Кавалеристы и курды были встречены и отброшены в Малазгирте. 8-й Кавказский стрелковый полк продолжал свое наступление на запад и 25 января имел жестокий бой с турецкой пехотой, которая с 4 орудиями обороняла позиции у Кара-Кёпрю на реке Хинис-Чай. Казаки и армяне обошли турок, и те отступили на юг к Мушу. На следующий день (20 января) Хинис был занят 8-м Кавказским полком. Левая колонна корпуса де Витта выполнила свою задачу быстрее, чем предполагалось, и без особых потерь. Тем временем правая колонна (7-й Кавказский стрелковый полк), наступавшая с перевала Миргемир, столкнулась с глубокими сугробами и жестоким холодом на высокогорье. Ей встречались лишь небольшие отряды противника, но несчастному 7-му полку пришлось оставить на дороге 200–300 бойцов с разными степенями обморожения и весь свой обоз. Этот полк вышел на Хинис на несколько дней позднее 8-го. IV Кавказский корпус теперь удерживал две точки (Хинис и Малазгирт), откуда можно было начать наступление на Муш, перекресток дорог, ведущих на запад по долине Мурат-Чай к Харпуту, и на юг – через главную цепь Тавра на Диярбакыр.
Ван-азебайджанская группировка Чернозубова поддержала операцию под Хинисом, продвигаясь по северному и южному берегам озера Ван. Турки уделяли району этого озера гораздо больше внимания, чем всем другим, и сосредоточили значительную часть своих войск у Битлиса. 3 февраля войска Чернозубова шли маршем к Адилджвевазу, стоявшему на северном берегу озера; на южном они заняли Норков и продолжили движение в направлении Ахлата и Татвана.
Захват Хиниса прикрыл левый стратегический фланг главной армии Юденича. В это время Юденич занимался сосредоточением войск I Кавказского и II Туркестанского корпусов, готовясь к предстоящему штурму Эрзерума. Он был не вполне удовлетворен медленным продвижением войск генерала Пржевальского в северной части русского фронта. Движение II Туркестанского корпуса затруднял сложный характер рельефа, поскольку проходу из верхних долин Сиври и Ольты в долину Тортум-Чая здесь препятствуют высокие горы. Более того, войска турецкого X корпуса отступали в стройном порядке, и их арьергард с заметным упорством оказывал сопротивление русским, получив такой приказ. К несчастью для таких храбрых частей, руководство этим корпусом оказалось весьма бездарным. Абдул Керим-паша приказал командующему X корпусом оборонять северный фронт крепости Эрзерум – форты Кар-Гёбек («Черный пупок») и Тафет, которые были специально построены для прикрытия северного и южного входов на перевал Гюрджю-Богаз. По этому перевалу можно было пройти из верхней долины Тортум-Чая в долину Кара-Су (Западный Евфрат), поэтому его называли «северными воротами» Эрзерумской равнины. Однако командующий X корпусом понял задачу неправильно и решил сосредоточить свои главные силы на позициях, защищенных этими двумя фортами: между выступом горы Думлу-Даг и северной оконечностью Деве-Боюна, где располагался форт Тафет. В долине Тортум арьергарды турок вели только сдерживающие бои, и даже важная позиция к северу от Кизилкилисе, хребет которого тянется между истоком Тортум-Чая и ущельем Гюрджю-Богаз, охранялась всего лишь одним батальоном с пулеметами.
С 20 января 4-я Туркестанская стрелковая дивизия перемещалась небольшими отрядами по широкому фронту от озера Тортум до истоков Сиври-Чая. Пока 13-й и 15-й полки входили в долину Тортум к северу от одноименного города, 14-й полк выслал передовые отряды, которые перешли через хребет около деревни Лиска и двинулись в направлении позиций, прикрывавших Кизилкилисе. 23-го числа батальону этого полка удалось окружить турок, и путь на Кизилкилисе для русских был открыт. На следующий день там сосредоточился весь 14-й полк, захвативший этот важный пункт, открывавший доступ к ущелью Гюрджю-Богаз, почти без боя.
В течение двух последующих недель, согласно приказу Юденича, отряды стрелковой дивизии Пржевальского постепенно передвигались к подходам к Думлу-Дагу (Кугане и Зинавур были взяты 5 февраля). Юденич готовил войска к переходу через этот высокий и трудный хребет для будущего штурма Эрзерума. Тем временем 5-я Туркестанская стрелковая дивизия была сосредоточена в районе Кизилкилисе, где солдатам поставили трудную задачу – проложить проходы и тропы через заснеженные горы для подавления фортов Кара-Гёбек и Тафет.
На левом фланге русских – перед фортами на Деве-Боюн и Паландёкене – войска I Кавказского корпуса были размещены между деревнями Верхний и Нижний Той[200] и горами Али-Баба-Даг[201]. На крайнем левом фланге специальный отряд под командованием генерала Чиковани держал под наблюдением форты Паландёкена.
