я. – Вообще-то в этом что-то есть. Специалист, как оказалось, грамотный. К тому же цепкая: вариант с «Руссойлом» раскопала.
– Но я не могу! – Лариса отчаянно замотала головой. – Это же столько людей. Ответственность!
– Опять же экономист по образованию. Да и не дура в общем-то. Тимур тебя всегда хвалил. Это я пожалуй одобряю.
– У меня и опыта нет! Как хотите, Салман Курбадович, но я…боюсь. Потом Машенька…
Но чем больше она отбивалась, тем непреклонней делался Фархадов.
– Хватит дома отсиживаться. На то няньки есть. А мне свой человек на ключе нужен. Пожалуй, это будет правильное решение. Поработай под Мясоедовым. Ему одному и впрямь трудно всё тянуть. А ты подучишься, переймешь. Заодно мне станешь докладывать. Так и порешу!
Он прищурился. Лариса, на глазах которой выступили слезы отчаяния, осеклась.
– Я, пожалуй, пошел, – заторопился Коломнин. Он с трудом сдерживал довольную улыбку: за спиной Фархадова Лариса показала ему кулак. – Утром вылетаю в Москву.
– А Дашевский, – Фархадов замялся. – Он согласится, чтоб без этих… как их? Исков.
– Президент банка кто угодно, но не дурак, – облегченно рассмеялся Коломнин, незаметно для Фархадова делая прощальный жест насупившейся Ларисе. – Если есть шанс вернуть деньги, не разрушая компанию, а потом иметь ее же клиентом, – так почему нет? А раз мы договариваемся на собрании «Руссойла» совместно проголосовать за выплату дивидендов, – вот вам и деньги. По приезде отложу все остальное в сторону и займусь исключительно «Нафтой». Думаю, уже послезавтра перезвоню, что банк согласен.Лететь он решил один. Тащить за собой Хачатряна больше не было необходимости.
Страдания по «Руссойлу»
Обещание свое Коломнин едва не нарушил. В Домодедово вместо управленческого водителя, которого вызвал коротким звонком перед вылетом, встречал его Седых. – Ты чего здесь? – удивился Коломнин. – Или работы мало? Где «Волга»?
– Маковей не отпустил, – смутился Седых.
Смущение его Коломнину не понравилось.
– Говори, – потребовал он.
– Может, присядем? Я тебе, кстати, квартирку подобрал на Профсоюзной. Однокомнатная. Но ухоженная. Цветочки эдак на подоконнике.
Упоминание о цветочках окончательно развеяло Коломнинские сомнения, – что-то произошло. Он разозлился:
– Кончай размазывать. Ведь специально приехал упредить о чем-то. Так чего тянуть?
– Вчера состоялось заседание правления. Рассматривали концепцию реорганизации работы по взысканию задолженности. – Погоди, как это? – недопонял Коломнин. – Что? Без меня?
Седых вздохнул, будто правление назначили по его недосмотру.
– И что?
– Приняли решение: создать Департамент проблемных активов, объединив нас, залоги, юристов.
– Так правильно решили. Чего ж ты, дурик, пузыри пускаешь? Концепцию Лавренцов защищал?
– Паша Маковей. Свою.
– Что значит «свою»?
– Как альтернативную. Там же конкурс был объявлен. Каждый имел право представить…
– Имел. А что представил Лавренцов? – в голосе Коломнина проскользнул холодок предчувствия. И оно, увы, не обмануло.
– Да ничего не представил, – раздраженно рубанул Седых. – Как обычно: это потерял, то не нашел. Закрутился, говорит. Старый халтурщик. Лепило в эполетах! Всех подставил. А теперь оправдания ищет. Лучше б ты мне это поручил!
– Так! Что еще? Ты ж не только из-за этого сюда торопился.
– Не только. – Седых боязливо зыркнул на шефа. – У нас Панкратьева в больницу положили. Говорят, будет операция. – Да, да, надо бы навестись, – невнимательно кивнул Коломнин. – И ещё, – Седых решился. – Директором нового департамента назначили Маковея. Все остальные – пока за штаты. Ты – в том числе. Вот теперь всё!
Он облегченно выдохнул, будто сбросил тяготивший груз.
– Мне ж Дашевский лично обещал, – обескураженно припомнил Коломнин. – Поехали в Центральный офис!
– А может, не стоит прямо сейчас? – попытался отговорить Седых, но, впрочем, не слишком настойчиво. Судя по насупленному его виду, в аэропорт он приехал как делегат: происшедшее было расценено в управлении как оскорбление всему личному составу.
Коломнин стремительно пересек приемную, коротко кивая ожидающим вызова. В знак приветствия приподнял руку в сторону секретарши, любезничавшей с нависшим над ней охранником, автомат которого сполз с плеча и теперь интригующе покачивался меж тугих ляжек.
– А вы собственно!.. – запоздало встревожилась секретарша, но Коломнин уже распахнул дверь и оказался вне зоны досягаемости – в кабинете президента.
Дашевский сидел за столом для переговоров, углубившись в документы, разложенные перед ним двумя посетителями.
Поднял голову на звук, нахмурился неуверенно.
– Почему без вызова?!
Игнорируя вопрос, Коломнин впечатал перед ним листок с набросанным в машине заявлением об уходе:
– Прошу визу.
– Ты к кому это ворвался?! Я тебе что, отдел кадров? – подвижное лицо Льва Борисовича исказилось.
