Каждый малыш знал курс запущенных ракет. Миллиарды лет посылало Солнце свои лучи, чтобы зародить и поддержать на планете жизнь. Теперь люди призвали его принять и поглотить арсенал смерти. День и ночь, с короткими интервалами, уносились в космос ракеты по одному и тому же маршруту: Земля – Солнце.
В это же время одни команды роботов отправляли в плавильные печи военные самолеты, корабли, машины всех классов, а другие – взрывали, затапливали, демонтировали предприятия и лаборатории, производившие то оружие, от которого освобождалась Земля.
В бывшем кабинете Кокера перед сферическим проектором сидели Лайт и Милз. Они следили за операцией разоружения так же, как и все люди, как рядовые свидетели, от воли которых уже ничего не зависело. Лайт был спокоен и внимателен. У Милза выступили слезы.
Эвакуация обитателей Кокервиля началась, как только первые ракеты ушли в далекий рейс. Теперь, когда уже ничто не могло остановить крушения всех военных замыслов, хищников можно было отпустить на волю. Последним отбыл Макрожер со своими охранниками. Остался только обслуживающий персонал мэшин-менов, командовать которыми было поручено Дику.
– Гарри… Я хотел бы знать, что говорят тебе твои мысли-чувства? Мне кажется, что одним интеллектом невозможно охватить величие того, что мы видим.
– Ты прав, я уже не умею восторгаться. По-моему, это просто разумно.
– Что ты собираешься делать с Кокервилем?
– Объявлю его интернациональным центром науки и переименую в Сапиенсвиль. Он будет открыт для ученых всех стран. И пропуск сюда будет один – бескорыстное стремление к истине. А выдворяться отсюда будет всякий, независимо от заслуг, если проявятся в его поведении криводушие, зависть, лицемерие, карьеризм…
– Твой авторитет среди ученых сейчас так велик, что ты можешь диктовать любые условия.
– Никому и ничего, кроме высоких нравственных норм, я диктовать не собираюсь. Надеюсь, что, став примитивным наброском чева, я лишь рассеял сомнения в безграничном могуществе разума. Но путей к истине не счесть. Пусть соревнуются самые одаренные и честные.
– Ты представляешь себе, сколько средств освободится для науки! – воскликнул Милз. – Контакт с другими цивилизациями становится близкой реальностью.
– Не думаю. Все незаселенное – заселим, а насчет контактов… Я пришел к твердому убеждению, Бобби, можешь принять его как постулат. Войти в сообщество других цивилизаций может только такая планета, на которой не осталось места неразумности и хаосу, иными словами – планета, свободная от злодеев и дураков. Совершенный интеллект и главенствующий альтруизм – обязательные условия для приобщения к коллективному разуму Вселенной. А мы еще очень далеки от этих требований.
– Но вряд ли все цивилизации выше нашей. Если они будут встречать пришельцев огнем, каково будет тем, кто вооружен только альтруизмом?
– А к недозревшим цивилизациям и соваться не нужно. Пусть дорастут.
– А если они сунутся?
– Исключено. Цивилизации низшего уровня слишком много сил отдают междоусобной грызне, чтобы возвыситься до грандиозных свершений. Именно поэтому наша прародина и оставалась в изоляции, пока шли на ней социальные распри. Все эти бредни о завоевании, покорении, разграблении других планет – лишь отражение нынешнего, временного людского безрассудства. Если мы у себя покончим с войнами, то уж наверняка они станут невозможными в космосе. А пока мы с тобой будем идти избранным путем. Времени теперь у нас бесконечно много…
Лайт замолчал. Последняя фраза заставила задуматься его самого.
«Плохо, что я утратил чувство такта. Как могу я так беспечно говорить о времени, зная, что жизнь Бобби ограничена и не дожить ему до поколения чевов. Мы существуем с ним в разных измерениях. И с ним, и с Рэти…»
– Знаешь, Бобби… Только на повторение одного эксперимента будет наложен запрет в Сапиенсвиле. Никогда больше ни один живой человек не будет скопирован на витагеновой основе.
– Почему?
– Это неразумно. Нельзя создавать таких монстров, каким оказался я.
– Не смей так говорить! – с испугом и возмущением сказал Милз.
– Я говорю правду, ту правду, которой всегда нужно смотреть в глаза. Во мне воплотились и наши знания, и наше невежество. Я поумнел, Бобби, и доказательство тому – что я перестал верить в свою непогрешимость. Природа не такая дура, как нам представлялось. У нее своя, стихийная мудрость… Мы многое недодумали… Уже у первого чева должны совместиться могучий Инт и стимулирующий аппарат всех положительных эмоций. В первую очередь я имею в виду счастье и любовь.
– Но любовь несовместима с природой чева, с тем, каким мы его задумали.
– Значит, плохо мы его задумали… От обычных людей он должен отличаться не отсутствием прекрасных эмоций, а их полнотой, силой, стойкостью. Любовь у него будет без разочарований, измен, ревности, охлаждений… И счастье должно стать у него не призрачным, не мимолетным, не обманчивым, а неувядающим, вечно обновляющимся состоянием… Как это сделать, я не знаю…
Милз вглядывался в лицо Лайта с той же тревогой, с какой смотрел на него в первые минуты после его выхода из камеры синтеза.
– Ты несчастлив, Гарри?
– Ты меня неправильно понял, – улыбнулся Лайт. – Мне просто мешает память об утратах. Они слишком велики… Признаюсь тебе – когда я думаю о встрече с Рэти, мои мысли-чувства причиняют мне что-то очень похожее на боль…
– Если бы ты знал, что так будет, ты не пошел бы?
– Все равно пошел бы. Ты прекрасно знаешь, что это было необходимо. Среди всяких эмоций у меня еще было чувство долга. Нужно было идти, и я пошел. Иначе я не был бы даже человеком примитивным. – Лайт отвернулся к экрану. – Они, кажется, заканчивают.
Милз тоже взглянул на изображение. С космодромов действительно уходили последние контейнеры по маршруту Земля – Солнце.
1975
Марк Зосимович Ланской, «Битые козыри»
Редакторы Д. М. Брускин и Н. А. Чечулина. Художник Б. М. Стародубцев. Художественный редактор И. 3. Семенцов. Технический редактор Л. П. Никитина. Корректоры Т. В. Мельникова и Е. П. Рабкина
ИБ № 622
Сдано в набор 22/XI 1976 г. Подписано к печати 18/VIII 1977 г. М-23158. Формат 84 X IO8V32. Бумага тип. № 3. Усл. печ. л. 22,68. Уч. – изд. л. 23,70. Тираж 100 000 экз. Заказ № 876.
Цена 1 р. 70 к.
Лениздат, 191023, Ленинград, Фонтанка, 59
Ордена Трудового Красного Знамени типография
им. Володарского Лениздата, 191023, Ленинград, Фонтанка, 57