36-ю дивизию с несколькими жандармскими батальонами и нерегулярными частями турки оставили для защиты подходов к Битлису по северному и южному берегам озера Ван, а одну дивизию IX корпуса (29-ю) перебросили на перевал Миргемир. Под Хинисом ее сменила прибывшая туда дивизия XI корпуса. С пятью оставшимися пехотными дивизиями[146] и 2-й кавалерийской дивизией, при поддержке курдской конницы, Абдул Керим сумел бы прикрыть свою новую передовую базу в долине Алашкерт и в то же самое время пойти в наступление через Агры-Даг. Поскольку русские резервные войска могли выступить одновременно на Каракилисе из Тахира (с запада) и из Диядина (с востока), Абдул Керим, естественно, не мог передвинуть к северу через перевал Ахталар более трех пехотных дивизий. Их оказалось бы недостаточно для большого наступления, даже притом, что войска Огановского понесли большие потери, и их боевой дух после поражения под Малазгиртом и последовавшего за этим длительного отступления сильно упал. Русские могли с легкостью выставить 10–15 тыс. свежих солдат, чтобы усилить Огановского и организовать оборонительную позицию на Агры-Даге и на берегах Аракса с числом бойцов по крайней мере равным тому, которое Абдул Керим мог перебросить через Ахталар.
Возможно, все очень скоро стало понятно Абдул Кериму, поскольку его наступательный порыв быстро угас. 2 августа Каракилисе заняли турки. На следующий день их пехота и кавалерия преследовали отступавшие русские колонны по дороге, шедшей из Каракилисе в Верхний Дараби, а одна турецкая дивизия двинулась в сторону города Алашкерт. 4 августа передовые части турок приблизились к перевалу Ахталар, где Огановский приготовился удерживать оборонительную позицию. Однако турки не стали ее атаковать и, похоже, занялись своими флангами. Только небольшие отряды курдов пересекли границу по тропам в районе озера Валик.
Юденич, проинформированный 4 августа Огановским об осторожности турок, решил, что Абдул Керим намеревался захватить оборонительные позиции у Шариан-Дага и в ущелье Мурат. Поэтому он отдал приказ начать контрманевр, который готовил с 30 июля: Юденич планировал не только разбить турок, но и перерезать пути к отступлению для всех войск, вошедших в долину Алашкерт.
Операции в долине Алашкерт. 1915 г.
С того дня, когда Малазгирт был оставлен (26 июля), Юденич понял, что разбросанные войска Огановского будут вынуждены отступать по долине Алашкерт. Огановский не однократно обращался к нему с просьбой о подкреплениях, но с развитием событий главнокомандующему все меньше и меньше хотелось отправлять на помощь своему незадачливому подчиненному скудные подкрепления, которые могли запросто влиться в отступавшие войска и попасть под их деморализующее влияние.
Он предпочел подготовить независимый контрманевр, сосредоточив мощный стратегический резерв в Тахире. К 30 июля Юденич имел в этом регионе 20 батальонов пехоты, 36 сотен и 36 орудий на конной тяге – все это под командованием генерала Баратова[147].
Детали плана контрманевра держали в полном секрете. Они были известны только генералу Баратову и его начштаба полковнику Эрну. Огановскому о плане Юденича не сказали ни слова, а все его запросы о подкреплениях аккуратно отклонялись. Командующего IV Кавказским корпусом только попросили вести сдерживающие бои на перевале Ахталар, и еще ему сказали, что если, в силу обстоятельств, ему придется отступать к Араксу, то он может быть уверен, что главнокомандующий предпримет все необходимые меры. В то же самое время Юденич настоял на ускорении передвижения тех рассеянных частей IV корпуса, которые отошли от озера Ван на Диядин через перевал Тепериз. Генерал Шарпантье с 26 июля двигался с двумя драгунскими полками, входившими в состав этих войск (Северским и Нижегородским), от Адилджвеваза через Бегри-Кале и Тепериз к Диядину, куда он прибыл 1 августа. По приказу Огановского он продолжил свой марш на запад, к долине Алашкерт, а 3 августа был у Тасли-Чай-Суфлы, в 30 км от Каракилисе. Здесь он должен был дождаться пехоты генерала Назарбекова, который продвигался медленнее по тому же самому пути. Назарбеков прибыл в Тасли-Чай только 8-го числа, когда контрманевр Юденича был уже в полном разгаре.
Во время подготовки своего маневра главнокомандующий проявил великолепное самообладание и способность игнорировать тревожные известия, поступавшие из тыла. Отступление Огановского и создание им штаба в селе Николаевском около Кагизмана стало источником панических докладов, которые циркулировали в тылу армии и даже в Тифлисе. Христиане, жившие в долине Аракса, бросились бежать на север; их воспаленное воображение рисовало им курдские банды не только в долине Аракса, но и вблизи Александрополя. Наместник телеграммой запросил главнокомандующего, сумеет ли он удержать Кагизман и не угрожает ли опасность Еревану. Юденич ответил, что он готов не только остановить, но и разбить противника, а престарелый граф Воронцов-Дашков был достаточно умен, чтобы сохранить веру в своего закаленного в боях заместителя.