Дверь вновь распахнулась, и в проеме показались секретарша и оплошавший охранник.
Дашевский набычился, – дерзости, тем паче демонстративной, со стороны подчиненных не терпел. Но Коломнин опередил:
– Лев Борисович, не стоит тратить эмоций. Ставьте автограф, и я исчезаю из вашей жизни. Никаких проблем.
В притворной безучастности его легко угадывалось клокотание подступившей к поверхности лавы.
– Всем, кроме Коломнина, выйти, – коротко распорядился Дашевский, отдельным жестом извинившись перед посетителями.
Дождался, когда они остались вдвоем:
– Доложили уже?.. А что было делать? Графики срывались. Пришлось вынести на вчера.
Прислушался к молчанию Коломнина.
– Я, что ли, виноват, что ты по собственному разгильдяйству не представил концепцию? Ведь предупреждал! Предупреждал или нет?.. То-то. Дважды через секретариат напоминал этому твоему Лавренцову… Воспитывать надо кадры. Дисциплине учить. Хорошо хоть Маковей свою подготовил, а то вовсе позор бы вышел: единственное направление, по которому не представлено предложений, – Дашевский вытянул из пачки бумаг изящно оформленную, сброшюрованную папку – "Концепция реорганизации работы по возврату проблемной задолженности. Автор – П.Маковей», бросил перед Коломниным. – И кстати, очень толковая вещь получилась. Это все члены правления отметили. Мальчишка работает всего ничего, а все ключевые точки успел уловить. Вот чего тебе всегда не хватало – стратегического мышления.
Коломнин перелистал текст.
– И обрати внимание, как все структурировано. Четко, с цифрами, доказательно. Просто образчик профессионального подхода. Очень схватывающий парень.
– Да, верткий, – обескураженно согласился Коломнин: концепция воспроизводила те самые предложения, что наговаривал он перед отъездом Лавренцову – в присутствии Пашеньки.
– А как на вопросы отвечал! – обрадовался Дашевский. – Просто-таки отбривал. Каждая запятая оказалась продумана. У меня-то и в голове не было его на директора! Члены правления выдвинули. И то сказать: где и давать дорогу талантливым мальчишкам как не в банке! Попытался я тебя отстоять. Но тут такое вскрылось, что и мне крыть оказалось нечем.
– То есть?
– То есть! – в своей манере предразнил Дашевский. – Почему скрыл, что у тебя сотрудник на взятке попался?
От изумления Коломнин замотал головой: – М-да, чудны дела твои, Господи. Попробую угадать. Это вам Маковей сообщил? В самом деле чрезвычайно обучаемый оказался мальчик. – Не важно кто. Стало быть, и впрямь покрыть собирался, – озадаченность его Дашевский квалифицировал как признание вины. – Вот это и есть политика двойных стандартов: других-то разоблачать все мы сильны. А у себя, любимого, можно и спрятать. Очень ты меня, по правде, огорчил. Не хочешь как-то оправдаться?
– Нет! Подпишите на увольнение, да и – с глаз долой!
– И рад бы с глаз долой, но не могу – из сердца вон, – быстро отреагировал Дашевский. – Дорог ты мне! И заслугами своими, и горячей преданностью банку.
– Лев Борисович! Я устал с дороги. Да и народу у вас в приемной, как грязи. Так что если не трудно…
Коломнин вновь придвинул заявление, положил сверху авторучку.
– Обиделся! – словно удивился Дашевский. – Надо же! А чего ты хотел? Давай говорить начистоту! То, что ты собрал компру чуть ли не на всех руководителей подразделений, – это, безусловно, твой плюс.
– Да не собирал я ни на кого компру.
– Верно! Не собирал! Ты ее сразу на них же и вываливал. И это твой минус. Потому что врагов себе в результате нажил немеренно.
– Я что, сплетник, по-вашему? Да у меня под каждое слово факт подложен! – взбеленился Коломнин.
– Так в том и проблема твоя. Если один треп, кому бы ты был опасен? А так да, зарядов забил туго. Только что толку направо и налево бездумно палить? Искусство в том, чтоб выстрелить в нужную цель и в нужное время. Вот тогда цены б твоим знаниям не было.
– Ждать, пока побольше наворуют?
От такой тирады Дашевский аж покачал головой.
– Все-таки, Коломнин, самое точное для тебя определение – «умный дурак». Иль впрямь полагаешь, что кроме как от тебя я информацию не получаю? Да они мне похлеще друг на друга стучат. И знаю, кто чего стоит. Но не только минусы, но и пользу просчитываю. И пока польза для дела превышает, терпеть его, негодяя, буду. Человеческий фактор – это, доложу тебе, та же экономика. Человек, он везде одинаков. Сколько ему мозги корпоративной честностью не пудри, все равно будет думать, как бы ему к банковской трубе присосаться. Ну, выгоню этих. Но, во-первых, уйдут не одни, а с командой. То есть с технологией, связями. Придут на их место другие. А другие, они что, другие? Тоже начнут лазейки отыскивать. Но здесь-то я хоть знаю, где какой краник привинчен и сколько через него сливают. А там – пока отыщешь! Так-то. Сорняк, его штучно вырывать надо. А не косить с широкого плеча. А ты этого понять не захотел. В результате за что боролся, на то напоролся: две трети правления против тебя проголосовало.