Однако главное внимание Юденич уделял высокому хребту Каргапазар[202], который отделял Туркестанский корпус от Кавказского. Как уже было сказано, русские патрули на раннем этапе открыли, что этот хребет, видимо считавшийся турецким штабом непроходимым, не был занят войсками и не входил в систему обороны Эрзерума. 23 января главнокомандующий Кавказским фронтом приказал немедленно занять Каргапазар передовыми отрядами 4-й Кавказской стрелковой дивизии Воробьева. По неизвестной причине последний отложил выполнение этого приказа до 25-го числа. Когда же 25 января стрелковый батальон стал взбираться на хребет с востока, туда уже шел турецкий батальон, чтобы занять его с запада. После жестокой стычки русские стрелки отбросили противника; туркам удалось удержаться только на западном склоне. Турецкий штаб так и не понял, насколько важным являлся этот хребет для русских. Время от времени на высоком плато Каргапазар появлялись и турецкие и русские патрули, и почти каждый день здесь происходили перестрелки. Тем не менее русские продолжали удерживать этот хребет, а их рабочие отряды приступили к строительству дорог, по которым можно было бы затащить на него орудия. 31 января на Каргапазаре расположилась гарнизоном вся 4-я Кавказская стрелковая дивизия. Мороз на плато (высота около 3 тыс. м) оказался настолько сильным, а снег глубоким (часто достигая высоты всадника), что рабочие группы могли находиться здесь не более 5–6 часов. Полкам, ответственным за это плато, пришлось поддерживать сменный график пребывания на нем, и ежедневно был виден непрерывный поток людей, которые поднимались на Каргапазар и спускались с него. Когда же пришел день штурма, здесь сосредоточилась вся 4-я Кавказская стрелковая дивизия, задействовав в бою большинство своих орудий.
На западных склонах Каргапазара турецкие войска силой не более трех батальонов проявляли относительную пассивность, предпочитая в сильный мороз дремать. В целом турецкое командование в Эрзеруме приняло довольно пассивную позицию и, по-видимому, не верило, что русские намерены атаковать его до наступления весны – именно когда турки ожидали прибытия крупных подкреплений.
Несмотря на поражение под Кёпрюкёем, в Стамбуле весьма оптимистично оценивали ход событий в Армении. Энвер, воодушевленный беседой с фон Фалкенхайном в Орсове, отдал приказ о массовой переброске нескольких дивизий, скопившихся в районе проливов, на Азиатский театр военных действий. Было решено перегруппировать 13 дивизий: две отправить в Ирак, две – в Сирию, две – в Александретту и семь – на Кавказский фронт. V корпус (9, 10 и 13-я дивизии) планировалось перебросить по железной дороге (и частично морем через Самсун) в Анкару, откуда он должен был пройти маршем 750–800 км до Эрзерума. Первые части 2-й армии (под командованием Мустафы Кемаль-паши, который отличился под Галлиполи) доставили по железной дороге в Улу-Кишла (расположенный к северо-востоку от Позанти, в начале дороги на перевал Гюлек-Богаз через Джилиджийский Тавр) или в Рас-аль-айн (к северо-востоку от Алеппо), откуда им пришлось пройти несколько сот километров до Палу по дороге в Муш и Битлис[203].
Передвижение этих 13 дивизий началось в первой половине января, однако пропускная способность турецких железных дорог была ограничена, и большинство частей 2-й армии прибыло к местам своего назначения только в марте. Первой на русском фронте появилась 5-я дивизия. После долгого марша в начале марта она прибыла в район Диярбакыра, но оказалось уже слишком поздно, чтобы предотвратить захват Муша и Битлиса русскими войсками.
Энвер-паша конечно же не мог рассчитывать на какие-либо серьезные подкрепления для разбитой 3-й армии, которая укрылась за стенами фортов Эрзерума, раньше середины марта и даже начала апреля. Но он все еще с оптимизмом смотрел на судьбу этой крепости; его радужные надежды разделяли главные лица турецкого правительства и их германские советники. Эрзерум имел репутацию «неприступной крепости». Несмотря на Кёпрюкёй, Энверу не мешало бы вспомнить о попытке штурма Эрзерума Гейманом (после победы при Деве-Боюн). Кроме того, турецкому командованию было известно, что русская Кавказская армия не имела технических средств для штурма столь сильно укрепленной современной крепости.
Что касается современных условий штурма, обороны и подступов, то Эрзерум в 1914 г. являлся более мощной крепостью, чем зимой 1877/78 г., когда слабой и разбитой армии Ахмет Мухтара удалось ее удержать, несмотря на мощные силы Дорис-Меликова.
Вскоре после Берлинского конгресса, согласно конвенции, заключенной между британским и турецким правительствами, которая предоставила гарантию безопасности азиатским владениям Османской империи, британские инженеры разработали план преобразования старой цитадели в огромную, современную, отлично укрепленную крепость. Этот план в 1888 г. получил высокую оценку специальной секретной комиссии, созданной для изучения работ в Эрзеруме при штабе русского (Кавказского) военного округа. План новой укрепленной цитадели основывался на опыте кампании 1877 г. Реальная оборона Эрзерума шла вдоль позиций Деве-Боюн. В результате хребет Деве-Боюн со всеми его передовыми контрфорсами, расположенными на горе Узун-Ахмет и в других местах, был включен в оборонительный периметр. Строительство нескольких новых фортов шло довольно быстро, и уже в 1888 г. русские наблюдатели хорошо знали их расположение и общую конструкцию. Модернизация укреплений Эрзерума была полностью завершена в течение 90-х гг. XIX в., когда британских военных советников заменили немецкими, которым турки доверяли больше. В первые десять лет нового века под немецким руководством были построены только два новых форта в Паландёкене.