как самостоятельно, так и вместе с пехотой».
В кремле, уже 5 февраля 1937 года о боях в Испании сделал доклад Поль Арман. К этому времени он уже носил звание Героя Советского Союза: 31 декабря 1936 года Арман стал первым из советских танкистов, удостоенным этой высшей награды. Вместе с ним был награжден лейтенант Дмитрий Погодин, а еще четверо получили звание посмертно — лейтенанты Семен Осадчий и Николай Селицкий, младшие командиры Сергей Быстров и Павел Куприянов. Всего же звания Героя Советского Союза удостоен 21 танкист из числа добровольцев
Если же говорить об опыте, накопленным нашими военными в Испании, то его трудно недооценить. Например, полковник Кривошеин закончил Великую Отечественную войну в звании генерал-лейтенанта, командира 1-го механизированного корпуса, а зампотех 1-го интернационального танкового полка Александр Ветров — тоже генерал-лейтенантом и начальником одного из отделов Главного управления ремонта танков РККА. Кстати, именно Александр Ветров был одним из тех людей, которые на основе своего испанского опыта настаивал на создании для Красной армии нового чисто гусеничного танка — будущего легендарного Т-34. Поль Арман погиб от пули снайпера 7 августа 1943 года в бою у села Поречье Мгинского района Ленинградской области (ныне урочище на территории Кировского района Ленинградской области) в ходе Мгинской наступательной операции.
Но если сравнивать этот опыт с тем, что получили наши будущее противники, становится ясно, что они извлекли куда больше полезного. Просто для сравнения, в Испании побывало около 3 000 тысяч человек из СССР — в тоже время итальянцев там побывало 75 000, немцев 17 000. Опыта наши будущие враги накопили кратно больше. Отрабатывали тактику действий крупны соединений. По использованию различных родов войск, техники, тактики можно сказать тоже самое — похоже, пока СССР действительно пытался помочь, Италия и Германия проводили кровавые учения.
Отчеты советских боевых командиров были на редкость единодушны — высоко отзываясь о качестве работы артиллерии, танкистов, авиации, все отмечают крайне низкую подготовку республиканской пехоты. Особенно яростно ветераны-танкисты жаловались на неумение испанской пехоты взаимодействовать с танками. Увы, уже через несколько лет мы увидим, что это проблема не только испанской пехоты.
Раны гражданской войны в Испании до сих пор не затянулись. Чуть ли не каждый год обнаруживают все новые массовые захоронения жертв той войны. По оценкам испанских историков, в массовых захоронениях лежат не найденными кости еще, по меньшей мере, 30 000 тысяч человек.
Свои выводы сделали и Англия с Францией. Но об этом, в следующий раз.