Сосредоточив свой стратегический резерв у Тахира, Юденич хотел быть готовым к любым возможным маневрам турецкой 3-й армии. Если бы турецкое командование решило атаковать главные русские позиции II Туркестанского корпуса и I Кавказского корпуса в долинах Ольты-Чай и Пасин, группировка Баратова могла бы контратаковать от Тахира на Юзверан – Арди и нанести удар по турецкому правому флангу в долине Пасин. Но этот вариант казался невозможным, поскольку известно, что с 1 августа дивизии турецкого IX корпуса вели бои в долине Мурат. Более вероятным представлялось, что турецкое наступление будет развиваться в направлении перевала Ахталар и долины Аракса, по соседству с Кагизманом. Таким образом, в том случае, если лучшая часть турецкой наступательной группировки будет сражаться в районе, который находится между Каракилисе и перевалом Ахталар, Баратов получил приказ быстро выдвинуться на Килич-Гедик и ущелье Мурат около деревни Хамур и отрезать противнику путь к отступлению. Юденич приказал еще одному полку, 156-му, идти к Тахиру в качестве резерва для поддержки контакта между русскими силами в долине Пасин и Баратовым, когда он выдвинется на восток[148].
1 августа Юденич сам прибыл в Каракурт, и Баратов получил приказ выступить в любой момент.
3 августа ударная группировка Баратова сосредоточилась в Тахире: в тот же день 17-й Туркестанский полк прибыл в Башкёй, а 13-й Туркестанский и 156-й полки двинулись маршем на Велибабу. Как только главнокомандующий утвердил час «Ч», Баратов получил распоряжение послать один полк кавказских стрелков через Зейдкан в направлении Каракилисе, приказав ему вступить в бой с внешними постами левого фланга главных сил противника в любом месте, где бы он их ни встретил. Двенадцать часов спустя генерал Воробьев, командующий 4-й Кавказской стрелковой дивизией, должен был пройти с оставшимися тремя полками этой дивизии через Зейдкан и Карсьян на Килич-Гедик и как можно скорее занять его[149].
В то же самое время 1-я Кавказская казачья дивизия должна была выдвинуться из Тахира на Ремкан и Абди, откуда казакам приказали подняться по горным тропам к Шариан-Дагу, двигаясь в главном направлении на Тутак. Их задачей было достичь Кутака и перерезать пути, ведущие из Каракилисе в Малазгирт. Юденич предложил отдать приказ Огановскому бросить свою кавалерию на противника по дороге, ведущей из Ахталара на Каракилисе, одновременно с наступлением различных частей группировки Баратова, пока драгуны Шарпантье и пехота Назарбекова будут связывать боем фланг противника, подойдя со стороны Тасли-Чай-Суфлы.
Этот план был довольно разумным и естественным; его слабость заключалась в отсутствии проходимых путей или даже троп в районе Ремкан – Абди – Тутак[150].
К тому же успех контрманевра зависел от того, на каком расстоянии Абдул Керим сосредоточил свои войска против перевала Ахталар и сумел ли он обеспечить надежную защиту Килич-Гедик и ущелья Хамур. Юденич рассчитывал на то, что самоуверенный турецкий командующий сосредоточил почти все свои войска для вторжения в долину Аракса.
В конце концов оказалось, что плохая организация снабжения у турок привела к постепенному эшелонированию турецких дивизий вместо их группировки в районе Ахталар – Каракилисе. По-видимому, 3–4 августа к востоку и северо-востоку от Каракилисе стояло не больше двух турецких дивизий и, возможно, всего лишь одна – между Алашкертом и Килич-Гедик. Две другие находились еще в процессе формирования. Они стояли между Тутаком, Хамуром и Каракилисе, а остальные войска Абдул Керима располагались вблизи Малазгирта и еще глубже – в тылу. В этих условиях маневр Юденича не мог привести к полному окружению армии Абдул Керима, даже если бы передвижения русских войск осуществлялись быстро и точно, а этого не было.
Час «Ч» был назначен Баратову на вечер 4 августа[151].
13-й Туркестанский полк немедленно выступил, а сам Баратов вышел на рассвете следующего дня. В течение 5-го числа 13-й Туркестанский полк вступил в контакт с противником на дороге между Алашкертом и Килич-Гедик возле Черюка и отбросил его в направлении Каракилисе. Вечером того же дня Баратов приблизился к Карсьяну, а его казаки карабкались по склонам Шариан-Дага все дальше на запад.
Серьезные бои начались утром 6 августа. Кавказские стрелковые полки пошли во фронтальную атаку на Килич-Гедик, и 15-й полк сумел достичь плоской широкой площадки на вершине Мизирак, которая составляла левый фланг турецкой позиции. Однако турки оказывали упорное сопротивление и продолжали получать подкрепления. От казаков с Шариан-Дага не поступало никаких новостей. Ооновскому и Шарпантье приказали наступать на своих фронтах, и казаки Огановского доложили, что турки отходят из Каракилисе. Абдул Керим, очевидно, понял, что кроется за русскими маневрами, и его войска охватила тревога.